Рекомендуемые документы 6 страница

Рассматривалось четыре основных варианта обеспечения "модернизации стратегических сил" США. Первый вариант предлагал не нарушать прямо режим ОСВ-II, однако его недостатком являлась невозможность развернуть некоторые типы крылатых ракет. Другой вариант предусматривал пересмотр договора ОСВ-II в сторону, выгодную для США. По третьему варианту предлагалось выдвинуть требования к СССР односторонне сократить его тяжелые ракеты. А негативную реакцию Советского Союза предлагалось переждать, пока США не нарастят собственные силы и не смогут вести переговоры "с более сильных позиций". И последний вариант предусматривал "полное прекращение переговоров с СССР по ОСВ и переход США к одностороннему решению проблем" путем безудержной гонки вооружений.

Республиканская администрация с первых же дней после прихода в Белый дом сделала ставку на использование стратегии прямого противоборства с СССР в глобальном и региональном масштабах и завоевание превосходства. Для осуществления этой новой стратегии "неоглобализма" США ставили перед собой следующие цели:

· укрепить старые и создать новые военно-политические союзы – формальные и неформальные;

· усилить военное присутствие США на Дальнем Востоке, обеспечить мощное военно-морское присутствие в Индийском океане, распространить сферу действия НАТО на районы Ближнего Востока и Африки;

· существенно нарастить военную мощь в наступательном и оборонном плане, чтобы добиться стратегического превосходства над СССР, на что и была направлена рассчитанная на 5 лет (1982–1986 гг.) программа перевооружения Америки, на которую предполагалось израсходовать 1,6 трлн. долл. (вместо 1,2 трлн. долл., запланированных администрацией Дж. Картера) (1). К. Уайнбергер – министр обороны – заявлял, что "если переход от холодной войны к разрядке – это прогресс, то мы больше не можем позволить себе такого прогресса", а Ю. Ростоу выступал за то, чтобы США и западные страны вернулись к политике сдерживания. И наконец, сам президент Р. Рейган публично призвал начать "крестовый поход против коммунизма".

Р. Рейган открыто провозглашал свою решимость добиться победы над Советским Союзом в холодной войне. Описывая советско-американское соперничество в религиозных формулировках, он называл СССР "империей зла" и заявлял, что Америка – это "народ, избранный богом" для осуществления "священного плана" – "оставить марксизм-ленинизм на пепелище истории". Эти заявления требовали конкретных практических действий. Белый дом выработал программу, которая учитывала необходимость (1) восстановить единство взглядов в администрации, а также (2) возродить военную мощь Америки и, в противоположность правительству Картера, "не вести дело с позиции слабости". Далее, (3) США должны были "противостоять Советскому Союзу", который значительно увеличил свой военный потенциал и расширил международное влияние, не боясь повсеместной конфронтации. (4) "Происки Кремля" виделись во всех региональных и локальных конфликтах, с чем опять же должны были решительно бороться Соединенные Штаты. (5) Следовало восстановить твердое американское лидерство и таким образом устранить трудности в отношениях с союзниками. (6) Считалось настоятельно необходимым устранить "окно уязвимости" наземных ракет США – для советских МБР, а также Западной Европы – для ракет СС-20. (7) США должны были отыскать "слабые места" СССР и перейти от обороны к наступлению на мировой арене. (8) Решение проблем развивающихся стран в основном заключалось в использовании их собственного и иностранного свободного предпринимательства в качестве источника развития. По мнению администрации, американское общественное мнение поддерживало политику силы и решительности.

Пентагоном были разработаны концепции "активного противодействия" и "географической эскалации". Первая предполагала многовариантное использование стратегических ядерных средств от так называемых "ограниченных ядерных ударов" до массированного применения их по всему комплексу объектов на территории СССР и других социалистических стран. Вторая же предусматривала готовность США и их союзников, в случае возникновения обычной войны на любом театре, распространить военные действия с применением обычных средств поражения и на другие театры, где противник наиболее уязвим. Европа по-прежнему рассматривалась в качестве основного театра военных действий, кроме того, предполагалась возможность ведения боевых действий и на Ближнем, Среднем и Дальнем Востоке, а также на всех морских и океанских театрах (2).

Соответственно перед новой администрацией стояли две крупные, трудно сочетаемые задачи: нарастить экономический потенциал США и увеличить их военную мощь. Жесткий консервативный экономический курс, обнародованный 18 февраля 1981 г. и получивший название "рейганомика", вполне вписывался в общее политическое мировоззрение Рейгана. При резком увеличении военных ассигнований планировалось сокращение расходных статей бюджета за счет урезания затрат в области социального обеспечения. Не дожидаясь желаемых результатов (ведь в 1980 г. в США начался экономический кризис, повлекший сокращение промышленного производства только за полгода более чем на 8 % и вызвавший огромные темпы инфляции), администрация начала перестройку внешней политики США. Можно с большой долей уверенности предположить, что важнейшим мотивом официальной линии Вашингтона была политика экономического изматывания СССР. США исходили из того, что советская экономика "до предела перенапряжена" и "находится на грани краха"; соответственно новый раунд форсирования гонки вооружений должен привести к достижению намеченной цели.

2 октября 1981 г. Р. Рейган провозгласил грандиозный план "довооружения" Соединенных Штатов. Заявляя об отставании США от СССР во всех областях вооружений, администрация добилась у конгресса принятия почти всех своих планов существенного наращивания основных видов вооруженных сил: стратегического оружия, военно-воздушных и военно-морских сил.

В области стратегических ядерных вооружений программа "модернизации" предусматривала превращение прежней триады стратегических вооруженных сил в стратегическую систему, состоящую из пяти компонентов. К ранее существовавшим трем видам стратегических носителей (МБР, БРПЛ и стратегической авиации) прибавилось еще два вида военных средств: крылатые ракеты морского, наземного и воздушного базирования и ракеты средней дальности, размещавшиеся в Западной Европе и предназначенные для выполнения стратегических функций. Предусматривалось серьезное обновление технических возможностей и уже существующих компонентов стратегических вооружений: развертывание баллистических ракет для подводных лодок "Трайдент-1" (С-4) и разработка новых баллистических ракет для подводных лодок "Трайдент-2" (D-5), модификация бомбардировщиков Б-52 и вооружение их крылатыми ракетами, развертывание межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования "МХ", создание новых стратегических бомбардировщиков B-1B и B-2 ("Стелс"), разработка элементов противоракетных систем (в частности лазерного оружия). Помимо этого планировалось довести суммарную численность крылатых ракет до 12 тыс. единиц, что удвоило бы существовавший в тот момент стратегический арсенал США.

Наряду с наращиванием мощи стратегических ракетно-ядерных сил морского базирования программа "довооружения" предполагала форсированное развитие ВМС общего назначения. Администрация Рейгана поставила задачу довести численность корабельного состава ВМС до 600 единиц, то есть увеличить свой флот почти в полтора раза, включая модернизацию и переоборудование судов, не находившихся долгое время в эксплуатации (например, исторического линкора "Миссури", перевооруженного крылатыми ракетами "Томагавк"), и создание боевых кораблей нового поколения (таких как ракетные подводные лодки класса "Огайо" и подводная лодка-охотник "Морской волк"). На период 1981–1985 гг. было намечено увеличить расходы на развитие обычных вооружений в два раза, а на развитие стратегических средств – в 2,6 раза.

Важнейшее место в военной программе администрации Р. Рейгана заняли разработка и создание космических вооружений, о которых президент объявил в своем выступлении 23 марта 1983 г. Замысел Стратегической оборонной инициативы (СОИ) состоял в создании многослойной защиты США от межконтинентальных ракет потенциального противника. Он включал в себя создание эшелонированной противоракетной обороны, использующей экзотические виды оружия, базирующегося на специальных космических платформах и основанного на принципиально новых физических принципах, включая применение лазерной и кинетической энергии (3). Программа СОИ, как утверждал президент, создавалась для того, чтобы "освободить мир от угрозы ядерной войны. Она даст нам средства, способные сделать ядерное оружие бессильным и ненужным... Народы мира смогут защитить себя от ракетного удара, и человечество, в конечном счете, избавится от ярма взаимного страха" (4). В действительности же лица, непосредственно руководившие этой программой в администрации США, отмечали: "Нереалистично надеяться, что эта оборонительная система может стать надежным "звездным куполом". Тем не менее программа СОИ стала любимым детищем Р. Рейгана, от которой он ни при каких обстоятельствах не соглашался отказаться (см. тему 7). В соответствии с этими планами в составе ВВС США начало функционировать космическое командование (Коском) с целью укрепления руководства боевой деятельностью ВВС в космическом пространстве и для обеспечения более тесной увязки ведущихся в космосе научных исследований с конкретными задачами военного характера, в частности с потребностями оперативных ударных действий. Было очевидно, что реализация проекта стратегической обороны подорвет ту основу, на которой строились американо-советские отношения в области стратегических вооружений – договор ПРО.

Критики идеи создания космической противоракетной обороны не без оснований указывали также на нереалистичность программы, поскольку в ядерный век даже 90-процентная надежность системы не может обезопасить страну от последствий ядерного удара. Кроме того, спрашивали они, может ли Америка позволить себе приобретать столь малонадежную продукцию за такую высокую цену (5). Наконец, справедливо отмечалось, что развертывание этой системы будет воспринято Советским Союзом как свидетельство намерений США нанести первый удар. (Как заметил бывший министр обороны США Р. Макнамара, "дырявый зонтик бесполезен в ливень, но может сгодиться под моросящим дождем". То есть создаваемая противоракетная оборона может рухнуть под полновесным советским ударом, но будет вполне способна выдержать ракетно-ядерную атаку ослабленных американским первым ударом советских ракетных сил.) Указывалось также на невозможность совместить реализацию программы "звездных войн" с продолжением переговоров по контролю над вооружениями.

В этих обстоятельствах американо-советские отношения в первый срок президентства Р. Рейгана переживали трудные времена. Еще в ходе предвыборной кампании 1980 г. Р. Рейган выступал с резкой критикой договора ОСВ-II, утверждая, будто Картер "вступил в эти переговоры на советских условиях и что Советский Союз знал, что мы пошли на односторонние уступки без всякой компенсации с их стороны". Одновременно он заявил, что выступает за проведение реальных и серьезных сокращений вооружений, прежде всего стратегических. Даже переговоры об ограничении стратегических вооружений (ОСВ – SALT) были переименованы в планы ограничения и сокращения стратегических вооружений (ОССВ – START). Тем не менее уже в мае 1981 г., выступая в Военной академии США в Уэст-Пойнте, президент объявил, что если в администрации и будет вестись дискуссия, то она будет касаться "вопроса о том, какие вооружения создавать, а не о том, следует ли нам отказаться от вооружения ради договоров и соглашений". Говорилось также о необходимости разработки "сбалансированных соглашений", подчеркивалась важность проблемы проверки, а также необходимость при ведении переговоров учета не только тех систем вооружений, которые являлись предметом переговоров, но и находившихся за этими рамками. Кроме того, в начальный период своего первого срока правления президент Р. Рейган жестко обуславливал начало диалога с СССР с коренным изменением всей советской внешней политики. Иначе говоря, администрация вновь возвратилась к тактике "увязок".

Администрация стремилась максимально осложнить внешнеполитическое положение СССР, оказывая давление на Москву по всем возможным направлениям. Помимо упоминавшихся выше программ "довооружения", республиканская администрация в еще более жесткой форме, чем ее предшественники, ставила вопросы прав человека в СССР, развернула беспрецедентную кампанию поддержки всем сражавшимся против коммунистических режимов движениям в рамках разработанной Вашингтоном доктрины "конфликтов низкой интенсивности". По всему "третьему миру" – от Камбоджи до Никарагуа – американская администрация организовала целенаправленную помощь и поддержку сил, сражавшихся против поддерживаемых Советским Союзом режимов (подробнее см. темы 12, 13, 14). Особый размах эта деятельность приобрела в Афганистане. Существенно снизился уровень двусторонних связей и контактов. Помимо серии ограничений, объявленных Дж. Картером в начале 1980 г., после ввода советских войск в Афганистан, республиканская администрация пошла еще дальше. Несмотря на отмену в апреле 1981 г. эмбарго на продажу СССР зерна (что, как отмечал Р. Рейган, противоречит интересам американских фермеров), США разрабатывали систему мер, направленных на подрыв экономических и других связей Советского Союза с Западом. Развитие событий предоставляло для этого немало поводов. Так, в декабре 1981 г. администрация обвинила СССР в инициировании введения военного положения в Польше и объявила о серии односторонних шагов, направленных на ограничение связей с СССР. Они включали прекращение рейсов Аэрофлота в США; закрытие советской закупочной комиссии; запрет на выдачу или возобновление лицензий на поставки в СССР электронного оборудования, компьютеров и других высокотехнологических товаров; прекращение переговоров о новых долгосрочных соглашениях по зерну, а также по торговому судоходству; введение лицензирования экспорта нефтяного и газового оборудования в СССР, включая трубоукладчики; отказ от возобновления или продления истекавших советско-американских соглашений по обменам в области науки и техники, а также пересмотр всего комплекса двусторонних соглашений о сотрудничестве. Помимо этого, Вашингтон пытался добиться прекращения экономических связей своих западных союзников с СССР. В июне 1982 г. им было выдвинуто требование, чтобы западноевропейские филиалы американских фирм и даже независимые европейские компании, выпускающие продукцию по американским лицензиям, прекратили поставки Советскому Союзу оборудования для строительства газопровода Сибирь – Западная Европа. Однако министры иностранных дел стран ЕЭС сначала в совместном документе 23 июня, а затем и в своем официальном представлении Вашингтону 12 августа заявили, что действия США "противоречат международному праву" и что они не намерены им подчиняться. В конце концов администрация была вынуждена объявить об отмене своего запрета.

Дальнейшие ограничения отношений были объявлены в сентябре 1983 г., когда в воздушном пространстве над о. Сахалин советскими средствами ПВО был сбит южнокорейский пассажирский самолет. Администрация продлила запрет на полеты в США самолетов Аэрофлота и выслала представителей авиакомпании из страны; кроме того вновь были заморожены переговоры об открытии новых консульств двух стран, равно как и все переговоры по развитию двусторонних культурных, научных и других связей.

Иначе говоря, к завершению своего первого президентского срока Р. Рейган существенно демонтировал достижения предыдущего десятилетия в советско-американских отношениях. Заметно сократился объем торговых отношений между двумя странами, скатившись до уровня середины 70-х гг. В 1981 г. он составил чуть более 2 млрд. долл., в 1982 г. – 2,5 млрд. долл., в 1983 г. – 2,2 млрд. долл., а в 1984 г. – 3,6 млрд. долл. Следует учитывать при этом, что около 70 % товарооборота составляли закупки Советским Союзом американского зерна.

Не лучше обстояли дела и в других областях двусторонних отношений. Прекратили свою деятельность восемь совместных рабочих групп по различным аспектам контроля за вооружениями, действовавших в 1977–1980 гг., заморожена была работа 11 совместных комиссий по вопросам науки и техники, созданных в начале 70-х гг. По оценке заместителя государственного секретаря США по вопросам научно-технического сотрудничества У. Шнайдера, маловероятно было ожидать возвращения этих связей к уровню предыдущего десятилетия.

Помимо известных рейгановских призывов к "крестовому походу за свободу" против "империи зла", прозвучавших в его выступлениях в британском парламенте в июне 1982 г. и на национальном съезде евангелистов в Орландо в марте 1983 г., в августе 1984 г., готовясь к радиообращению к стране и полагая, что микрофоны еще не включены, Р. Рейган "пошутил": "Уважаемые сограждане, я рад сообщить вам, что сегодня я подписал закон, объявляющий Россию вне закона. Бомбардировка начнется через пять минут". Эта "шутка", естественно, была крайне негативно оценена в Москве. Представители администрации, формулируя свою политическую стратегию, не скрывали намерений активно воздействовать не только на советскую внешнеполитическую деятельность, но и на внутреннюю ситуацию в СССР. Выступая в июне 1983 г. перед сенатским комитетом по иностранным делам, государственный секретарь Дж. Шульц свидетельствовал: "Мы рассматриваем как свою обязанность в деле обеспечения мира принятие мер, способствующих эволюции советской системы в направлении превращения ее в более плюралистическую политическую и экономическую систему... В отличие от курса "разрядки" наша политика исходит из того, что СССР будет скорее сдерживаться нашими действиями, дающими ему ясно понять, на какой риск он идет, проводя свою агрессивную политику, чем деликатной сетью взаимозависимости". Таким образом, открыто признавалось, что задачей американской внешней политики является изменение советского строя.

В подобной ситуации советские лидеры со своей стороны обвиняли администрацию Р. Рейгана в сломе и разрушении всего того, что было достигнуто в советско-американских отношениях в годы правления его предшественников.

С приближением года выборов администрация несколько сменила тактику своего подхода к отношениям с СССР, что было сразу же отмечено многими западными наблюдателями. Большинство связывало эти изменения с тем, что, вступая в предвыборный год, администрация отдавала себе отчет в непопулярности грубой безальтернативной конфронтации с Советским Союзом. Критика такого подхода раздавалась как со стороны западных союзников США, так и в довольно широких кругах в самих Соединенных Штатах. Состояние американо-советских отношений пугало своей непредсказуемостью и угрозой втягивания страны в вооруженный конфликт с Советским Союзом, последствия которого выглядели бы крайне мрачно. К этому времени стали широко известны возможные последствия ядерного конфликта. Ученые доказали, что одновременный взрыв 5–6 тыс. ядерных боезарядов, которые были бы применены для "решающего" в военном отношении ядерного удара (6), неизбежно приведет не к победе, а к катастрофическим климатическим последствиям, которые обрушатся и на "победителя". Они предсказывали наступление "ядерной зимы", то есть существенного изменения климата, похолодания на 25–30° против обычной температуры в обширных районах планеты, уничтожение там сельского хозяйства и элементарных условий для жизни.

Выступая в январе 1984 г. с ежегодным обращением к конгрессу, Р. Рейган заявлял о готовности к созданию стабильного базиса для установления мирных отношений с Советским Союзом. И действительно, в течение 1984 г. в советско-американских отношениях начали происходить некоторые позитивные сдвиги. В мае было продлено на три года соглашение о предотвращении инцидентов на море, в июне было объявлено о возобновлении переговоров по открытию консульств двух стран и продлены на десятилетний срок соглашения об экономическом сотрудничестве, и наконец, в конце ноября, после победы Р. Рейгана на президентских выборах было объявлено о предстоящей в январе 1985 г. встрече министров иностранных дел для обсуждения возможности возобновления переговоров по вопросам ограничения гонки вооружений.

В вопросах ограничения вооружений советско-американские отношения в первый срок пребывания Р. Рейгана в Белом доме скатились до самой низкой точки за полтора десятилетия. Придя к власти, республиканская администрация оставила без какого-либо содержательного ответа направленное по дипломатическим каналам предложение Л. И. Брежнева о возобновлении переговоров по ограничению стратегических вооружений и средств средней дальности в Европе. Вместо продолжения конфиденциальных контактов по важнейшим проблемам американо-советских отношений, достаточно успешно работавших на протяжении предшествовавшего десятилетия, новое американское руководство, похоже, предпочитало обмен публичными заявлениями и "утечками" в средства массовой информации фрагментов советских и американских предложений на различных переговорах. В 1981 г. американский президент впервые за многие годы не принял министра иностранных дел СССР А. А. Громыко, находившегося в США в связи с работой очередной сессии Генеральной Ассамблеи ООН (7).

Хотя, несмотря на всю предшествовавшую критику договора ОСВ-II, администрация Р. Рейгана объявила в марте 1981 г., что будет придерживаться его положений, а также подтвердила готовность соблюдать договор о противоракетной обороне (ПРО), на уровне публичных заявлений нападки на достигнутые между СССР и США договоренности по ограничению стратегических вооружений продолжались. Представители Белого дома заявляли, что у США нет ни юридических, ни моральных обязательств по выполнению договоров ОСВ-I и ОСВ-II, а, выступая перед выпускниками военной академии в Вэст Пойнте в мае 1981 г., Р. Рейган говорил о том, что будет вести переговоры по сокращению вооружений с СССР с позиции силы и считает договор ОСВ-II "мертвым". Директор Агентства по контролю над вооружениями и разоружению Ю. Ростоу в июне 1981 г. сообщил сенатскому комитету по иностранным делам, что, администрации, по оценкам, для организации новых переговоров с СССР по ограничению и сокращению стратегических вооружений потребуется не менее девяти месяцев.

Развернув обширную программу создания новых стратегических вооружений, администрация Р. Рейгана взяла продолжительную паузу на переговорах по ОСВ. Лишь через 18 месяцев после своего прихода в Белый дом она возобновила переговоры в Женеве, обставив их начало рекламной сменой вывески. Накануне возобновления переговоров, в мае 1982 г., президент заявил о необходимости не просто ограничивать, а сокращать стратегическое оружие и предложил уменьшить на треть количество стратегических ядерных боеголовок СССР и США. На деле же американская позиция на переговорах представляла собой комбинацию отвергнутых ранее советской стороной предложений.

США добивались формально равных уровней стратегических вооружений каждой стороны, но не совокупных, а по отдельным, выборочно взятым и выгодным для американской стороны компонентам стратегических сил. На первом этапе предлагалось сократить численность морских и наземных баллистических ракет СССР и США (соответственно около 2350 и 1700) до 850 единиц (8), а количество боезарядов на них (на тот момент приблизительно по 6,5–7,5 тыс. у каждой стороны) до 5000 единиц, причем боеголовок межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования – до 2500 единиц. Учитывая тот факт, что у СССР на наземные МБР приходилось около 70 % боеголовок, а у США – приблизительно всего 20 %, установление потолка в 2500 боеголовок потребовало бы от СССР сокращения 50–60 % боеголовок на наземных МБР и большей части самих ракет. США же смогли бы в этих пределах даже увеличить численность боезарядов своих МБР. Кроме того, так как морские и наземные ракеты составляли у СССР в совокупности примерно 94 % стратегических носителей, а у США – 76 % (на бомбардировщики приходилось соответственно 6 и 24 %), предлагавшийся совокупный уровень МБР и БРПЛ в 850 единиц означал, что СССР пришлось бы сократить в два раза больше баллистических ракет, чем США. Но зато баллистические ракеты подводных лодок, представлявшие у США гораздо большую по боеголовкам часть потенциала (более 50 % против менее 30 % у СССР), затрагивались в меньшей степени, а тяжелые бомбардировщики (которые у США вместе с БРПЛ несли более 80 % имевшихся боезарядов) вообще выносились за рамки ограничений. США продолжали настаивать на том, чтобы установить барьер между баллистическими ракетами, которые они относили к "быстролетящим" средствам, и тяжелыми бомбардировщиками с их вооружениями, которые Вашингтон относил к категории "медленнолетящих" средств. В случае принятия Советским Союзом этих предложений США получили бы почти полуторное преимущество по носителям и примерно трехкратное превосходство по боезарядам над СССР. На втором этапе США предлагали ограничить совокупный забрасываемый вес стратегических ядерных средств сторон уровнем в 3,5 млн. кг, а также включить в общий суммарный уровень стратегических носителей советский средний бомбардировщик ТУ-22М и ограничить число стратегических бомбардировщиков до 400 для каждой стороны. Одновременно из сферы ограничений исключались новые типы БРПЛ, крылатые ракеты всех способов базирования, новые типы стратегических бомбардировщиков. Предложенный США уровень в 400 тяжелых бомбардировщиков с 20 крылатыми ракетами большой дальности на каждом из них в итоге давал 8000 ядерных зарядов, к чему следовало добавить еще 5000 боеголовок на баллистических ракетах, также допускавшихся по американскому подходу, и в целом получалось 13000 ядерных зарядов на стратегических носителях. Таким образом получалось, что вместо сокращения своего совокупного ядерного арсенала американская сторона фактически наращивала бы его, при этом достигая его существенного качественного совершенствования. Что касается методов контроля, то верификацию предлагалось осуществлять как национальными техническими средствами, так и инспекциями на местах, что в то время для СССР было совершенно неприемлемо.

Советский Союз же на переговорах настаивал на том, что сокращение должно охватывать все компоненты стратегических сил, то есть включать в себя и бомбардировщики, и ракетные силы морского базирования, а не только МБР наземного базирования. СССР утверждал также, что для увеличения стабильности было не обязательно развертывать новые системы оружия (например типа "Миджитмен"). И наконец, СССР полагал, что значительное сокращение боезарядов в стратегических силах США и СССР должно идти вместе с сокращением ядерных вооружений на театрах военных действий в Европе и Азии. Конкретно, советское предложение состояло в том, чтобы на первом этапе СССР и США на равноправной основе понизили суммарную численность боезарядов до значительно меньших уровней и сократили все – без исключения каких-либо элементов – свои стратегические средства на 25 %, то есть до 1800 единиц. При этом Советский Союз готов был в качестве жеста доброй воли рассматривать вопрос о введении согласованных подуровней в 1100 носителей с РГЧ (включая сюда МБР, БРПЛ и самолеты с крылатыми ракетами), в том числе 700 МБР с РГЧ. Кроме того, СССР настаивал на необходимости максимально строгого запрета и ограничения на развертывание новых видов стратегического оружия, его качественного совершенствование и модернизацию, включая баллистические ракеты, авиацию и крылатые ракеты большой дальности воздушного и морского базирования. Например, предлагалось запретить крылатые ракеты с дальностью свыше 600 км всех видов базирования.

Миджитмен" – мобильная межконтинентальная ракета наземного базирования. Создавалась в рамках рейгановской программы "довооружения" и рассматривалась как дополнительное средство подрыва стратегической стабильности в американо-советских отношениях. Высокоточное стратегическое оружие (среднее отклонение от цели – 90 м) с дальностью полета 11 000 км. Планировалась для развертывания в моноблочном оснащении с 500-килотонной боеголовкой. Решение вопроса о сокращении стратегических наступательных вооружений сделало миссию, возлагавшуюся на "Миджитмен", неактуальной, и в 1992 г. Дж. Буш снимает задачу создания и развертывания этой системы.

Существенно новым фактором, оказывавшим воздействие на позиции СССР на переговорах по ограничению стратегических наступательных вооружений, было намеченное "двойным решением" НАТО размещение в конце 1983 г. американских средств средней дальности в государствах Западной Европы. Дело в том, что, являясь по своим техническим характеристикам ракетами среднего радиуса действия и потому не включенные в спектр систем, по которым проходили переговоры ОССВ, эти американские ракеты представляли собой стратегическую угрозу для территории всей европейской части СССР. Более того, учитывая короткое подлетное время от старта до цели (составлявшее всего 6–10 минут), они создавали дополнительные сложные проблемы с точки зрения своевременного принятия решения о необходимых контрмерах. Вот почему сразу же после того, как было объявлено о "двойном решении" НАТО, СССР обратился к США с призывом начать переговоры об ограничении средств средней дальности. 17 октября 1980 г. в Женеве начались советско-американские переговоры об ограничении ядерных вооружений в Европе; однако продолжались они недолго и с победой на выборах кандидата от республиканской партии были прерваны. Возобновились они лишь после мощного давления западноевропейских антивоенных движений за замораживание ядерных вооружений и против американских "евроракет".

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: