ИНДОАРИИ. РАННИЕ ЭТАПЫ ИСТОРИИ

Индоарийские языки, как известно, вместе с иранскими состав­ляют группу индоиранских языков, входящую в индоевропейскую языковую семью. Совокупность вопросов, связанных с генезисом и расселением индоиранских (арийских) племен со времени их иыделения из индоевропейской общности до распространения в странах, где они обитали в исторический период, составляет так называемую арийскую проблему. Ее решение чрезвычайно важно для уяснения многих вопросов истории Индии — о происхождении современных индийских наций, ряда общественных институтов, культуры, религии и т. д. Эта проблема не является чисто индо-логической: она сопряжена с кардинальными вопросами древней­шей истории других индоевропейских пародов, а также теорети­ческими и практическими вопросами языкознания, взаимовлияний древних культур и т. д. Неудивительно, что исследованием ее занимались ученые разных специальностей — историки, лингви­сты, археологи. Ей посвящена к настоящему времени поистине огромная литература.

К сожалению, арийская проблема была объектом внимания не только специалистов, ее выводы использовались и в ненаучных целях. Была создана, например, тенденциозная теория «арийского завоевания» Индии.

Ее авторы и апологеты считали, что во II тысячелетий до н. э. Индия подверглась единовременному массовому вторжению народов белой расы, называвших себя ариями. Нередко утвержда­лось, что именно они принесли с собой высокоразвитую культуру, идеи государственности, чистую и светлую религию и завоевали страну, частью подчинив, частью истребив расово неполноценных темнокожих аборигенов ¹. В течение многих десятилетий эта тео­рия играла роль некоего волшебного ключа, открывающего любые тайны истории древней Индии. Как произошло рабство? В страну проникли арии и поработили местные племена. Как произошло государство? Его образовали арии для ведения успешных войн против местного населения. Как возникли касты? Арии возвели социальные перегородки, чтобы предотвратить смешение с абори­генами. Где истоки индийской культуры? Они — в «арийском

5 Зак, 3843

духе», ставшем единственной основой прогресса страны на про­тяжении всей ее последующей истории.

Теория арийского завоевания использовалась также идеолога­ми колониализма для проповеди идеи расовой неполноценности современного им населения Индии, якобы деградировавшего и утратившего арийские черты в результате смешения с абориге­нами.

Во всех этих построениях верно лишь то, что в Северной Индии во И тысячелетии до н. э. распространились индоарийские языки, носители которых, называвшие себя ариями, пришли в страну и принесли элементы иной культурной традиции. Истоки ее следует искать в областях, где обитали индоарийские племена до их проникновения в Индию (впрочем, некоторые индийские ученые рассматривают ариев как автохтонов и отрицают факт их вторжения ²).

Словосочетания «арийские племена» и «арийские языки», употребляемые применительно к древним иранцам, древним ин­дийцам и их языкам, связаны со словом «арья» (агуа), являвшемся самоназванием этих племен. Этимология агуа (производное от an) издавна вызывает споры среди исследователей. Предлагались¹ самые различные, часто взаимоисключающие его толкования и переводы. В наше время наиболее убедительной представляется интерпретация П. Тиме — ari по происхождению связано с ari, обозначавшим в ведийскую эпоху «чужак, пришелец, иноземец»³. Отсюда ведийское агуа первоначально должно было означать «имеющий отношение к пришельцам», «благосклонный к при­шельцам», а агуа (арий) — «гостеприимный» (в противоположность негостеприимным варварам)⁴, а также «хозяин, человек благород­ного происхождения, свободный» (часто противопоставлялось dusa). В смысле «благородный, свободный человек» оно встреча­ется во многих письменных памятниках древней Индии и древнего Ирана. Именуя себя «ариями», древние иранцы и индийцы на­зывали территории, где они обитали, «страны ариев». С этим словом связано, например, современное название государства Иран («Эран» от «Арьянам» — «[страна] ариев»), В ряде индийских источников упоминается об индийской священной земле ариев (Арьяварта, aryavarta), границы которой определяются по-разному.

Таким образом, к собственно арийским пародам могут быть причислены только древние иранцы и индийцы, а к арийским языкам — индийские и иранские. (К арийским языкам относят также дардские и кафирские, распространенные в горных районах Гиндукуша и Каракорума.) В Индии такие языки обычно назы­вают индоарийскими, чтобы отличить их от дравидийских, а пле­мена, которые в конце II тысячелетия переселялись в Индию, — индоариями.

Индоиранская общность и проблема прародины ариев. Вместе с предками древних иранцев предки индоарийцев составляли ис­торико-культурную общность — индоиранскую. О близости этих племен свидетельствует прежде всего близость их языков. По

данным современной науки, в тот отдаленный период индийцы и иранцы поклонялись также одним и тем же богам, совершали одинаковые обряды (в том числе связанные с культом опьяняюще­го напитка «саума»: инд. — «сома», иран. — «хаума»). Сходство прослеживается и в социальной организации, мифах, гимнах. Некоторые отрывки «Ригведы», например, находят прямые ана­логии в текстах «Авесты», Вероятно, несколько преувеличивая ато сходство, ученые порой склонны рассматривать отдельные гимны обоих памятников как два варианта одного первоначально­го текста ⁵. Близостью этих пародов в далеком прошлом объясня­ется ряд аспектов их культурного и социального развития в последующие эпохи. Многие черты культуры часто могут быть правильно поняты лишь при учете общности древнейшего пласта их исторического развития⁶.

Значительная близость древнеиндийских и древнеиранских племен и их языков заставляет предположить существование «диной области их первоначального обитания. Однако на вопросы о том, где она находилась, и о путях, которые привели древних индоариев в Индию, а древних иранцев в Иран, однозначного ответа пока нет ⁷. Обычно считают, что когда-то предки ариев жили в Юго-Восточной Европе и оттуда двинулись в Среднюю Азию. Здесь, по предположению одних, они жили в общеарийскую эпоху, а потом расселялись в разных направлениях (Э. Мейер, И. Пизани, В. Бранденштайн, Т. Барроу, И. М. Дьяконов); другие полагают, что индоиранская общность распалась уже в Юго-Восточной Европе (В. И. Абаев, Э. А. Грантовский и др.). Племе­на, по мнению ряда ученых, двигались либо из Средней Азии, либо из южнорусских степей через Кавказ, либо из южнорус­ских степей в Среднюю Азию, а оттуда позднее в Иран и Ин­дию⁸.

Некоторые археологи пытались соотнести с иранцами или индоиранцами и определенные археологические культуры Средней Азии и прилегающих на севере областей (в частности, андронов-скую культуру «степного типа»). Некоторые же выдвинули гипо­тезу, что индоиранцы (или индоарии) довольно рано проникли н районы оседлоземледельческих культур Юга Средней Азии и Иранского плато, откуда и двинулись на восток — в Индию и на запад — в Переднюю Азию, где, по данным местных письмен­ных источников, зафиксировано наличие арийского языкового элемента, В текстах из Передней Азии встречается немало индо­иранских слов, в том числе многие коневодческие термины. По­следние выявлены, в частности, в хеттском трактате XIV в. до н, э., написанном хурритом Киккули; известные по индийским источникам определения мастей лошади найдены в аккадских документах из Нузи. Арийскими по происхождению являются имена митаннийских правителей, упоминающиеся в клинописных текстах с середины II тысячелетия до н. э. В этих текстах названы боги, представленные в «Ригведе» и перечисленные в том же порядке, — Митра, Варуна, Индра, Насатья. Результаты анализа

имен в сопоставлении с материалами индийской и иранской тради­ций привели исследователей к выводу, что данный диалект при­надлежал к индоарийским или близкородственным им языкам⁹.

В перечисленных арийских словах и именах усматриваются явные протоиндийские черты, но в именах можно найти сходство и с древнеиранским языком. Ряд особенностей отличает фонети­ческую систему того арийского языка, к которому относится этот ономастический и лексический фонд. В ней зафиксировано весьма древнее состояние языка (до монофтонгизации дифтонгов), что дало основание датировать язык этих племен более древним периодом, чем язык «Ригведы».

Представляется убедительной характеристика его как особого арийского диалекта, отличного от известных древнеиндийских и древнеиранских диалектов, но более тесно связанного с индо­арийским. В пользу этого свидетельствует также сходство неко­торых элементов религии и культуры переднеазиатских ариев с древнеиндийской, а не с древнеиранской традицией ¹⁰.

Допустимо предположить, что группы ариев, носителей ука­занных языковых реликтов, появились в Передней Азии пример­но во второй четверти II тысячелетия до н. э. Существует точка зрения, что арийские «переселенцы» проникли на Ближний Во­сток через Кавказ из европейских степей, где обитали индоиран­ские племена. Этот вопрос связан с решением общей проблемы о времени распада индоевропейской общности и выделения из нее предков индоиранцев.

Ученые исходят из самых разнообразных локализаций индо­европейской общности, оперируют разными, зачастую противо­положными заключениями индоевропеистики по поводу времени отделения ариев от остальных индоевропейских племен. Вопреки сложившемуся мнению об очень раннем уходе индоиранцев из области первоначального расселения, исследователи теперь все чаще склоняются к точке зрения, согласно которой предки ариев долго находились в контакте с остальным индоевропейским ми­ром — еще в конце III — середине II тысячелетия до н. э. При таких датировках тезис о проникновении арийского элемента в Переднюю Азию из Средней Азии представляется маловероят­ным. Вместе с тем нет достаточных материалов для утверждения, что арии, пришедшие в Индию, были одного происхождения с переднеазиатскими ариями. Их путь в Индию был, возможно, иной, но его точная локализация пока чрезвычайно трудна.

Вторая половина II тысячелетия — начало I тысячелетия до н. э. были временем активного продвижения северных степных племен на юг Средней Азии и далее на территорию Иранского плато и до границ Индии. На это указывают открытия отечествен­ных археологов (С. П. Толстов, М. А. Итина, В. И. Сарианиди и др.). Среди направлявшихся к югу племен, безусловно, были ирано­язычные, однако часть этих степных племен иногда отождествля­ется с предками индоариев. Последние, очевидно, переместились раньше, чем иранцы, и шли через более восточные районы Средней

Алии. По мнению А. М. Мандельштама, Б. Л. Литвинского и дру­гих ученых, с индоариями связаны материалы могильников из К (ясного Таджикистана (в пределах второй половины II тысячеле­тия до н. э.)¹¹. Аналогичные материалам о среднеазиатских степ­ных культурах археологические свидетельства обнаружены на севе-!>!> иостоке Афганистана (Шортугай, раскопки А.-П. Франкфорта и М.-А. Поттиера)¹² и в Пакистане¹³. В целом проблема праро­дины ариев, путей их движения продолжает оставаться одной ми самых сложных в исторической и лингвистической науке.

Процесс расселения арийских племен был длительным и слож­ным. Вряд ли сейчас можно наметить конкретный путь следова­ния индоариев в Индию. Видимо, это был не одновременный, и постепенный процесс их распространения и проникновения, рисселение различными племенными группами. Поэтому неправо-мирно даже употреблять традиционное выражение «арийское завое-иппие» Индии.

«Ригведа» и материалы археологии. Перед индологами стоит тч:ьма трудная задача — определить, когда и в каких районах появились арии на территории самой Индии. Для решения ее Пыло бы заманчиво соотнести конкретную археологическую куль-гуру с индоарийскими племенами (разумеется, принимая во вни­мание условность таких соотнесений). Древнейший из дошедших до нас памятников этих племен — «Ригведа» (в настоящее время датируется многими учеными, преимущественно лингвистами, вто­рой половиной или концом II тысячелетия до н. э.¹⁴) как единое собрание оформилась уже в Индии. Но процесс сложения длился, очевидно, достаточно долго, поэтому логично допустить, что проникновение создателей памятника (ведийских племен или одной ии их групп) произошло в предшествующий период, т. е. ранее X1II—XI вв. до н. э. Не исключено, что известная нам «Ригве-ди» — лишь одна из версий сборников гимнов индоариев и связана ш' со всеми, а с определенной группой ведийских племен ¹⁵.

Кроме того, нельзя отрицать и возможность прихода индо-мрийской племенной группы в Индию до появления там созда­телей «Ригведы», т. е. речь может идти и о так называемых до-ригведийских индоариях (первая волна общего миграционного процесса). Показательно, что языки и верования кафиров сохра­нили доведийские, но послеобщеиндоиранские черты ¹⁶. Сравнение «кафирской» религии с ведийской выявляет тот комплекс пред­ставлений, который существовал у индоариев ко времени их вторжения в Пенджаб. Можно, таким образом, используя термин 'I'. Барроу ¹⁷, говорить и о протоиндоариях (т. е. об определенной группе индоарийских племен до их проникновения в Индию).

Некоторые особенности языка «Ригведы» указывают на то, что ведийский санскрит мог оформиться под влиянием более древнего диалекта, связанного с доведийским (индоарийским) итнокультурным пластом ¹⁸. Упоминаемые во многих источниках нратьи, обитавшие в Восточной Индии и придерживавшиеся арий­ских, но не ведийских норм жизни и культовой практики, были,

вероятно, одной из индоарийских групп, переселившихся в Индию до создателей «Ригведы» и оказавшихся вне сферы ведийско-брахманистской культурной традиции ¹⁹. Это предположение со-гласуется и с лингвистическими материалами о диалектных раз­личиях древнего индоарийского языка ²⁰.

Неясность этнолингвистической ситуации в Индостане во II-I тысячелетиях до н. э., естественно, усложняет решение вопроса о соотнесении с индоариями конкретной археологической куль­туры. Тем не менее, поскольку «Ригведа» содержит подробные сведения о материальной культуре ее создателей, вопрос о соот­ветствия литературных данных археологическим представляется достаточно перспективным. И действительно, было предложено немало таких соответствий.

В течение многих лет большинство ученых датировали гибель центров хараппской цивилизации XVI-XV вв. до н. э. Принимая эту датировку и связывая «конец» городов долины Инда с «арий­ским завоеванием», исследователи ставили себя в нелегкое поло­жение, ибо привести солидные аргументы в защиту данной точки зрения было весьма непросто. Результаты карбонного анализа, заставили еще более удревнить дату падения главных хараппских городов — XIX-XVII вв. до н. э. В итоге отдельные исследова­тели, придерживающиеся традиционной точки зрения об обяза­тельной взаимосвязи «конца» Хараппы и «арийского завоевания» (например, Р. Гейне-Гельдерн и В. А. Файрсервис), вынуждены были либо относить появление арийских племен в Индии к более раннему периоду, либо датировать гибель хараппских городов XIII-XII вв. Оба пути крайне искусственны и не находят под­тверждения ни в археологических, ни в лингвистических мате­риалах. Выход из этого затруднения один: отказаться от тради­ционной точки зрения.

Не могут быть приняты и идентификации с ариями создате­лей культуры Банас в Юго-Восточном Раджастхане, датируемой 2000-1200 гг. до н. э. (Д. П. Агравал)²¹, и халколитической культуры Центральной Индии и Северного Декана (X. Д. Санка-лия)²². Отмечаемые этими учеными определенные аналогии с культурами Ирана и Средней Азии неубедительны и во многом случайны ²³. В настоящее время есть основания утверждать, что ни одну из известных лослехараппских культур бассейна Инда и Центральной Индии неправомерно увязывать с индоариями, по крайней мере с теми племенами, которые можно отождествить с создателями «Ригведы» — памятника, оформленного в ином ареале ²⁴.

Еще в 20-30-е годы нашего столетия лингвисты, опираясь на анализ данных «Ригведы», очертили примерный район распро­странения ведийских племен эпохи сложения памятника — Восточ­ный Пенджаб (преимущественно его северо-восточные районы)²⁵. В пользу такого мнения свидетельствуют гидронимы и топонимы, встречающиеся в «Ригведе». Главной рекой считалась Сарасвати, были известны Инд и реки Пенджаба. Показательно, что назва-

Поселения «культуры серой расписной керамики»

ния рек Ганг и Ямуна (Джамна) упоминаются крайне редко (Ямуна 3 раза, а Ганг всего 1 раз, да и то в X мандале). Индоарии апохи «Ригведы» хорошо знали Гималаи; гор Биндхья они тогда еще не достигали: упоминание о них появляется много позднее.

Исходя из двух непременных условий, которым должна отве­чать археологическая культура, соотносимая с индоариями, — хронологические рамки и географический ареал, — индийский ар­хеолог Б. Б. Лал в 50-х годах высказал мысль о связи ведий­ских племен с носителями «культуры серой расписной керами­ки»²⁶. Несмотря на острые споры, этот вывод и сейчас представ­ляется наиболее приемлемым²⁷. «Культура серой расписной кера­мики» (названа так по одному из видов посуды) обнаружена в Восточном Пенджабе, Харьяне, в верховьях Ганга и Джамны, в ряде районов Ганго-Джамнского бассейна, в Раджастхане. До не­давнего времени ее нижняя граница в соответствии с данными карбонного анализа датировалась XI-X вв. до н. э. (большинство же раскопанных поселений относилось к 800-500 гг. до н. э.)^2а.

В последние годы в Пенджабе, Харьяне, Кашмире и Джамму иыявлен более ранний этап этой культуры, предшествующий X.I--X вв. до н. э. (раскопки Дж. П. Джоши)²⁹. Это дало возмож­ность выделить две стадии в ее развитии: первую (до XI в. до и. э.), распространенную в более северных районах, и вторую (условно 1000-500 гг. до н. э.), охватывавшую поселения к югу от Харьяны и Северо-Восточного Пенджаба.

Значение раскопок Дж. П. Джоши заключается в том, что была установлена (пока, правда, на ограниченной территории восточной периферии хараппской культуры) непосредственная связь позднехараппских поселений с «культурой серой расписной керамики». Эти открытия показали, что поздние харалпцы не только вступили в контакт с ее носителями, но и взаимодейство­вали с ними в течение довольно продолжительного времени.

В совокупности археологические материалы, относящиеся к этой культуре, допустимо сопоставить с ранними письменными свидетельствами об индоариях: первая стадия их развития (до XI в. до н. э.) условно может быть ассоциирована с эпохой «Риг-веды», вторая же— с ведийскими сочинениями послеригведийско-го периода (с поздними самхитами, брахманами, араньяками и упанишадами).

Если сравнить свидетельства «Ригведы» о материальной куль­туре индоариев с археологическими данными первого этапа «культуры серой расписной керамики», то нетрудно обнаружить ряд существенных совпадений, причем свидетельства «Ригведы» отражают не только собственно индоарийские черты, но и опреде­ленное влияние на культуру индоариев местных субстратов (в том числе и дравидийского).

Носители «культуры серой расписной керамики» на этом этапе еще не знали железа и пользовались медными орудиями, они занимались скотоводством и в меньшей степени земледелием, жили в круглых и полукруглых хижинах на бамбуковых и деревянных подпорках и с тростниковыми крышами. Судя по раскопкам, в каждой хижине обитали семь-десять человек. На особое развитие скотоводства указывают находки большого числа костей крупного рогатого скота, овец и коз. Исключительно важную роль играла лошадь, ее, возможно, впрягали и в повозку, хотя обычно ездили на волах (при раскопках найдены игрушечные колеса и модели повозки из терракоты). Сохраняет значение охота. Некоторые сведения говорят об отправлении культов огня, коня и птиц. По­койников хоронили в земле, иногда кремировали (этот обычай становится преобладающим в более поздний период). Керамика изготовлялась в основном уже на гончарном круге, но некоторые сосуды сделаны вручную ³⁰, техника росписи возникла, очевидно, под воздействием хараппских традиций. Серая расписная керамика составляет не более 10% всей продукции, а серая нерасписная производилась наряду с красной и черной; некоторые образцы посуды близки к хараппским. Раскопки Дж. П. Джоши позволили проследить и эволюцию этой культуры в рамках самого раннего этапа. Постепенно вместо бамбуковых хижин появляются глиняные постройки, начинает применяться кирпич, также, очевидно, под влиянием хараппских традиций.

В целом материалы «культуры серой расписной керамики» на ее первом этапе соответствуют данным «Ригведы». В гимнах упо­минаются жилища из дерева и бамбука, окруженные каменными или глиняными стенами ³¹. Пуры, о которых многократно гово-

рптся в тексте, были не городами, а небольшими укреплениями ии камня с деревянными воротами. «Полные скота», они, вероятно, служили и загонами. Судя по описаниям «Ригведы», пуры использовались в определенные сезоны (их нередко называют осенними)³².

Свидетельства археологии о большой роли коневодства и о культе коня тоже прекрасно согласуются с данными «Ригведы». Создатели памятника не были знакомы с железом; под словом •нйяс» подразумевался металл вообще, скорее всего медь³³.

На второй стадии своего развития «культура серой расписной керамики», продолжая предшествующие традиции, приобретает некоторые качественно иные черты ³⁴. Прежде всего ее носители начинают употреблять железо (знакомство с ним отмечено и в иоздневедийских текстах), что позволило быстрее осваивать новые территории и превращать лесные области в районы, пригодные для земледелия и скотоводства. В целом характеристика этой фазы культуры хорошо соотносится с данными поздневедийских сочинений о хозяйстве индоарийских племен ³⁵. Болыпинство поселений создателей «культуры серой расписной керамики» от­крыто в тех же областях, где проходило оформление этих сочине­ний. Земледелие еще не играло такой роли, как в последующие тюхи, но наряду с ячменем и пшеницей был открыт рис, что находит аналогии в текстах (рис впервые упоминается в «Атхар-инведе»). Материалы археологии и литературных памятников указывают на интенсивное развитие скотоводства; по-прежнему нелико значение коневодства. Заметный прогресс наблюдается в строительной технике: широко применяется кирпич, сооружаются Оолее прочные укрепления, возводятся алтари (не исключено, что под влиянием верований хараппцев), но, судя по материалам источников, обожженный кирпич еще не употреблялся (его широко применяли в городах хараппской цивилизации).

Таким образом, даже на второй стадии развития рассматривае­мой культуры в долине Ганга процесс урбанизации еще не на­чался, и это резко контрастирует с обликом хараппского общества (слово «нагара» — «городское поселение», «город» — впервые истречается в араньяках; по мнению лингвистов, оно дравидий­ского происхождения, ср. тамильское «нагараи» — «город», «дво­рец», «храм»). Индоарии этого периода не создавали ни храмовых, ни дворцовых комплексов. У них во многом сохранялся старый уклад жизни, свойственный индоариям (и даже индоиранцам) и ранний период их истории.

Соотнесение ведийских ариев с создателями «культуры серой расписной керамики» позволяет поставить вопрос о пути движе­ния индоарийских племен в Индию — вероятнее всего, он шел через Афганистан. Некоторые лингвисты приводят материалы топонимики и гидронимики для подкрепления точки зрения о прохождении их именно через эти области ³⁶. В настоящее время можно утверждать, что ведийские арии даже территориально не были связаны с основными районами хараппской цивилизации.

Проникнув в страну с северо-запада, индоарии заняли постепенно Северо-Восточный Пенджаб и верховья Ганга, т. е. области, в прошлом находившиеся на периферии этой цивилизации. К со­жалению, пока недостаточно известны культуры долины Инда, синхронные «культуре серой расписной керамики»³⁷.

Для решения проблемы движения индоариев в Индию чрез­вычайно интересными представляются раскопки пакистанских и итальянских археологов в Северо-Западном Пакистане — в Сва­те и в долине р. Гомал (приток Инда)³⁸. В Свате были открыты могильники (культура могильников Гандхары), которые и по кон­струкции, и по обряду захоронения, как уже отмечалось, напо­минают могильники из Южного Таджикистана (обе группы памят­ников близки и по датировке). Раскопки А. X. Дани в долине р. Гомал вскрыли многослойное поселение, где после слоя с ха-раппской культурой залегал слой (Гумла V), сходный по инвен­тарю с могильниками Гандхары. Была выдвинута гипотеза, что носители этой постхараппской культуры — индоарии ³⁹. Некото­рые индийские археологи сопоставляют материалы из Северо-Западного Пакистана с результатами раскопок Дж. П. Джоши⁴⁰. С ранней стадией «культуры серой расписной керамики» сравни­вают и указанную культуру Свата⁴¹.

Эти «внеиндийские» археологические материалы, выявляющие определенные аналогии с материалом первого этапа «культуры серой расписной керамики», могут быть соотнесены с данными о языке и религии дардов и кафиров, принадлежащих к индоарий-ской группе. Известный итальянский ученый Дж. Туччи привел убедительные свидетельства сохранения у дардов архаичных до-ведийских черт⁴² (к такому же выводу применительно к кафирам пришел французский археолог и историк Ж. Фюссман ⁴³). Не делает ли это допустимой мысль о связи дардов и кафиров с соз­дателями культуры могильников Гандхары в Свате и послехарап-пской культурой Гумлы?⁴⁴ Принятие такого предположения под­твердило бы правильность намеченного выше пути проникновения индоариев в Индию.

Ведийские арии и местные культуры. Согласно свидетельствам ведийской литературы, индоарии по мере расселения в Индии вступали во взаимодействие с местными племенами, различающи­мися в этническом отношении и стоявшими на разных ступенях культурной и социальной эволюции. Уже в первый период появ­ления ариев в стране начался многосторонний процесс взаимо­влияния. О культуре эпохи с середины I тысячелетия до н. э. уже нельзя говорить как о собственно индоарийской: перед нами сложный, синтез арийских и различных местных этнокультурных традиций.

О взаимоотношениях индоариев и неарийских племен можно судить прежде всего по данным ведийских текстов. Гимны «Риг-веды», отражая ранний этап этого процесса, сообщают о столкно­вениях между ними (впрочем, кровопролитные сражения арийские племена вели и друг с другом), содержат также описания «абори-

ггнов». Они характеризуются как люди, произносящие оскверня­ющие слова, порождающие грех и болезни, не почитающие истин­ных (т. е. арийских) богов, не совершающие жертвоприношений и следующие странным обычаям. Эти описания недостаточны, конечно, чтобы установить этнический состав доарийских племен, мо они указывают на то, что местные племена принадлежали к иному, чем индоарии, этнокультурному ареалу.

Археологические материалы также позволяют считать, что предшественниками носителей «культуры серой расписной кера­мики? были племена, принадлежавшие к иным этническим груп-MfiM. Благодаря раскопкам Дж. П. Джоши допустимо говорить о прямом контакте создателей «культуры серой расписной кера­мики» с населением поздней хараппской культуры в Восточном Пенджабе и Харьяне. Это по-новому ставит вопрос о степени нлияния доарийского, дравидийского, субстрата на индоариев и этом регионе *⁵.

Теперь известно и о других непосредственных предшественни­ках создателей «культуры серой расписной керамики» в верховьях Ганга и в областях Джампо-Гангского двуречья.

В первую очередь к ним относятся носители «культуры мед-мых кладов и желтой керамики». Индийские археологи справед­ливо подчеркивают местные корни этой энеолитической культуры, которую, как ранее отмечалось, можно связывать с предками народов мунда. Нижняя граница ее в верховьях Гангского бас­сейна относится примерно к 2000-1600 гг. до н. э. Протомунды, очевидно, находились в контактах и с хараппским населением (и восточной периферии этой цивилизации), что привело к некоторому сходству отдельных черт их материальной культуры⁴⁶.

На отдельных поселениях верховьев Джамны и Ганга и в Гаджастхане, где обнаружена серая расписная керамика, найдена и так называемая черно-красная керамика, характерная для хал-колитических культур Центральной Индии и встречающаяся в послехараппских слоях в ряде районов Западной Индии⁴⁷ (носи­телями ее, возможно, были дравидоязычные племена).

Если на восточной периферии хараппской цивилизации жители отдельных поседений вступали во взаимодействие с носителями • культуры медных кладов и желтой керамики» (протомундами?) в начале и середине II тысячелетия до н. э., а затем и «культуры серой расписной керамики» (индоариями?), то в более южных районах (Атранджикхера, Нох) выявляется иная последователь­ность — «культуру медных кладов» сменяет халколитическая «культура черно-красной керамики», а позднее сюда проникают создатели «культуры серой расписной керамики».

Контакты индоариев с дравидами продолжались и во второй половине I тысячелетия до н. э. (и позднее), когда «культура серой расписной керамики» и наследовавшая ей «культура се­верной черной лощеной керамики» распространились на значи­тельные области Центральной, Западной, Восточной и отчасти Южной Индии. Археологические данные позволяют, хотя и очень

приблизительно, выделить несколько этапов взаимодействия ин-доариев с дравидами (протодравидами), начиная с эпохи поздней Хараппы до последних веков I тысячелетия до н. э. и первых веков нашей эры (вопрос об их дальнейших контактах и, шире,

0 связи Севера Индии с дравидийским Югом выходит за рамки
главы). Таким образом, судя по данным археологии, этнокультур­
ные процессы, проходившие в этой части Северной Индии во
II-I тысячелетиях до н. э., были довольно сложными (понятно,
что соотнесение конкретных археологических культур с опреде­
ленным этносом весьма условно и страдает схематизмом).

Большую помощь в воссоздании реальной истории взаимоотно­шений индоариев и неарийских этносов оказывают материалы лингвистики⁴⁸. Правда, мундские языки Индии исследованы край­не плохо и вопрос о заимствованиях из них в санскрите крайне труден, но в целом ясно, что влияние мундского субстрата по сравнению с дравидийским было невелико⁴⁹. В своем труде «Сан­скритский язык» Т. Барроу приводит краткий перечень слов мундского происхождения. Из десяти слов этого списка семь впервые зафиксированы в текстах послеведийского периода, в сочинениях, относящихся ко времени не ранее второй половины

1 тысячелетия до н. э., однако уже в «Ригведе» (в одной из
ранних мандал — IV. 57.4) встречается слово larigala (плуг), име­
ющее, по мнению ряда ведущих лингвистов, мундскую этимоло­
гию ⁵⁰. (В «Ригведе» наряду с собственно индоарийскими термина­
ми для обозначения различных сельскохозяйственных орудий
и земледельческих работ используются и неарийские слова, хотя
их точное соотнесение с мундским или дравидийским субстратом
проблематично ⁵⁾.) Заимствование этого важного хозяйственного
термина может быть объяснено с общих историко-культурных
позиций: ведийские племена вступили в контакт (в верховьях
Ганга) с протомундами, основным занятием которых было земле­
делие, именно тогда, когда сами начали переходить к оседлому
земледелию и осваивать речные долины. С периода «Атхарваведы»
слово langala в текстах употребляется уже часто. Примечательно,
что в земледельческой терминологии послеригведииского периода
неарийские слова представлены гораздо больше ⁵².

В своей интереснейшей статье «Ригведийские заимствования» Ф. Б. Я. Кёйпер приводит список «чужих» слов, встречающихся в первой из самхит, причем многие он соотносит с мундским (и — шире — австроазиатским) субстратом, несмотря на что при­знает трудность точного определения их этимологии ⁵³. Согласно Я. Гонде⁵⁴, вполне вероятно австроазиатское (протомундское) происхождение встречающегося в «Ригведе» (VIII. 55.3) balba-ja — названия грубой травы, использовавшейся при религиоз­ных церемониях (о ней сообщается также в «Атхарваведе», «Яд-журведе» и более поздних текстах). Ритуалам в жизни ригведий-ских племен принадлежала столь важная роль, что нет ничего удивительного в употреблении индоариями местных растений, дарующих им, как они полагали, магическую силу.

г

Т. Барроу считает свидетельством очень ранних связей индо-нриев с австроазиатскими по языку племенами упоминание в «Ригведе» (например, VI. 26.5) имени соперника Индры — Шам-Пиры, поскольку это слово имеет мундскую этимологию^5п-

Наличие мундских заимствований в «Ригведе», сложившейся, как говорилось, в Пенджабе, позволяет условно наметить район iпервоначальных контактов индоариев с протомундами — очевидно, верховья Ганга и Джамны. По мнению Ф. В. Я. Кейпера, прото-мундская лингвистическая область ко времени прихода индоариев охватывала территорию вплоть до долины Инда ⁵⁶.

В период поздних самхит и брахман влияние мундского суб­страта увеличивается⁵⁷. Можно полагать, что второй этап процесса индоарийско-мундского взаимодействия совпал с расселением ин­доариев в долине Ганга. Лингвистические данные демонстрируют возросшее влияние этого субстрата на санскрит во второй поло-пине I тысячелетия до н. э., что согласуется с материалами сан­скритских сочинений (особенно литературы сутр, эпоса, шастр) о взаимоотношении индоариев с местными племенами Централь­ной и Восточной Индии. В тот период санскрит обогащается преимущественно названиями местных растений и животных (скажем, kurariga—«антилопа», unduru—«крыса», tamtmla— «бе­тель», kadala—«банан» и т. д.), хозяйственными и бытовыми терминами.

Более весомым было влияние дравидийского субстрата на индоарийские языки³⁸. Уже в «Ригведе» зафиксированы слова, которые принято считать дравидийскими (Т. Барроу приводит девять слов, но «дравидийская этимология» всего этого лексиче­ского ряда вызывает сомнения у таких крупных лингвистов, как М. Майерхофер, П.Тиме, Я. Гонда ^и). К наиболее убеди­тельным «дравидизмам» этого времени относят kunda {горшок, сосуд)⁶⁰ и uliikhala (ступка)⁶¹. Любопытно, что очень немного дравидийских заимствований было «приобретено» в эпоху позд­них самхит и брахман. Подавляющее число их появляется в санскрите на ранней стадии классического периода и впервые прослеживается в трудах Панини (V-IV вв. до н. э.), Натанджали (II в. до н. з.), в эпосе к литературе сутр⁶². Палийские сочинения свидетельствуют, что указанный процесс протекал весьма интен­сивно в период их кодификации (IV—II вв. до н. э.).

Ознакомление с основным дравидийским пластом показывает, что индоарии стали употреблять прежде всего дравидийские слова, которые связаны с малознакомой им флорой и фауной вновь осваиваемых территорий, термины хозяйственного и бытового характера, а также отражающие религиозные представления. Понятно, что взаимоотношения индоариев и дравидов {как, впрочем, и мундов) не сводились к «лексическому обогащению» санскрита, а выражались в заимствовании у местных племен некоторых элементов их материальной и духовной культуры ^й. Взаимодействие, проходившее в условиях билингвизма, особен­но ощутимым было на уровне повседневных контактов, хотя

это не получило в дошедших до нас текстах адекватного отра­жения.

Лингвистические материалы позволяют очертить и хронологи­ческие рамки влияния местных субстратов на санскрит — процес­са, который прошел несколько этапов. В истории индоарийско-,' дравидийских и индоарийско-мундских контактов можно выде­лить ранневедийский, поздневедийский периоды и эпоху, хроно_: логическими границами которой были поздневедийский этап и время образования классического санскрита. Этот вывод хорошо увязывается и с данными археологии.

Под влиянием доарийских культов меняются и индоарийские верования; фольклор и эпос пополняются новыми образами и сюжетами. С местными субстратами можно связать имена исклю­чительно популярных в последующие эпохи богов — Шива, Кубе-ра, Кришна, названия священных ритуальных объектов — лин­гам, мусала (пестик-ступка, на которой готовили приношения божеству), пиппала (дерево, почитаемое в культовой практике). Представления неарийских этносов сказались при формировании ряда концепций ортодоксальных и неортодоксальных религиозно-философских систем.

Синтез культур явился основой, определившей становление и сложение древнеиндийской цивилизации⁶⁴, но степень воз­действия местных субстратов не нужно преувеличивать.

С вопросом о появлении в Индии индоариев и об их контактах с местными племенами связан другой весьма существенный аспект проблемы — об экономическом и социально-политическом строе арийских племен ко времени их распространения на территории Индии. Иногда в литературе пришельцы рисуются как варвары, завоеватели, стоявшие на низком уровне экономического раз­вития. Нередко их характеризуют как кочевников. Несмотря на то что хозяйственно-культурный тип индоариев значительно отличался от городской цивилизации Хараппы, аттестация его в качестве крайне примитивного не соответствует данным археоло­гии и письменных источников.

Еще в период совместного обитания предков индоарийских и иранских народов арии были оседлыми и полуоседлыми земле-дельческо-скотоводческими племенами, хорошо знакомыми с ме­таллами, ремесленным производством, с некоторыми развитыми социальными институтами. Историко-лингвистическии материал свидетельствует, что эти элементы были сохранены и развиты ими в период расселения по территории Индии.

Глава V

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: