Бог войны и богиня любви: о чем молчат исторические хроники 32 страница

– Я не знаю, парень, что вас связывает с Уильямом де Шампером, но вижу, что он тебе дорог. Поэтому скажу – пусть маршалу сейчас и полегчало, но лекари считают, что он уже не оправится. И мессир Уильям, похоже, это понимает. Возможно, поэтому он и послал меня за тобой. Идем, он ждет.

Мартин не желал верить в кончину брата Джоанны, пока не увидел Уильяма в его покое – смертельно бледного, с запавшими глазами, с каким-то особым покоем на лице. Тамплиер лежал на чистых покрывалах напротив раскрытого окна, но все равно в комнате ощущался тошно творный запах смерти. Маршал умирал от гниения в собственном теле.

– Вы звали меня, мессир?

Мартин надеялся, что его голос звучит невозмутимо, но против его воли в нем проскользнула грусть.

– Садись рядом, Мартин. Нам надо поговорить.

Откуда-то из глубин замка Маргат доносилось стройное пение литании, и Уильям какое-то время прислушивался к нему, потом сказал:

– Это прекрасно, когда славят Господа и Пречистую Деву. Но ты ведь не понимаешь этого, парень? И у меня не идут из головы твои слова, что ты не веришь в Бога.

– Вы об этом хотите поговорить со мной?

Это казалось нелепым. Но Уильям был непреклонен в своем решении.

– В тебе что-то есть, Мартин. Когда-то я ненавидел и презирал тебя, потом стал уважать, а позже почувствовал жалость. Спрашивается, зачем мне жалеть тебя, предателя, притворщика и безбожника? Но я всегда надеюсь найти в человеке лучшее, даже если потом придется разочароваться.

– Вы знаете обо мне все самое ужасное, мессир, я ничего не скрыл. И я не сто́ю вашего великодушия.

– Если я говорю с тобой, значит, сто́ишь. Но ответь мне – для чего ты живешь?

Мартин был озадачен. Пожав плечами, он сказал:

– Целью жизни является сама жизнь.

– Нет, целью является то, каков ты в этой жизни. А без Господа, без веры человек рано или поздно становится добычей вседозволенности. А вседозволенность и есть дьявол.

Почему-то при этих словах Мартин вспомнил самоуверенное лицо Синана. Вот кто позволял себе все, не сомневаясь, что служит как раз не дьяволу, а Аллаху – Всевышнему.

Мартину так часто приходилось слушать, как люди говорили о высших силах и своей убежденности в том, что только им известна истина, что однажды он решил: все это мечты и самообман, дабы облегчить себе жизнь. По крайней мере людям спокойнее думать, что Бог с ними, когда они принимают какое-то решение, но надеяться они могут только на самих себя.

– Вот вам, мессир, зачем нужна вера?

Теперь спрашивал уже Мартин, и тамплиер ответил:

– Без Бога нельзя жить. Мне нужен Он, чтобы я мог быть самим собой! Чтобы не изменял себе и тому, во что я верю. Чтобы знать, где грань, какую я не должен переходить.

Мартин заметил, что с этими словами лицо раненого приобрело выражение некоей внутренней силы.

– Вера делает нас людьми. Не важно, во что мы верим – в Небо, в судьбу, в себя, как ты утверждаешь, в волю правителей или же просто в удачу. Но мы верим. Ибо без веры человек просто животное. Как и дикие звери, он хочет есть, отдыхать, совокупляться, ищет теплое логово, оберегает детенышей, охотится. Но если он верит, то у него есть душа. А имея душу, он уже не одинок, он – создание Божье.

Мартин не знал, зачем маршал говорит ему все это. Он умел хорошо владеть собой, поэтому покорно слушал, однако почему-то не решался посмотреть Шамперу в глаза. Его взгляд блуждал, перемещаясь с распятия над изго ловь ем ложа умирающего на каменную кладку стен, а потом на открытое узкое окно, за которым вдалеке сверкало солнечное море, – и обратно. Серые глаза Уильяма так похожи сейчас на глаза его сестры! Странно, что раньше Мартин не замечал этого сходства между ними.

– Порой звери ведут себя лучше людей, – все же решился прервать он тамплиера. – Люди корыстны и жестоки, кровожадны. Звери же убивают, чтобы выжить, им надо питаться и отбиваться от более сильного.

– Или чтобы получить лучшую самку. Или расширить свою территорию, или возглавить стаю. Но делают они это не из веры. Так же поступает и человек, если живет без веры… Он не растет, а просто проживает свою жизнь и уходит в небытие.

– Все там будем, – скривил рот в усмешке Мартин.

– Это только твое мнение. Я же считаю, что душа не такая слабая сила, чтобы однажды исчезнуть бесследно. Но ответь, если ты ни во что не веришь, что тебя поддерживает?

Раньше бы Мартин сказал, что верит в людей. Но как раз люди его обманывали и использовали. И он, чуть помолчав, ответил:

– Я верю в любовь. Верю в добрые отношения между людьми, когда они любят друг друга, – друзья ли, родственники, возлюбленные… И эта вера стоит того, чтобы за нее бороться.

После этого Уильям де Шампер долго и пристально смотрел на него. Грудь его вздымалась, но дыхание казалось слабым. Тамплиер сделал Мартину знак подать воды, и, придерживая раненого за плечи, тот ощутил, как маршал горит – он был очень горячим. Его лихорадило, но при этом он вел с ним все эти душеспасительные разговоры.

Откинувшись на подушки, Уильям сказал:

– Вера в любовь – то же, что и вера в людей. Но не все люди одинаковы. Когда вор похваляется тем, что украл, когда убийца с гордостью торжествует над павшим – мир движется к гибели. Но страх кары за содеянное, вера, что за все ждет возмездие от высших сил, проводит рубеж между хаосом и порядком. Если человек различает, что есть зло, а что добро, – он приближается к Богу. И все равно, откуда начат путь. Поэтому я и говорю сейчас с тобой, мальчик мой, ибо надеюсь, что ты не совсем пропащий, что бы ни было с тобой в прошлом…

Мартин вздрогнул.

«Он назвал меня “мальчик мой”. Это сказал мой враг… Этот полумонах, храмовник, посвятивший всю жизнь защите и служению своей вере, отказавшийся от семьи и любви, – назвал меня своим!»

Мартин был потрясен. Уже одних этих слов хватило, чтобы он пообещал, что уверует в Бога. Разве не этого ждет от него тамплиер? Но вместо этого он спросил:

– Зачем вы завели со мной этот разговор, мессир маршал? Я ведь вижу, как вам плохо, а эти речи совсем лишают вас сил.

– Я говорю с тобой, чтобы быть уверенным, что могу доверить тебе судьбу своей сестры.

Мартин онемел. Что имеет в виду тамплиер под этими словами?

И тот сказал:

– Джоанна в большой беде. А ты тот, кто может ее спасти.

– Джоанна в беде?! – вскричал Мартин и резко вскочил. – Но разве она не в свите короля Ричарда? Нет? О, мессир Уильям, ради всего, что для вас свято, скажите, что с ней?

Он даже рассердился. Зачем Шампер так долго говорил с ним о всяких пустяках, утаивая главное?! Теперь же силы его были на исходе, он задыхался, но главное об исчезновении Джоанны де Ринель все же сообщил, добавив, что узнал об этом от Синана.

– Сейчас, когда начнется новый поход, когда король Ричард уезжает, а все, кто останется нести свою миссию, вряд ли смогут заняться розысками Джоанны, я уповаю только на тебя. Я понял, на что ты способен, понял, что для тебя нет невозможного, если ты поставил цель. Но не погубишь ли ты мою малышку Джоанну, когда спасешь?

– Да я ради нее и небо, и землю переверну! Жизнью своей клянусь! Каков бы я ни был, но я не причиню ей зла.

Уильям слабо улыбнулся.

– Я верю тебе. И теперь могу умереть спокойно. Учти, моя сестра должна быть спасена… Погоди, не перебивай!.. Я должен сказать еще что-то важное. Джоанна ждет от тебя ребенка. Позаботься о ней… о них.

Мартин замер, сердце его оглушительно билось. У него будет ребенок! Его сын. Как это прекрасно! Он не будет больше одинок. И, что бы его ни ожидало, какие бы трудности ни стояли на пути, он найдет и освободит Джоанну и их дитя. Забавно, но ранее Мартин никогда не думал о детях. Да и про англичанку говорили, что она бесплодна. Но она все же понесла от него. О, это настоящее чудо! И какое огромное счастье!

Он просто сиял.

Уильям смотрел на молодого человека, на своего бывшего врага, а ныне спасителя, и видел, как меняется обычно замкнутое и скрытное лицо наемника. Тамплиеру казалось, что он читал по нему то, что творилось в душе Мартина, как открытую книгу. И сколько бы тот ни согрешил в прошлом, он не был совсем пропащим.

Уильям хотел произнести это вслух, но внезапно стрельнула и надавила боль, дыхания не хватало, и рыцарь мучительно, со стоном закашлялся. Лицо его исказилось, на губах вздулись кровавые пузыри, и он уже не мог сдержать крика.

Встревоженный Мартин кликнул лекарей, смотрел от двери, как они суетятся подле маршала, потом кто-то из иоаннитов стал его мягко выпроваживать. Оглянувшись в последний раз, Мартин встретил устремленный на него взгляд де Шампера и кивнул ему.

Всю ночь он просидел во внешнем дворе замка. Он нашел место, откуда было видно в донжоне окно Шампера, смотрел на свет за ним и… молился. Человеческая душа в смятении всегда ищет поддержку у высших сил. По крайней мере Уильям был бы доволен, узнав, что его новый друг, нехристь, молит о нем Небо. Но как же грустно, что они так поздно узнали друг друга… На рассвете Мартина разыскал Фаркаш.

– Лихорадка продолжала сжигать его изнутри, несмотря на все снадобья. Но умер он хорошо. Перед смертью, исповедавшись и причастившись, он произнес: «Я всегда буду сражаться. И предстану перед Всевышним, как и жил – в белом плаще с красным крестом». Истинный тамплиер!

Он еще что-то говорил… О том, что Уильяма облачат в одеяния его ордена и перевезут тело в ближайший замок храмовников Крак-де-Шевалье, где с почестями погребут в орденской часовне. Но Мартин уже не слушал его. Он медленно поднялся.

– Я уезжаю, мессир Ласло. Помолитесь от меня за душу маршала де Шампера.

Он направился в сторону конюшни, подошел к стойлу белоногого гнедого коня и возложил на его спину седло. И вдруг заплакал. С чего бы это? Было ощущение, что он потерял близкого друга.

В какой-то миг Мартин увидел, что в соседнем стойле венгр тоже седлает своего жеребца. Фаркаш сделал вид, будто не заметил слез на лице бывшего ассасина.

– Я уже попрощался с Уильямом де Шампером, парень. И теперь еду выполнять последнее поручение своего маршала. А он приказал помогать тебе в том поручении, какое дал. Так что и я еду с тобой в Монреаль, дабы разыскать и спасти Джоанну де Ринель.

Когда они выводили лошадей во двор, из сторожевой башни показался Иосиф. Быстро семеня ногами, пряча руки в широкие рукава своего балахона, он перебежал двор и осведомился насчет планов своего друга. Мартин сказал, что не поедет с Иосифом в Антиохию, что он отправляется в крепость Монреаль, чтобы спасти женщину, которую полюбил, – Джоанну де Ринель, их спутницу по дорогам Малой Азии. Пусть Иосиф поймет и простит его.

Юноша задумчиво потер кончик носа.

– Я тебя понимаю, но ты бы очень обидел Эйрика, Мартин, если бы отказался взять его с собой. Тебе ведь будет непросто в землях, где теперь распоряжается султан Саладин. А у меня там есть торговые связи, которые очень могут пригодиться нам.

Мартин резко повернулся. Уж не ослышался ли он? Иосиф собирается присоединиться к ним?

Заметив его взгляд, молодой еврей как-то смущенно пожал плечами.

– Моя семья предала тебя, Мартин. А я поклялся исправить зло, совершенное моим отцом. И я не оставлю тебя, зная, что могу помочь.

Мартин минуту размышлял. На его душе стало легче, оттого что Иосиф готов следовать с ним и помогать, хотя знает, что его друг отправляется спасать женщину, какая заменила в его сердце Руфь бат Ашер. И Мартин уточнил: Иосифу не надо подвергать себя такому риску, если он это делает ради того, чтобы бывший наемник его отца оставил свои планы о мщении. Он ведь уже пообещал ему забыть прошлое.

– Я еду с тобой не из-за прошлого, Мартин, а потому что мы друзья. Так что не обижай меня отказом. А теперь я пойду за Эйриком.

Они уезжали из замка Маргат, когда в часовне шла поминальная служба по маршалу ордена Храма. Четыре всадника – тамплиер, еврей и двое наемников, один из которых ехал спасать свою любимую. Встречный ветер бил им в лицо, земля проносилась под копытами коней, звенела упряжь, в вышине поднималось ясное солнце.

Мартин скакал и думал, что впервые в жизни он едет не по поручению или приказу, а по собственной воле, избрав свой путь. Он едет искать ту, что дорога́ ему. И пусть это будет непросто, но он справится. В его сердце оживала надежда.

Сноски

Сарацинами европейцы называли мусульман.

Герольд – здесь: глашатай и распорядитель на рыцарских турнирах.

Левант – общее название стран восточной части Средиземного моря – Сирии, Палестины и Ливана.

Сражение в местности у холмов Хаттина произошло в 1187 году и завершилось полным разгромом крестоносцев. После этого султан Саладин захватил почти все земли Иерусалимского королевства, а также у него оказался Истинный Крест.

Кольчужный клапан – часть воинского облачения в виде кольчатого ворота, который, будучи завязанным, предохранял подбородок и нижнюю часть лица рыцаря. Вне боя носился отвязанным, свисающим на грудь.

Хейстилъюд – поединок на турнире, когда рыцари один на один выезжают сразиться на копьях.

Хауберк – кольчужная или сделанная из плотной ткани деталь облачения, носимая под шлемом, для защиты шеи, плеч, затылка, в некоторых случаях груди и нижней части лица.

Ричард I Плантагенет был не только королем Англии, но владельцем почти половины французских земель на континенте. Эти владения получили название Анжуйской империи, т. к. английские Плантагенеты вели свой род от графов Анжу.

Котта – надеваемая поверх кольчуги длинная туника, обычно без рукавов и с разрезами внизу, для удобства верховой езды.

Шербет – восточный напиток из фруктового сока с сахаром.

Нуреддин (Нур ад-Дин) (1116–1174) – султан Сирии, под начальством которого изначально служил Саладин. Но, получив власть в Египте, Саладин старался держаться отстраненно от своего повелителя Нуреддина, а после его смерти завоевал его земли и сражался с его наследниками.

В те времена христиане считали, что мусульмане верят не в единого Создателя, а в какого-то своего бога. Поэтому их зачастую называли язычниками. Мысль, что магометане верят в того же Бога, но по-своему, начала развиваться позже, где-то с конца XIII века.

Главная резиденция тамплиеров в Иерусалиме размещалась в бывшей мечети Аль-Акса, расположенной на Храмовой горе. Они считали мечеть храмом царя Соломона, и отсюда пошло их название – «храмовники».

По-французски «храм» – templ, отчего их стали называть тамплиерами.

Сервиенты – служащие ордена из числа простолюдинов. Выполняли различные функции – оруженосцев, воинов-пехотинцев, просто прислуги.

Смешанный язык на основе латыни, служивший универсальным средством общения в Средиземноморье в Средние века.

Служба, проходившая с пяти до шести утра. Заканчивалась, когда забрезжит рассвет.

Ante lentem augere ollam – покупать горшок раньше чечевицы, то есть делить шкуру неубитого медведя (лат.).

Победа короля Бодуэна IV над Саладином при Монжизаре произошла в 1177 году.

Мамлюки – в странах мусульманского Востока воины, которые набирались из невольников и воспитывались для воинской службы (как позднее янычары в турецком войске). После обучения мамлюка и становления его как профессионального воина господин давал ему свободу и платил за службу.

Безант – денежная единица Византии, около 4,5 г золота. В IV–XII веках стала образцом для монет Европы и Востока, почти тысячу лет являясь международной валютой.

«Из глубины» – начало покаянного псалма, который читается как отходная молитва над умирающими (лат.).

Тор – в скандинавской мифологии бог грома и молнии.

Норны – в скандинавской мифологии богини пряхи, плетущие нить людских судеб.

Куфия – полотняный покров, который носили поверх головного убора, дабы защититься от солнца.

Иль-де-Франс – историческая область в окрестностях Парижа, издревле принадлежавшая французским монархам.

Коран: IХ:29.

Джихад (священная война) – дословно переводится как «стремление», то есть стремление распространить ислам.

Кафир – неверующий человек, высказавший свое неверие в словесной форме. Так мусульмане называли христиан.

Фарсах – три арабские мили (около 5,5 километров).

Конийский (Иконийский), Румский, или Сельджукский султанат – феодальное государство в Малой Азии. Возникнув в 1077 году на отторгнутых у Византийской империи владениях, султанат сыграл важную роль в истории региона.

Повелитель верующих – официальный титул халифа Багдадского.

Скимитар – восточный кривой меч, расширяющийся к концу.

Куртина – отрезок крепостной стены между двумя башнями.

Фидаи – буквально – жертвующие собой; воины-шииты, слепо преданные главе ассасинов Старцу Горы, готовые выполнить любое его приказание, тайные посланцы и убийцы, с охотой жертвующие жизнью по его приказанию.

Фут – 0,3048 метра.

Фатимиды – династия правителей Египта до того, как власть захватил Саладин и основал свою династию Айюбидов.

Дик – уменьшительное от Ричард.

Скарамангий – длинное парадное одеяние знатных особ в Византии.

Мезуза – прикрепляемый к внешнему косяку еврейского дома свиток пергамента в специальном футляре, в тексте которого провозглашается единство Бога и существование завета между Ним и еврейским народом. По обычаю нужно прикоснуться к мезузе пальцами и поцеловать их при входе и выходе из дома.

Варанг – в Византии так называли скандинавов (отсюда слово «варяг»).

Суккот – праздник кущей, происходит 1 октября. Один из самых больших праздников у евреев: символизирует воспоминания, как израильтяне жили в шалашах (кущах) во время сорокалетнего странствия по пустыне.

Гой – обозначение нееврея. Встречается в обиходной речи в значении «иноверец».

Назареяне – христиане.

Эль-Кудс – так мусульмане называли Иерусалим: по-арабски это означает «святой».

Купол Скалы, как обычно его называют.

Улемы, или алимы – собирательное название признанных и авторитетных знатоков теоретических и практических сторон ислама. Со временем стало уважительным прозвищем.

Дар аль-Ислам – буквально: мусульманский мир (араб.) – традиционное мусульманское обозначение территорий, где действует религиозный закон шариата и где господствуют мусульмане.

Карбункул – драгоценный или полудрагоценный камень красного цвета, обычно разновидность граната.

Суфии – исламские мудрецы, толкователи Корана.

Клуатр (от лат. claustrum, закрытое место, позднее – монастырь) – типичная для романской и готической архитектуры крытая обходная галерея, обрамляющая закрытый прямоугольный двор или внутренний сад монастыря или большой церкви.

Раскол единой христианской Церкви произошел в 1054 году ввиду противоречий по вопросам служения.

Джизья – подушная подать с иноверцев в мусульманских государствах. Исламские правоведы рассматривают джизью как выкуп за сохранение жизни при завоевании.

Ураза-байрам – праздник разговения у мусульман после поста месяца рамадан.

Аль-колун – черная краска, приготавливаемая из сажи и предназначенная для подкрашивания бровей и ресниц.

Алтабас – золоченая парча с ткаными узорами.

Кааба (араб. «куб») – мусульманская святыня в виде кубической постройки во внутреннем дворе Заповедной Мечети (Мекка). Это одно из основных мест, собирающее согласно кораническим предписаниям паломников во время хаджа.

Ребаб – струнный смычковый инструмент с почти круглым корпусом и круглым небольшим отверстием для резонанса на деке.

Ночь хны – традиция в мусульманстве: нечто вроде девичника для невесты в преддверии брачного обряда.

Дэв – сверхъестественное существо, злой дух; шайтан – дьявол.

Рено де Шатильон (ум. в 1187 г.) – французский рыцарь-авантюрист. Добился высокого положения в Иерусалимском королевстве, но был пленен и провел шестнадцать лет в плену у сарацин, после чего, освободившись, прослыл самым жестоким их гонителем. В 1183 г. Рено разграбил караван, в котором находилась сестра Саладина, что послужило поводом нападения султана на Иерусалимское королевство. Попав в плен к Саладину после битвы при Хаттине, был убит им лично.

Mont Royal.

Джебель-эш-Шарки (Восточные горы) – арабское название гор Антиливана – горной гряды, протянувшейся с юго-запада на северо-восток между Сирией и Ливаном. В описываемый период эти места находились под властью ассасинов и их главы Старца Горы.

Рафики – здесь: наставники будущих ассасинов, учителя.

Такия – в некоторых учениях ислама «мысленная оговорка», согласно которой верующий может притворяться и внешне изображать, что проникся чужой верой, для сокрытия своих подлинных религиозных взглядов и намерений.

Исмаилиты – воинственная ветвь в одном из направлений ислама.

Али – двоюродный брат, зять и сподвижник пророка Мухаммада. После смерти Мухаммада в среде его последователей произошло разделение на суннитов и шиитов. Шииты стали почитать не столько самого пророка Мухаммада, сколько его преемника, халифа Али, который первым из живущих принял ислам, а также считалось, что дух Аллаха после смерти Мухаммада перешел в Али.

Замок Масиаф был построен во время владычества Византийской империи. Несколько раз замок переходил из рук в руки то мусульман, то крестоносцев, пока в 1140 году его не приобрели ассасины-исмаилиты, которые сделали его своей главной цитаделью.

По верованиям ассасинов, имамы являются посредниками между людьми и Аллахом. Решение имама по любому вопросу для шиитов – истина в последней инстанции.

Динар – денежная единица в арабских странах.

Я не тот, каким был прежде (лат.).

Вечный покой даруй им, Господи… (лат.).

И да сияет им неугасимый свет (лат.).

«Miserere» – «Помилуй меня, Господи», псалом 51 (50), входивший в заупокойную службу (лат.).

Икта – земельный надел, жаловавшийся за военную службу в средневековых исламских государствах.

Омаль – небольшое графство на востоке Нормандии.

Ортодоксы – в русском переводе – православные; происходит от др. – греч. «правоверный» и «мнение, представление»; сторонники Никейского символа веры, принятого православными.

В 1054 году произошел раскол единой христианской Церкви, когда Папа Лев IX (1002–1154) и патриарх Константинопольский Михаил Керуларий (ок. 1000–1058) поссорились и предали друг друга анафеме.

Боэмунд Тарентский (1054–1111) и Танкред д’Отвиль (1172–1112) – предводители Первого крестового похода, завершившегося созданием на Востоке Иерусалимского королевства.

С Божьей помощью (лат.).

Локи – у древних скандинавов бог хитрости и обмана.

Донжон – главная башня в крепости.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: