В середине или ближе к концу работы с прерыванием в начале

Разный эффект прерывания работы в ее начале и в конце обнаруживается и в повседневной жизни. Например, человек пишет письмо, кто-то неожиданно заходит в комнату и прерывает его. Если человек только что начал писать письмо, то это пре­рывание не так неприятно, как тогда, когда ему остается написать последние не­сколько строчек. Во втором случае потребность закончить письмо гораздо сильнее. Какие силы здесь задействованы? Почему почти законченное задание беспокоит нас гораздо сильнее, чем только что начатое?

Возможны разные объяснения. Нередко интенсивность действия ближе к кон­цу увеличивается. Бегуны на соревнованиях, если только речь не идет об очень ко­ротких дистанциях, как правило, сначала экономят свои силы. Однако при прибли­жении к финишу такая экономия теряет смысл и их бег становится мощным и безудержным. Точно так же и у ряда действий, использовавшихся в наших опытах, например, при отгадывании загадки, ближе к концу психический процесс стано­вился, похоже, более интенсивным, хотя у многих заданий эта разница внешне была и незаметной.

И вполне может быть, что прерывание более интенсивного процесса оказывает более сильное воздействие.

Но почему прерывание в момент более интенсивного процесса должно созда­вать более сильное напряжение? Если более интенсивный процесс понимать лишь как более быстрый процесс, тогда понятно, почему особенно сильное противодей­ствие, например в форме сопротивления, возникает в момент его прерывания. Одна­ко не вполне ясно, почему более сильное напряжение потребности должно все еще существовать и по прошествии некоторого времени. Ведь в любом случае после пре­рывания этот процесс прекратился, и испытуемый занялся чем-то другим.

Таким образом, надо объяснить, почему при прерывании действия в стадии его завершения сохраняется более интенсивное остаточное напряжение, чем при прерывании его в начале, несмотря на то, что в последнем случае человек израсхо­довал меньше энергии. По-видимому, здесь должен играть роль еще один фактор: присущая действию с четким концом цель, например отгадывание загадки, выпол­няет для испытуемого функцию притягивающей его позитивной побудительности.

Согласно К.Левину, сила такого рода побудителей зависит, помимо прочих ус­ловий, еще и от их «удаленности». (Само собой разумеется, что здесь имеется в виду не физическая, а психологическая удаленность побудителя.) Целями заданий в на­ших опытах обычно являются побудители, сила которых увеличивается при прибли­жении к ним. По мере того, как испытуемый придвигается все ближе к цели, общее напряжение увеличивается. К концу действия вся ситуация как бы уплотняется. Ина­че говоря, конечность действия, его обсуждавшееся выше отличие от продолжающе­гося действия делается еще более выраженным.

Теперь становится понятнее, почему интенсивность сохраняющегося после прерывания напряжения будет больше, если прервать действие незадолго до его кон­ца. С этим хорошо согласуется и то обстоятельство, что напряжение ослабевает, как только побудитель (цель действия) удаляется от испытуемого. В этом может быть при­чина того, что «разрушение» работы при прерывании влечет за собой, как мы виде­ли выше, столь поразительно слабое запоминание (ЗН). Ведь в этом случае испыту­емый оказывается отброшенным от уже достигнутой точки вблизи цели назад, к самому началу работы.

К тому же результату ведет и еще одно соображение. К концу работы испытуе­мый обычно в большей степени находится «внутри» нее, чем в самом начале. Он по­гружен в работу всей своей личностью. И работа оказывается в более глубоком смыс­ле «его работой», так что за ней стоит не только квазипотребность, образовавшаяся в результате исходного намерения, но и истинные потребности данного человека.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: