ЦГПБ им. Н.А.Некрасова 11 страница

Очень важным явилось открытие земледельческой культуры Каятха, названной так по месту первых раскопок³. С помощью радиокарбонного анализа она датируется 2000-1800 гг. до н. э. Ученые (в частности, М. К. Дхаваликар и X. Д. Санкалия) под­черкивают: некоторые черты сходства каятхской керамики с раи­не- и предхараппской, но вопрос о степени влияния Хараппы еще нуждается в дальнейшей разработке⁴. К сожалению, в самой Каятхе раскопки осуществлялись на ограниченной площади, что не позволило установить планировку жилищ и специфику строи­тельной техники. Наряду с медью здесь использовался и камень (индустрия каменных пластин). Примерно в 1800 г. до н. э. жители оставили поселение (может быть, подверглись нападению), однако через 100 лет оно было снова заселено — уже племенами иной, банасской (или ахарской) культуры. Это позволило уста­новить преемственность энеолитических культур региона: Каят­ха — Ахар — Малва.

Из-за отсутствия сведений палеоантропологии остается неяс­ным вопрос об этническом облике создателей каятхской культу­ры. Она предстала перед археологами как бы в готовом виде, на стадии довольно высокого развития — предшествующие эта­пы здесь не прослеживаются. Это дало основание ученым вы­сказать гипотезу о переселении каятхцев из более северных областей⁵.

Носители культуры ахарского периода пришли сюда, по мне­нию X. Д. Санкалии, из долины Банаса ⁶. С 50-х годов и до на­стоящего времени ведутся интенсивные раскопки памятников ахарской, или банасской, культуры, открытой Р. С. Аухваллом, а затем изучаемой Б. Б. Ладом, X. Д. Санкалией и его коллегами и др. Уже обследовано более 60 поселений, самые известные из которых Ахар и Гилунд.

Благодаря раскопкам удалось выявить местные корни ахар­ской культуры, хотя многое в проблеме ее происхождения и

этногенеза ее создателей остается неясным. По данным карбонно-го анализа, поселение относится к 1800-1200 гг. до н. э., но собственно ахарский период продолжался, как полагает Д. П. Аг-равал, до 1600 г. до н. э.⁷. Жители обитали в домах с каменным фундаментом, для строительства применялся сырцовый обожжен­ный кирпич, стены обмазывались глиной и укреплялись особым раствором. Внутри помещения находился очаг. Значительные по размеру зернотерки, обнаруженные в домах, указывают на большую роль земледелия. Ахарцы выращивали рис и, возможно, пшеницу. Развитие гончарного производства демонстрируют об­разцы так называемой черно-красной керамики, выполненной техникой частичного обжига. Она возникает в результате продол­жения местных керамических традиций и становится характерной для обширной зоны энеолитических культур. Население употреб­ляло орудия из металла (меди), кости и камня⁸.

Ахарская культура несет следы влияния Хараппы (например, в керамике), но говорить о непосредственной связи ахарцев с хараппцами вряд ли правомерно и, исходя из имеющегося ма­териала, несомненно, преждевременно⁵. Д. П. Агравал обращал внимание на хронологическую близость конца хараппской куль­туры и первого этапа культуры Банас (Ахар) ^ш, что, по его мне­нию, может служить одним из аргументов в пользу отождествле­ния ахарцев с ариями¹¹. X. Д. Санкалия специальное внимание уделял иноземным воздействиям и старался найти аналогии в культурах Ирана, Средней и Малой Азии. Эти усилия были пред­приняты для доказательства выдвинутой им теории о западном происхождении халколитических культур Центральной, Западной Индии и Северного Декана, с которыми он соотносил ариев ¹². Обе указанные точки зрения не соответствуют общей линии ис­торико-культурного развития Индия в эпоху энеолита ^1й. Если следовать этой гипотезе, то область оседлых земледельческих культур указанного региона нужно рассматривать как первичный район расселения индоарийских племен в стране, пришедших сюда из Западной Азии (каким путем?) и затем продвинувшихся в Гангскую долину. Такая трактовка противоречит археологиче­ским и лингвистическим материалам. Скорее всего ахарская куль­тура была одним из локальных вариантов энеолитической куль­туры Раджастхана, возникшей на основе местных традиций.

Как отмечалось ранее, прямой наследницей Ахара была куль­тура Малвы (по месту первых раскопок в Нагде на р. Чамбал ее иногда называют нагдийской)¹⁴. Уже в древности почвы до­лины Малвы отличались плодородием, что способствовало разви­тию земледелия. К археологическим памятникам этой культуры принадлежат Эран, Нагда, Махешвар и сравнительно недавно открытый Йнамгаон, но наибольшую известность получило посе­ление Навдатоли (раскопки в котором производили индийские ученые под руководством X. Д. Санкалии).

В Эране (на р. Бина) были выявлены древнейшие следы тра­диции так называемой черно-красной керамики, или керамики

Малвы¹⁵. Здесь были обнаружены остатки оборонительной сте­ны и рва, относящихся к периоду энеолита. Эти находки важны и для изучения ранних этапов общего процесса урбанизации.

Правда, многолетние исследования в Навдатоли не выявили сходные с Эраном строительные комплексы, но они дали возмож­ность составить представление о занятиях и укладе жизни энео-литических племен Центральной Индии. С помощью карбонно-го анализа начальный период в Навдатоли датируется 1600 г. до н. з., завершающий — 1300 г. до н, э. Основными занятиями племен были земледелие и скотоводство, хотя немалую роль по-прежнему играли рыболовство и охота. Археологи обнаружили зерна различных злаков — пшеницы, гороха, риса, а также массивные кувшины для хранения зерна. Найден и кусочек шелковой ткани (XIII в. до н. э.). При обработке камня изготов­ляли пластины, главным образом ножевидные, которые использо­вались в качестве вкладышей для серпов и ножей. В Навдатоли было найдено более 23 тыс. таких пластин. Открытие их в разных местах и на различных стадиях обработки позволяет думать, что их делали в каждом доме. В поселениях были обнаружены специальные мастерские — например, по изготовлению шлифо­ванных каменных топоров, характерных для неолита этих и более южных районов. Медные орудия употреблялись, очевидно, нечасто, пока найдено всего несколько медных топоров, фраг­менты кинжалов, мечей и т. д.

Одна из отличительных черт энеолита Центральной Индии — наличие значительного числа стеатитовых, сердоликовых, агато­вых и медных бус. Разнообразны керамические изделия; сосуды изготовляли на гончарном круге, затем их обжигали и расписы­вали — преимущественно черным по красному фону (более двух третей всех изделий), а также серой, желтой и красной краска­ми. Ученые выделили более 600 типов орнамента.

Жители селились по берегам рек. В районе Невасы они оби­тали в хижинах из прочного материала. Специальные полы-осно­вания сделаны из глины. Туда обычно закапывали сосуды для зерна. Существовали также глиняные постройки с деревянным основанием. В Навдатоли археологи проследили три типа поме­щений: квадратные, круглые и продолговатые; самое большое было размером 4,5x3 м. Степы нередко возводились из дерева, а затем обмазывались глиной, иногда штукатурились. В некото­рых помещениях обнаружены глиняные печи.

Раскопки позволяют судить об обряде погребения. Останки умерших детей закладывали в глиняные урны, которые хранили прямо под полом жилой постройки. Рядом с урнами найдены каменные предметы (отшлифованные топоры), керамика, украше­ния и т. д. Трупы взрослых зарывали в яму под полом. Некото­рые данные указывают на религиозные представления племен — они поклонялись огню, для чего устраивали специальные алтари, а также животным. Священными считались черепаха и ящерица, особо почитаемые и в вишнуизме.

С помощью стратиграфического анализа ученые наметили верхнюю границу энеолитической культуры. На многих поселе­ниях ее слои сменяются слоями, содержащими северную черную лощеную керамику, которая появляется примерно в VI-V вв. до н. э. Иногда хронологическими показателями служат так назы­ваемые клейменые монеты. В некоторых случаях благодаря кар-бонному методу эта граница определяется X или даже XIII в. до н. э. ¹⁶. Возможно, такая ранняя дата последнего этапа энео­лита была характерна не для всех энеолитических поселений, Центральной Индии: во многих районах она могла быть более поздней.

Карбонный анализ позволяет относить начало энеолитического периода условно ко II тысячелетию до н. э. (1700-1600 гг., до н. э.), а установление хронологических рамок культур изучаемых районов — констатировать их синхронность культурам других районов Индии. Сейчас совершенно ясно, что эти культуры по времени соответствовали поздним периодам истории хараппской цивилизации.

Большой интерес представляли раскопки в Насике и Джорве. В слое так называемого первого периода поселений наряду с множеством микролитов найдены керамические изделия и орудия из меди и бронзы. Бронзовые топоры из Джорве сопоставляют иногда с орудиями того же типа из долины Инда. Керамика представлена двумя видами: расписная (черным по красному фону, желтого цвета) и нераспдсная. Никаких следов северной черной лощеной керамики, характерной для североиндийских культур второй половины I тысячелетия до н. э., обнаружено не было. Наличие в нижнем слое желтой керамики, сходной с посудой того же цвета из районов Восточной Индии, свидетель­ствует, очевидно, о контактах носителей энеолитических культур Центральной и Восточной Индии.

Прежде чем в Декане утвердилась культура Джорве, в ряде областей уже существовала халколитическая культура, связанная с югом Декана. В результате раскопок в Даймабаде (на р. Пра-варе, притоке Годавари) выявлены более древние обитатели этого района — неолитические племена — и последовательное развитие затем культуры энеолита ¹⁷.

Особенно четкая стратиграфия была установлена в Ипамгао-не (недалеко от совр. Пуны) ¹⁸. Первый период был связан с культурой Малвы (нагдийской), второй — с развитой (или ранней) Джорве и третий — с поздней Джорве. Поселение существовало с 1600 до 700 г. до н. э. Археологи раскопали 60 «домов», относя­щихся к разным эпохам. Первоначально население жило в своего рода землянках, а затем в хижинах, построенных из бамбука и обмазанных глиной. В основание построек закладывалась спе­циальная платформа (для прочности глина смешивалась с пес­ком). Главным занятием жителей в первый период было земле­делие (выращивали преимущественно ячмень) и скотоводство (разводили коз, овец, свиней), но сохраняли свое значение охота

и рыболовство. В период Джорве культивировали прежде всего» ячмень, а также пшеницу, рис; развивалось садоводство¹⁹.

Судя по раскопкам в Инамгаоне, в эту эпоху была сооружена массивная насыпь для борьбы с наводнениями и прорыты каналы для ирригации. Дома, обычно размером 5x3 м, строились в фор­ме прямоугольника. Пол покрывался особым раствором из ко­ровьего навоза и извести. «Строительство» осуществлялось, оче­видно, по плану; дома отстояли друг от друга на определенном расстоянии. Часть площади поселения отводилась под жилища ремесленников. Было открыто и значительное по размерам строе­ние из пяти комнат. Оно помещалось рядом с амбаром и, по мне­нию М. К. Дхаваликара, принадлежало главе инамгаонской об­щины. Периодом Джорве датируется обнаруженный здесь горн для обжига посуды. Поздний Джорве продолжался с 1000 до 700 г. до н. э. К этому времени относятся большинство построек, однако они возводились уже без четкого плана и представляли собой небольшие круглые хижины.

Энеолитическая культура Северного Декана, прослеженная по раскопкам в Насике и Джорве, датируется примерно 1500-1000 г. до н. э. ²⁰. Новые исследования показали, что в изменен­ном виде эта культура существовала еще в течение нескольких веков, вплоть до 700 г. до н. э. В связи с этим период «развитой Джорве» теперь принято называть «ранней Джорве»²¹.

Наличие контактов энеолитических поселений с Западной Азией привело некоторых ученых к выводу о западном проис­хождении всей энеолитической культуры Центральной Индии и Декана²²; высказывалось мнение о сильном влиянии индоариев. Некоторые археологи подчеркивают различную степень иранского воздействия на центральные районы страны (X. Д. Санкалия писал даже о миграции племен из Ирана). Вопрос этот широко дискутируется индийскими археологами ^аз. Иной точки зрения придерживается А. Я. Щетенко ²ⁱ, настаивающий на местном про­исхождении энеолита Центральной Индии. Сопоставление послед­него с неолитическими культурами данного региона указывает на определенную их преемственность. Новые раскопки подтвер­дили, что энеолитические культуры выросли из предшествовав­ших культур этих районов, хотя допустимо предположить из­вестное влияние более поздней культуры Хараппы. В частности, характерная для энеолита рассматриваемых областей индустрия пластин, очевидно, демонстрировала продолжение местных тра­диций обработки камня еще мезолитической и ранненеолитиче-ской эпох. Некоторые аналогии отмечаются и в керамическом производстве. Однако племена могли получить гончарный круг, технику керамической росписи и ряд других достижений мате­риальной культуры от развитой Хараппы. Известную роль сыгра­ли и контакты с энеолитическими культурами Восточной Индии («культура медных кладов»).

Для решения вопроса о хараппском влиянии на халколит (энеолит) Центральной Индии и Декана большое значение имеет

открытие в Махараштре позднехараппских поселений. В этот пе­риод многие черты развитой городской культуры были уже утра­чены и воздействие ее не могло привести к появлению в этих областях таких специфически хараппских элементов, как печати, монументальная архитектура, каменная скульптура и т. д.

Острые споры среди исследователей вызвала находка в Дай-мабаде клада блестяще выполненных бронзовых фигур (колесни­ца, запряженная двумя волами и управляемая человеком, слон, носорог, буйвол). Одни ученые считают, что эти изделия отно­сятся к позднехараппской эпохе (сделаны кузнецами из Хараппы или импортированы оттуда)²⁵; другие объясняют их появление воздействием халколитических традиций Западной и Централь­ной Индии²⁶; третьи настаивают на очень позднем происхождении этих интереснейших произведении ремесла и искусства, лишь по стилю и форме напоминающих металлические изделия из центров долины Инда.

Палеоантропологические материалы крайне фрагментарны и не позволяют решить вопрос об антропологическом облике соз­дателей энеолитических культур Центральной, Западной Индий и Декана. Можно лишь предполагать, что в Центральной Индии тт Декане обитали племена, этнически родственные хараппцам, но сохранявшие локальные особенности. Изучение небольшой серии черепов из Неваеы привело к заключению о том, что хал-колитическое население было родственно местным племенам — бхилам и гондам, хотя в их облике присутствовали черты и сре­диземноморской расы ²⁸ (отмечалось также и известное сходство с палеоантропологическим материалом из Хараппы). К анало­гичному выводу пришел и К. С. Мальхотра, полагающий, что череп из халколитического слоя в Чхандоли демонстрирует соче­тание средиземноморских и протоавстралоидных черт ²⁹.

Можно допустить, что Центральная Индия и Северный Декан были «местом встречи» дравидийских племен-европеоидов с вед-доидными племенами, жившими здесь (и в более южных райо­нах) задолго до проникновения сюда дравидов (протодравидов). В этой связи небезынтересно вспомнить и о палеоаптропологиче-ских данных из Лапгхнаджа, которые свидетельствуют о преоб­ладании в Гуджарате в мезолитическую и ранненеолитическую эпохи европеоидного типа с негроидными признаками³⁰. Очевид­но, и в эпоху энеолита на этой территории, особенно в более южных областях, где взаимодействие с хараппской культурой было менее интенсивным, в антропологическом облике населения сохранялась некоторая негроидность (или австралоидность).

Племена долины Ганга и Восточной Индии. Первые публи­кации памятников энеолитической культуры долины Ганга отно­сятся к концу прошлого столетия, когда в значительном количе­стве были обнаружены медные предметы. В литературе эти находки получили название «медные клады». Дальнейшее накоп­ление материала позволило установить главный район распрост­ранения памятников этой культуры и выделить основные типы

орудий и оружия — плечиковый медный топор, вытянутое долото, гарпун с шестью «перьями», меч с антеннообразной рукоятью, антропоморфные фигурки, медные кольца, наконечники копий с шипом и т. д. Судя по инвентарю, культура этих племен в целом должна быть охарактеризована как развитой энеолит.

Носители «культуры медных кладов» были оседлыми земле­дельцами, на что указывают толщина культурного слоя, находки больших сосудов и зернотерок. Исключительно важным было открытие зерен окультивированного риса и ячменя — важнейшее свидетельство столь раннего выращивания этих злаков в долине Ганга. Анализ орудий показывает, что основным занятием было мотыжное земледелие, для чего приходилось очищать простран­ство от джунглей, но охота и рыболовство продолжали играть большую роль. Возможно, был уже одомашнен и особый вид быка (Bos indicus): кости его найдены при раскопках поселений. Археологические открытия последних лет позволяют составить более полное представление о материальной культуре создателей «медных кладов». Из деревянных прутьев они делали хижины, которые для прочности обмазывали сверху глиной; ею же укреп­ляли пол. Внутри находился очаг. Судя по раскопкам в Лал-Киле, в строительстве применялся также обожженный и сыр­цовый кирпич. К сожалению, общий план «домов» пока вос­произвести не удалось. В Лал-Киле были обнаружены террако­товые фигурки, изделия из кости, терракотовые бусины и т. д. Керамика изготовлялась на гончарном круге, подвергалась обжи­гу и расписывалась.

Одно из наиболее типичных орудий «культуры медных кла­дов» —плоский плечиковый топор с сильно округленным лезви­ем, — вероятно, служило в качестве мотыги или топора. Сопо­ставление районов распространения их и каменных плечиковых топоров подводит к выводу, что последние были прототипом мед­ных плечиковых топоров, которые распространились из Восточ­ной Индии на северо-запад по долине Ганга.

Широко представлены плоские клиновидные топоры (кельты) в форме вытянутой трапеции и вытянутые долота. Для Восточ­ной Индии в противоположность, например, Западной и Цент­ральной Индии характерно обилие плоских орудий при отсут­ствии проушных и втульчатых. Сравнение «географии» каменных и развивавшихся из них медных долот приводит к тем же выводам, что и при рассмотрении плечиковых топоров. Подобное совпадение, очевидно, свидетельствует, что район распространения каменных плечиковых топоров и вытянутых тесел — между­речье рек Маханади и Ганга — был также родиной медных пле­чиковых топоров и тесел и всей «культуры медных кладов». Именно здесь имелись богатые залежи медных руд.

Другие характерные изделия — многошиповый медный гар­пун, а также тяжелое черенковое копье — применялись, возмож­но, не только при ловле крупной рыбы, но и при охоте на назем­ных животных. Для военных целей употреблялся длинный, тя-

желый, обоюдоострый меч с антеннообразной рукояткой. Вире, чаются и медные кольца диаметром 8-10 см, причем всегда немалыми группами — от 6 до 47; наиболее вероятно, что н^ использовали в качестве денежного эквивалента.

Во многих поселениях обнаружены остатки желто-охристо^ керамики, которую уже в 1951 г. Б. Б. Лал предложил шзы. вать с «культурой медных кладов»³¹. Дальнейшие раскопки, осо, бенно в Сайпаи и Лад-Киле, ясно показали, что эта керамику и медные предметы составляют один культурный комплекс³², В Хастинапуре желтая керамика залегала в нижнем слое много* слойного поселения, что позволяло датировать верхнюю границу «культуры медных кладов» XII-XI вв. до н. э. Открыть Центральной Индии аналогичных образцов керамики побудило некоторых ученых предположить, что энеолитические племена, Центральной Индии мигрировали на восток³³. Поэтому «культуру медных кладов» по происхождению иногда связывали с цент* ральнопндийским энеолитом. Высказывалось также мнение, что желтая керамика представляет лишь позднюю фазу хараштай³⁴, однако новые раскопки показали, что она совершенно самостоя­тельна, хотя и прослеживается определенное сходство ее сира. микой Центральной Индии эпохи энеолита и влияние традиций поздней Хараппы ³⁵. Последнее обусловливалось, видимо, тем, что создатели «культуры медных кладов и желтой керамики* в восточных областях хараппской цивилизации контактировали с ее населением ³⁶.

До сих пор остается дискуссионным вопрос об этнической принадлежности носителей «культуры медных кладов». Еще в 1937 г. Р. Гейне-Гельдерн высказал мысль, что создатели этой культуры — ведийские арии³⁷. Иной точки зрения придерживался С. Пиготт, который считал, что это жители Хараппы, бежавшие на восток после прихода ариев³⁸. Индийский ученый Р. С. Гэур ассоциирует создателей «культуры медных кладов и желтой ке­рамики» с дохараппским населением долины Инда, которое позднее под давлением хараппцев продвинулось в долину Ганга^!!, Археологи Б. Б. Лал, В. Кришнасвами, С. П. Гупта и др. спра­ведливо рассматривают эту культуру как самостоятельвую и местную. (Исследование предметов показало очень большой про­цент содержания меди, что отличает их от металлически ка-раппских изделий.)

Мы тоже полагаем возможным связать энеолитическую куль­туру с местными традициями, с предками народов мунда, позд­нее обитавших в районах распространения данной культуры¹¹, Можно проследить движение в эпоху энеолита племен с низовьев, Ганга и из Ориссы, где встречаются памятники неолитической культуры и выросшие из нее орудия раннего энеолита, к северо-западу по Джамна-Гангскому двуречыо, где обнаружены памят­ники более позднего периода «культуры медных кладов». Очевид­но, характерное для энеолита движение было закономерным про­должением процесса расселения племен, отмеченное еще в эпоху

неолита. Тогда некото­рые районы Восточной Индии, Бирма и Индо­китай составляли об­ласть распространения близких культур. По мере их развития, осо­бенно с освоением ме­талла, выделился ряд локальных, несущих специфические черты культур энеолита. Не исключено, например» что развитие предков мунда, близких по язы­ку предкам мон-кхмер-ских народов, привело к возникновению у них на индийской почве са­мостоятельной и своеоб­разной энеолитической «культуры медных кла­дов». Вероятно также, что ряд особенностей энеолитической культу­ры Восточной Индии своими корнями уходит в неолит этого региона (в том числе в культуру племен охотников и ры-

боловов, оставивших микролитическую стоянку в Бирбханпуре)⁴¹. Раскопки Хастиналуры и других многослойных поселений Джамна-Гангского бассейна свидетельствуют, что наследницей «культуры медных кладов» является «культура серой расписной керамики». В то же время ее следы не обнаруживаются в Ориссе, Западной Бенгалии и Бихаре — районе, который может рассмат­риваться как исходный пункт движения предков мунда на северо-запад. Лишь гораздо позднее (в VI—III вв. до н. э.) на эту территорию распространилась «культура северной черной ло­щеной керамики», но она заняла в основном долину Ганга и прибрежные районы, как бы обойдя области, где и сейчас оби­тают, народы группы мунда. В некоторых поселениях Ганго-Джамнского двуречья желтая керамика перекрывается черно-красной керамикой, характерной для халколитических культур Центральной Индии. Особенно ясно это демонстрируют материалы раскопок в Атранджикхере ⁴². Затем здесь появляется «куль­тура серой расписной керамики», т. е. в ряде районов непосред­ственными восприемниками «культуры медных кладов» оказались создатели «культуры черно-красной керамики» (не исключено,

что это были дравидоязычные племена)⁴³. Раскопки в Каллуре и некоторые лингвистические и этнографические материалы позволяют говорить о взаимовлиянии традиций предков мунда и дра-видоязычпых племен юга Индии.

Новые методы датировки, к которым обратились ученые, поз­волили более точно установить время «культуры медных кладов и желтой керамики». Если раньше приходилось довольствоваться «относительной хронологией» (соотнесение со слоями позднейших культур и сравнение отдельных предметов), то карбонный и лю­минесцентный анализы сделали хронологические схемы более надежными. Из восьми проб, которые по материалам раскопок в Атранджикхере, Лал-Киле, Джхинидхане и Нарипуре были по­лучены с помощью люминесцентного исследования, три указыва­ют период до 2000 г. до н. э., три — между 2000 г. до н. э. и 1500 г. до н. э. и только две — после 1500 г. до н. э.⁴⁴. С. К. Дик-шит условно датирует «культуру медных кладов» в Ганго-Джамн-ском бассейне 1600—1000 гг. до н. э. *², т. е. она может рассмат­риваться как синхронная некоторым фазам хараппской цивили­зации, прежде всего в ее восточных областях. Более рельефно проступают сейчас и черты сходства в керамическом производстве обеих культур. Теперь «культура медных кладов и желтой керамики» обнаружена в Раджастхане (раскопки в Нохе), что расширяет ее территориальные границы.

Наряду с данными археологии большой интерес представляют материалы лингвистики. Изучение епротомундского словаря» го­ворит о земледелии как главном занятии населения (протомунды знали рис, просо, возможно, сорго, горох, различные фрукты)» большую роль играли скотоводство (имеются специальные слова для овцы, свиньи, быка) и охота (термины для лука и стрелы)⁴⁸. Эти сведения в целом согласуются с тем, что нам известно о ма­териальной культуре протомундов по свидетельствам археологии.

Кроме «культуры медных кладов и желтой керамики» в доли­не Ганга и в Восточной Индии открыт ряд поселений, материал которых указывает на существование здесь других халколитиче-ских культур. Еще сравнительно недавно ученые располагали данными о распространении в районах среднего течения Ганга «культуры северной черной лощеной керамики». Традиций пред­шествующего периода известно не было. Благодаря работам ал-лахабадских археологов во главе с Дж. Р. Шармой собраны важ­ные сведения, подтверждающие местное развитие в этом районе халколнтических культур. Работы по той же проблематике вели археологи и ряда других университетов (Патны, Бенареса, Го-ракхпура и т. д.). Открыто более ста памятников эпохи халколи-та, несколько из них уже раскопано.

Значение этих исследований состоит в том, что они показа­ли непосредственную связь эпохи металла с предшествующим периодом неолита и выявили материальную культуру тех племен в долине Ганга, которые должны были войти в соприкосновение с индоариями. Второй слой многослойного поселения в Чиранде,

безусловно, относится к эпохе меди (в конце периода уже появ­ляется железо), но в хозяйстве продолжали большую роль играть изделия из камня. Керамика преимущественно красного и черно-красного цветов. Население культивировало пшеницу и рис, занималось скотоводством, не потеряла своего значения и охота. Жители обитали в хижинах, пол обмазывали глиной. Аналогич­ный материал был открыт при раскопках в Раджар-Дхиби и Ма-хисдали—строения довольно примитивные, керамика, хотя изготовлялась на гончарном круге и расписывалась, демонстрирует стойкие традиции ручной лепки; по-прежнему употреблялись изделия из камня; медных вещей немного, преимущественно стрелы и украшения. С помощью карбонного анализа эти халко-литические культуры датируются 1600-800 гг. до н. э.⁴⁷. Керами­ка из этих поселений несет черты сходства с керамикой халколи-тических культур Центральной и Западной Индии, что, возможно, указывает на влияние последних и взаимные контакты.

Появление металла на юге Индии. По мнению некоторых археологов, Южная Индия не знала периода меди и бронзы; обнаружение предметов из этих металлов свидетельствует лишь о синхронности эпохи меди и бронзы эпохе железа, а не о том, что первая предшествовала второй. Ученые основывались на дан­ных раскопок М. Уилера в Брахмагири в 1947 г., где небольшое число медных и бронзовых изделий было найдено лишь в верхних слоях «культуры шлифованного каменного топора», следующий период был связан уже с широким распространением железа. Материал из Брахмагири давал основание полагать, что в Южной Индии не наблюдался постепенный переход неолита к эпохе меди и бронзы, а затем железа; сюда в III в. до н. э. мигрировали племена, знакомые с железом⁴⁸. Согласно другой точке зрения, в развитии Южной Индии был особый этап меди и бронзы, датируемый примерно началом VIII—III в. до н. э. ^4Я. Исследования 60-70-х годов, в результате которых было прослежено на Юге развитие от неолита к халколиту, позволили уточнить ранее принятые датировки и представить более рельефно переход к металлу. Данные раскопок многослойных поселений (Теккала-кота, Халлур, Нарсипур) показали, что уже во второй период их истории (2100-1700 гг. до н. э.) появляются изделия из меди и бронзы, причем число их постепенно возрастает. Материал из Теккалакоты говорит и о знакомстве с золотом. Однако лишь третий период (1700-1000 гг. до н. э.) отмечен широким упот­реблением меди и бронзы, хотя традиции каменной индустрия сохраняются вплоть до периода железа.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: