ОСОБЕННОСТИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ 3 страница

Создание объединенного государства способствовало налажи-нднию торговых связей между провинциями страны и центром империи — Магадхой ⁸⁴. Согласно палийским буддийским сочине­ниям, двумя главными торговыми трактами были северный — Уттарапатха, соединявший Восточную Индию с Северо-Западом, Таксилой, и южный — Дакшинапатха, соединявший Раджагриху, старую столицу Магадхи, с Пратиштханой на реке Годавари⁸⁵. Кроме того, торговые пути вели из Гандхары в Видеху, из Ма­гадхи в Саувиру, из Варанаси в Уджаяни, Видеху, Шравасти, 1С Гималаям, из Шравасти в Раджагриху и пограничные районы л т. д. Интересные материалы содержат джатаки, рассказывающие

0 торговцах, идущих из Варанаси к Уджаяни (IV. 244), из Косалы
1С Таксиле (III, 76), из Панчалы к Таксиле и Гималаям (III. 52),
из Магадхи в Варанаси и Ангу (II. 211), из Варанаси к южному
юроду Каверинаттинам (IV. 238). Широко использовалась «цар­
ская дорога», идущая из Северо-Западной Индии к Паталипутре.

1 [о ней, очевидно, прибыл ко двору Чандрагупты посол Мегасфен.

Государство внимательно следило за состоянием дорог, и за их повреждения были установлены большие штрафы (Артх. III. 10). Так, за порчу дорог, ведущих к окружным центрам, пзималось 1000 пан. О строительстве дорог и содержании их в должном порядке сообщается в эдиктах царя Ашоки. Подроб­ное описание дороги от Пушкаравати до устьев Ганга приводит и своем труде Плиний (VI. 21).

Немалую роль играла речная торговля, особенно по Гангу и Джамне. По этим рекам добирались из Чампы в Варанаси и Каушамби ⁸⁶.

Природные условия, а часто и традиции определяли торговую специализацию различных областей. Синдху, например, славилась своими лошадьми, Каши — тканями, Капиша — вином. Вооб­ще же список продаваемых и покупаемых товаров был довольно обширен: в торговый оборот включались изделия ремесла, сель­ского хозяйства, предметы широкого потребления и роскоши. Богатые купцы, ведущие крупные операции и предпринимавшие заморские поездки, имели целый штат посредников в городах и деревнях.

Как и ремесленники, торговцы объединялись в корпорации, тоже именуемые шрени. Они, очевидно, имели свои уставы, ре­гулировавшие повседневную деятельность. Во главе их стоял «старший». Впрочем, в целом торговая корпорация в качестве определенной организации окончательно оформилась в более позднюю эпоху.

1(1 Зак. 3843

Сравнительно широкое развитие получила морская торговля а в связи с ней и судостроение. В сочинениях палийского канон неоднократно говорится о торговых экспедициях (часто длитель ных) в далекие страны ⁸⁷. Страбон (II. 3.4) рассказывает, что период правления Птолемея Эвергета (146-117 гг. до н. э.) береговая охрана в Египте обнаружила индийца, который, по его словам, сбился с курса, потерял своих спутников, но все же добрался до Египта. Он стал затем проводником экспедиции, отправившейся в Индию в поисках благовоний и драгоценных камней. За первой экспедицией последовала вторая. Плавание на судах иногда продолжалось полгода⁸⁸. Торговцы добирались до Ланки, Суварнабхуми (полагают, что это Бирма), далекой страны Баверу (возможно, Вавилон). О морских путешествиях свидетельствуют и скульптурные изображения ступы в Санчи.

В рассматриваемый период возвысились портовые города — Бхарукаччха и Супара на западном побережье, Патала в дельте Инда и Тамралипти (совр. Тамлук) на восточном побережье. Черен Тамралипти велась вся южная и юго-восточная морская торговля. Порт был соединен дорогой с Паталипутрой.

Рост судоходства и мореплавания привел к необходимости создания специального совета во главе с навархом (Страбон, XV. 1.46), ведавшего, очевидно, всеми вопросами, связанными с морской торговлей и судостроением. Интересные данные содер жатся в разделе «Артхашастры», посвященном «надзиратели' за судоходством». Последний должен был контролировать морские пути, перевозки по большим озерам, взимать пошлины с кораб лей, заходящих в гавань (II. 26). Судя по тексту, имелись особые царские суда, а также суда частных лиц.

Способствуя развитию внутренней и внешней торговли, ока зывая помощь купцам, заботясь о торговых путях, их улучшении и охране, государство вместе с тем старалось поставить всю тор говлю, являвшуюся одной из главных статей дохода, под строгий контроль, упорядочить систему торговых операций. Совет город ских чиновников — астиномов — занимался вопросами товарооб мена и мелочной торговли (Страбон XV. 1.51). «Надзиратель зп торговлей», судя по «Артхашастре» (П. 16), обязан был получат). точные сведения о различных товарах, поступавших по водным путям и грунтовым дорогам, знать цены и наиболее выгодное время продажи. Государство учитывало прибыль торговцев, осо бенно тех, кто торговал царскими товарами, облагало их нема лыми налогами и зорко следило за своевременной уплатой. Су ществовал также специальный разряд чиновников — «надзирате лей за гаванями». В городах, согласно Мегасфену, специальные чиновники «собирают десятину с продаваемых товаров». Купца, посмевшего совершить тайную сделку, ожидала смертная казнь (XV. 1.51). Развитие связей маурийской Индии с зарубежными странами привело к созданию совета по приему иностранце)! (Страбон XV. 1.51), и он же призван был наблюдать и за ино земными купцами, приезжавшими в индийские города. Согласии

Кпутилье (И. 28), иностранцев или иностранные караваны впус­кали в страну только после выдачи им разрешения.

Денежное обращение. Весьма характерным признаком эконо­мического развития индийского общества во второй половине I тысячелетия до н. э. было появление монет и монетного обра­щения, что свидетельствовало о росте товарно-денежных отно­шений. Первоначально в качестве средства обмена употреблялись куски металлов, но постепенно им стали придавать определенную фирму, подвергать обработке, а затем и наносить на них различ­ные знаки, изображения, рисунки.

Как показывают литературные и археологические материалы, древнейшие индийские монеты следует относить к VI-V вв. до н. э. Самые ранние представляли собой изогнутые пластинки металла, чаще всего серебра. На более поздних литых монетах появляются первые изображения.

В V—III вв. до н. э. широкое распространение получили так называемые клейменые монеты, на которых были изображены различные символы и которые делали, как правило, из серебра, иногда из меди. Клады их были обнаружены в разных частях страны — на востоке и на западе. В Эране (Мадхья-Прадеш) най­дено 3268 монет, в Амаравати (Андхра-Прадеш) — около 8 тыс.".

Образование Маурийской империи оказало благоприятное воздействие на рост денежного обращения. В Северо-Западной Индии, области которой в течение длительного времени находи-нись под властью Ахеменидов, а затем в подчинении у Александра Македонского, клейменые монеты ходили наряду с персидскими еиглами и греческими тетрадрахмами.

В настоящее время не могут быть приняты теории ряда уче­ных об иноземном происхождении монетного обращения в Индии: они противоречат материалам археологических и литературных памятников. Но естественно, что в период, связанный с вторже­нием греко-македонцев, саков (шаков) и других народов, местные монеты часто принимали форму, вес и легенду иноземных.

Уже в грамматике Панини, раннебуддийских сочинениях встречаются названия монет, различавшихся по весу и металлу. Наибольшее распространение, судя по этим источникам, полу­чили серебряные и медные каршапаны, кроме них имели хож­дение золотые — нишка и суварна, серебряные — шатамана, пу­рина, пана, медные — какани и маша. Анализ литературных «шидетельств (в том числе буддийских текстов) позволяет гово­рить о том, что некоторые виды монет употреблялись лишь в определенной области страны. В основе весовой единицы боль­шинства монет лежала рати, равная 0,118 г. Медная каршапана пссила обычно 80 рати, а серебряная пурана — 32 рати.

Широкое развитие денежного обращения подтверждается дан­ными «Артхашастры», согласно которой были установлены ме­сячные жалованья государственных чиновников, размеры штра­фов в денежном выражении и т. д. Среди государственных слу­жащих существовали надзиратели за чеканкой монет.

Глава XIII

Сельская община и сословно-кастовая система

В социальной структуре индийского общества исключительное место принадлежало сельской общине — важнейшей ячейке, объединявшей основные слои свободного населения.! К. Маркс первый раскрыл значение этого института¹, существование ко­торого с глубокой древности считал главнейшей особенностью исторического развития Индии, во многом определившей его замедленные темпы и своеобразие.

Позднее вышли работы Г. С. Мэна и Б. Баден-Пауэлла, пол­ностью или в значительной мере посвященные данной теме (от­дельные переведены на русский язык ²). Большое внимание ей уделено в трудах нашего знаменитого соотечественника М. М. Ко­валевского ³. Но названные авторы не были специалистами по древней истории Индии. В индологических же работах XIX в. об общине почти ничего не писалось. Лишь в новейший период некоторые индийские ученые оценили важность проблемы ⁴ и опубликовали ряд интересных исследований ⁵. Появление их было знамением времени: в годы, когда колониальные власти проводи­ли куцые конституционные реформы и ссылались на то, что страна еще не доросла до самоуправления, национальная исто­риография задалась целью доказать наличие демократических институтов в Индии уже в далеком прошлом.

Однако и сейчас проблему сельской общины нельзя назвать достаточно изученной⁶. В качестве объективной причины этого нужно указать на малочисленность источников, причем и в них община со своим замкнутым мирком и стойкими традициями упоминается редко и преимущественно в случайной связи. Тем не менее в 70-80-е годы увидел свет ряд серьезных работ, по­священных данной теме, — советских индологов Л. Б. Алаева^т, М. К. Кудрявцева⁸, Е. М. Медведева⁹, ученых из ГДР М. Ше-телих и Е. Ричл ¹⁰, индийских Л. Гопала¹¹, Б. П. С. Ядавы ^и, Н. Н. Кхера¹³, Н. Вагле¹⁴, Р. С. Шармы ¹⁵, Ромилы Тхапар" и др.

Родовая и сельская община. Как общественный организм сельская соседская община вырастает из родовой ¹⁷. Это не зна-чкт, что генетически все сельские общины связаны с родовыми

той же территории: процесс был значительно более сложным. Он проходил одновременно с классообразованием, в обстановке оже­сточившихся межплеменных столкновений, миграций, не только естественного ослабления, но и насильственного разрыва родовых отношений ¹⁸. Родовая община являлась основой социальной структуры в доклассовом обществе. Сельская же, в которой опре­деляющими были вторичные связи (территориальные, производ­ственные, политические и пр.), хотя в ней всегда сохранялись родственные, возникает в период разложения первобытнообщин­ного строя и выступает составной частью классового общества.

В ряде случаев общины складывались из лиц, оказавшихся соседями и жителями одного поселения в ходе освоения новых,шмель, которое иногда осуществлялось стихийно, иногда стиму-пировалось государством (Артх. II. 1). Разумеется, любые общи­ны — и выросшие из родовых, и возникшие в результате коопе­рирования земледельцев, осваивавших пустующие земли, и образовавшиеся из коллектива земледельцев, переселенных на цнрские земли, — не могли быть однотипными. Различными оказывались отношения между самими общинами и между ними и государством, темпы сложения и формы общин в тех или иных чнстях страны. Материалы этнографии ^1Э показывают, что и в пнстоящее время в отсталых районах можно встретить и родовую и сельскую общину на самых разных стадиях их развития. Судя но данным античных авторов, в Северо-Западней Индии еще в IV в. до н. э. существовали племена, у которых сохранялись письма архаичные типы родовых общин ^го. Аналогичная ситуа­ция была в лесных и горных районах. В главных центрах циви-низации длительный по времени переход к сельской общине в основном завершился, по-видимому, к середине I тысячелетия до н. э., а к концу эпохи древности здесь (особенно вблизи боль­ших городов и торговых путей) связи и внутри сельской общины Пыли заметно ослаблены.

Форму семей, из которых она состояла, нельзя определить с достаточной точностью. В сутрах и шастрах чаще всего под­разумевается большая патриархальная семья. Но в этих же ис­точниках раздел ее объявляется добродетельным²¹. Поэтому, воз­можно, в самых развитых частях страны (в первую очередь в городах) большая семья уже распадалась. Деревню этот процесс штронул меньше.

Во всяком случае, о разделе земли при наследовании подробно пшорится только в поздних шастрах ²².

Как санскритские, так и палийские источники свидетельству­ют о том, что близкородственные семьи тесно взаимодействовали (руг с другом, например, в хозяйственной сфере — взаимопо­мощь, общее имущество, обязательства в определенных ситуаци­ях содержать бедных сородичей, право получения наследства после смерти родственника, преимущественное право на покупку юмельного участка и др. Такой коллектив мог принимать общие лишения и налагать наказание на любого из своих членов. Не

менее важной была и религиозная общность, скреплявшая род­ственников, прежде всего единый культ предков.

Из норм обычного семейного права центральным являлся принцип родовой экзогамии, т. е. запрещение браков между чле­нами одной готры (рода). По-видимому, сельские общины состав­лялись из патриархальных семей или кланов, и родственные связи, таким образом, дополнялись территориальными²³. Измене­ние занятий, экономического, социального или политического положения каждого общинника в какой-то степени (иногда значи­тельно) затрагивало всех членов родственного объединения.

Сложной была и структура больших семей. Во главе их стоял «домохозяин», «хозяин семейства» — «кулапати», как его назы­вают палийские буддийские тексты. Ему подчинялись жена, дети, нередко братья, приемные дети и более далекие родственники, а иногда, если верить источникам, всякого рода «помощники», «друзья семьи» и прочие патриархально-зависимые лица. К боль­шой семье причислялись слуги и рабы. Подобный характер этой низовой единицы сельской общины отражал особенности, прису­щие общине в целом, — наличие наряду со свободными, полноправ­ными членами различных категорий зависимых людей и даже рабов ²⁴.

Новые исследования дали более подробный материал о иерар­хической структуре рассматриваемого института. Ядро образо­вывали полноправные члены, являвшиеся землевладельцами. Они далеко не всегда сами занимались сельскохозяйственным трудом, а порой и не жили в деревне, В «Артхашастре», например, [III. 10] говорится, что отсутствующий общинник-землевладелец мог получать доход со своих полей, очевидно сдавая их в аренду или нанимая для их обработки батраков. Источники (буддийские, шастры) пестрят упоминаниями о полузависимых работниках в чужих хозяйствах — батраках, издольщиках и т. д.²⁵. По-видимо­му, они образовывали значительную часть сельского населения и с точки зрения варно-кастовой принадлежности причислялись к шудрам; некоторые считались даже ниже шудр. Уравнитель­ные тенденции и взаимопомощь характеризовали главным обра­зом отношения родственников (действительных или потенциаль­ных), в то же время традиционные общинные отношения и си­стема взаимных обязанностей затушевывали экономическое и социальное неравенство внутри деревни, разнообразные формы эксплуатации.

Основы внутриобщинных связей. Даже там, где такие связи были ослаблены в наибольшей мере, община продолжала сохра­нять некоторые права на землю — была коллективным собствен-' никои пастбищ, и все жители деревни ими пользовались²⁶. Воз­делываемая земля находилась в частной собственности свободных общинников, обладавших правами владения, пользования и рас­поряжения своими наделами²⁷, но существовали и типичные для эпохи древности ограничения. Так, община контролировала' использование и отчуждение участка; определенный круг ее юге-

294

нов — родственники (джнати) и соседи (саманты) — обладали преимущественным правом на покупку в случае его продажи ^2S; впрочем, наличие такого ограничения указывает, что земля про­давалась и прочим лицам.

Лишь имевший надел считался полноправным общинником; продавший его терял свои права. Внутриобщинные земли могли переходить к другим хозяевам и оказывались собственностью лиц, даже не живущих в деревне. Однако земельный фонд считался нерушимым, и потому новые собственники становились членами общины. Земли ее не могли быть конфискованы государством за неуплату налогов; очевидно, община платила налоги как единое целое. Это также содействовало упрочению связей в ней. Внима­ние, которое уделяется в шастрах разрешению споров о границе между деревнями^2fl, показывает, что каждая из них рассматри­валась как целостный территориальный коллектив³⁰.

Обрабатывалась земля преимущественно силами отдельных семей, но при тогдашнем низком уровне технической вооружен­ности и в специфических природных условиях Индии они долж­ны были поддерживать постоянные производственные контакты. Очищение площадей от деревьев и кустарников, борьба с навод­нениями, рытье колодцев и прудов, охрана жителей и домаш­него скота от хищных зверей и посевов от птиц, грызунов и тра­воядных животных, строительство дорог, возведение культовых сооружений — все это требовало совместных усилий значитель­ных масс людей. Источники (правда, очень скудные) содержат предписания относительно участия в таких работах³¹. Потреб­ность в коллективных действиях для успешного ведения хозяй­ства сдерживала тенденцию к дифференциации внутри общины.

Еще одно обстоятельство тормозило обогащение тех или иных семей: при совершении жертвоприношений, поминок, свадебных и прочих обрядов каждый общинник в соответствии с обычаями родо-племенной древности угощал и одаривал общину или обус­ловленную тем же обычаем часть ее. Это было непременной обя­занностью и, несомненно, способствовало некоторому перераспре­делению результатов труда.

Хотя индивидуальные хозяйства были в своей основе нату­ральными, они не могли обеспечить себя всем необходимым. Выгоды от разделения труда были очевидны — общинники занимались земледелием, а нужные инструменты, упряжь, утварь получали от специальных мастеров, живших на территории общи­ны. Особенность последней как производственного коллектива заключалась тем самым в том, что в нее входили и неземледель­цы, обслуживавшие общие и частные нужды ее членов. В ис­точниках упоминаются, например, пять деревенских ремеслен­ников (кару) — горшечник, кузнец, плотник, цирюльник, прач­ка ³². Указывается также на сторожа, пастуха, мусорщика, жре­ца-астролога ³³. Ремесленники и слуги общины земельных участков не имели и потому полноправными членами ее не являлись. Согласно нормам сословно-кастового строя, они отно-

сились обычно к варне шудр. Впрочем, и между ними существо вали различия: те, кто делал «чистую» работу, стоял выше, чем. например, мусорщики (они же уборщики падали и нечистот). презиравшиеся населением, ибо работы, которые они выполняли. считались ритуально оскверняющими³⁴; их старались поручить рабам, если таковые имелись в деревне ³⁵. Иногда община в ки честве коллективного работодателя нанимала нужных ей лип на стороне. Мы не располагаем сведениями о вознаграждении общинных ремесленников и слуг. В средние века наиболее par пространенной формой была оплата натурой (каждое хозяйств выделяло определенное количество зерна в год); возможно, то же наблюдалось и в древности.

Община выступала и как самостоятельное «юридическое лицо-и могла заключать «законные» сделки и соглашения (Ману VIII. 219, 221); государство старалось воздерживаться от часто го вмешательства в ее внутренние дела и предпочитало прини мать во внимание нормы, которыми руководствовалась общинп (Артх. III. 7.10; Ману VIII. 41, 46). Большинство споров, возни кавших здесь, разрешалось третейским разбирательством, собрл нием членов или старостой. Община имела право изгонять нару шителей и накладывать на них штрафы, которые поступали в е«-фонд³⁶. Только самые серьезные преступления рассматривались и царском суде³⁷.

Совместное проживание общинников и коллективный труд со действовали упрочению социальных связей между ними. Не очень полагаясь на охранительную силу государства, они сами заботи лись об обороне своей деревни и своего имущества — обносили селения деревянной оградой³⁸, содержали сторожей и готовы были постоять за себя³⁹. Это, конечно, не обеспечивало полное безопасности, но могло спасти в случае нападения разбойникоп и мародеров.

В немалой мере членов общины сплачивало участие в развле чениях и празднествах ⁴⁰, а также религиозное единство. Культе вая практика отличалась простотой; совершали обряды общинные жрецы. Для общих мероприятий использовались специальны!' помещения — шала, сабха, где проводились собрания, устраи вались празднества, разбирались спорные вопросы; сюда после трудового дня приходили селяне, чтобы побеседовать о дела>. послушать рассказы задержавшихся путников или бродячи монахов.

Общинная администрация. Система управления основывл лась на древних традициях: сохранялись многие старые формы. хотя и претерпевшие изменения. Деревенская сходка, например. становилась все более узким по составу собранием — на нем присутствовали лишь главы семей⁴¹. Важнейшим лицом в общине был староста, обычно уже не выборный; скорее всего должность эта стала монополией определенной семьи и передавалась по наследству. В общинах, возникавших на царских землях, сто роста, вероятно, назначался⁴² и оказывался как бы низшим

Я

Imhom налогового и административного аппарата (но и в более *|Ьтономные коллективы власти стремились в таком качестве Поправить угодных им лиц). Ему надлежало наблюдать за поряд­им в селении и сообщать о совершающихся там преступлениях⁴³.

го функции входило обеспечение безопасности деревни, орга-

тция охраны ее границ и содержание в порядке оборонитель-■ к укреплений. Староста выступал естественным руководителем

местных работ, разрешал споры, созывал сходку и даже ис-

1нял обязанности мирового судьи⁴⁴.

Важная роль в общине принадлежала писцу (лекхака). Он -"■'| учет налоговых взносов, земельных угодий, участков отдель­ных семей и в необходимых случаях оформлял документацию. и гуществовании общинных писцов мы знаем только из надписей, ■ и носящихся уже к первым векам нашей эры. Не исключено, ми эта должность действительно возникла сравнительно позд­но, в связи с бюрократизацией аппарата и усложнением отноше­ний как внутри общины, так и между нею и государством.

Большим влиянием пользовался деревенский жрец, часто быв-Н1ий и астрологом: он должен был не только присматривать за местным святилищем и совершать обряды, но и толковать распо­ложение планет, знамения и приметы. В серьезных делах общин­ник не предпринимал ничего без совета астролога — последний устанавливал время для начала полевых работ, возведения по­строек, день и час свадеб и т. д.

Место общины в древнеиндийском обществе. Наряду с арха­ичными формами, где преобладали коллективный труд, коллек-|и иная собственность и уравнительное распределение (они пред-i пмшяли первобытнообщинный уклад, элементы которого сохра­нились в стране вплоть до нового времени), на большей терри­тории уже к середине I тысячелетия до н. э., видимо, распрост-[ншились сельские общины, также различавшиеся между собой⁴⁵. 11 изучаемый период община составляла естественную часть ра-Попладельческого общества, но особенности ее положения и важ-iitiii роль в социально-экономической жизни позволяют говорить mi общинно-рабовладельческом укладе⁴⁶.

В значительной мере она была автономным самоуправляю­щимся общественным организмом и в условиях натурального ионяйства, при несовершенстве средств сообщения, слабых эконо­мических связях с городом и другими общинами, неразвитости государственного аппарата являлась институтом, освобождавшим центральную власть от необходимости создавать особые органы управления на местах.

Сельские общинники были основным податным населением, однако их не следует относить к эксплуатируемому классу⁴⁷. Государство не выступало собственником общинной земли, и пото­му выплачиваемый ими налог неправомерно считать рентой-на-иогом. Только на принадлежавших царю землях налог совпадал II рентой; в этом случае речь могла идти о прямой эксплуата­ции — присвоении чужого труда собственником средств производи-

ства. Налогообложение, коль скоро отсутствует собственное! на средства производства, принадлежит сфере государственнс политики, а не производственных отношений.

Нужно учитывать, что государство обеспечивало полнопра! ным общинникам нормальную производственную деятельност| и безопасность от внешних вторжений, защиту личности, имуще ственных прав, удержание в повиновении рабов и прочего по; чиненного люда и т. д.

Присвоение части налоговых поступлений верхней прослойко| господствующего класса, использующей свое доминирующ* положение в социальной, политической и идеологической обл* стях, осуществлялось неэкономическим путем (получение синекз жалованья на государственной службе и привилегий, взимай] дополнительных поборов и т. д.).

В монархиях указанная прослойка, сохранив за сельской о(щиной известную административную автономию, постепенно от тесняла ее от активного участия в политической жизни. Ушл| в прошлое времена, когда власти должны были считаться с мга нием общинников, когда их старосты созывались царем на сов«| щания, присутствовали на церемонии коронации и даже назьш лись «делателями царей» (раджакартарами)⁴⁸. Общинников пер^ стали привлекать к несению военной службы, что 03Ha4aj снижение их социального статуса. Политическая изоляция эт! коллективов была отмечена Мегасфеном: «Земледельцы освобоз даются от военной службы, их работы не нарушаются ничег они не ходят в город, не занимаются никакими другими делам! не несут никаких общественных обязанностей*⁴⁹.

Но благодаря своей исключительной живучести сельская oil щина в Индии смогла просуществовать до становления капитв листических отношений, приспосабливаясь к новым обстоятел] ствам и меняя характер. Правда, роль ее на разных этапах ист^ рии страны была неодинаковой. В ведийский период именно эте гражданский коллектив обеспечил хозяйственное освоение терр! тории, содействовал сложению цивилизованного общества. С рс> стом городов сельская община уступает им ведущее место, и хотя развивается в том же направлении, но с заметным отставанием Как замкнутый экономический и социальный организм, она сдер живала межобластное разделение труда, расширение товарного производства, торговли и способствовала общему замедлению тем пов развития страны. Столь же заметно менялось значение of) щины в раннее средневековье.

Испытывая влияние города и государства, она, в свою очередь. оказывала воздействие на все стороны жизни общества. Древне индийские республики долго сохраняли многие признаки общин ной организации и даже назывались «общинными терминами» -«гана» и «сангха». По ее образцу строились городские корпорации ремесленников и купцов, а также буддийские и джайнскис общины. Сангхи джайнов, например, подразделялись на ганы ^&", а те — на более мелкие единицы — кулы (семьи). Община были

носителем и передатчиком ряда лучших традиции, которые до «их пор живы и проявляются в наиболее привлекательных чертах индийского деревенского населения — духе коллективизма⁵¹, чунстве собственного достоинства, гостеприимстве и т. д.

Варны и касты. Община как сложный социальный организм лила теснейшим образом связана с сословно-кастовой структур |юп. Она (на что уже указывалось) охватывала и полноправных ниободных, и зависимые слои, принадлежавшие к низшим кастам. Функционирование ее в большой степени определялось комплек­ции традиционных прав и обязанностей. В магадхско-маурий-шсую эпоху сословно-кастовая система в результате роста мате­риального производства и городов, углубления процесса разделе­ния труда, развития рабовладельческих отношений, укрепления п>еударственности претерпела существенные изменения ⁵². Основой дли оценки общественной значимости человека все в большей степени становилось не происхождение, а имущественное поло­жение и фактически занимаемое место в обществе. В источниках не раз восхваляется богатство, обладание которым способно ком­пенсировать недостаточную знатность, ученость, добродетель и прочие вызывающие уважение качества.

В самых разных источниках все чаще находит отражение попытка противопоставить принципу родовитости принцип при-опретенного духовного совершенства. В вероучениях, возникших И укрепившихся в то время в Индии (буддизм, джайнизм), эти установки легли в основу их этических учений ⁵³. Известные уетупки приходилось делать даже ревностным защитникам орто­доксальных воззрений.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: