Сторгэ. Любовь в семье или любовь родственников друг к другу.

Филиа. Привязанность между двумя людьми; братская любовь.

Эрос. Этим словом обычно обозначается любовь между двумя полами. Отсюда произошло слово эротика. Однако философ Платон придал слову эрос благородное духовное значение. Он назвал его «небесный эрос» и определил как отказ от чувственных материальных интересов ради поисков Бога. Таким образом, для греков эрос в определении Платона стал высшей формой человеческой любви. Сегодня мы поговорим еще о «платоновской любви».

Агапэ. Это чистая любовь, не оскверненная никакими своекорыстными побуждениями. В форме существительного это греческое слово не очень ясно по своему значению, оно необычно — возможно, потому, что такая любовь сама по себе необычна.

Новозаветные писатели писали по-гречески, поэтому они использовали эти четыре слова, чтобы показать различие между Божественной и человеческой любовью — даже между различными видами человеческой любви. И это им удалось. В Новом Завете для описания человеческой любви чаще всего используется слово филиа. (Слова эрос в Новом Завете нет.) Для обозначения Божественной любви все новозаветные писатели пользовались редко встречающимся словом агапэ. (Иногда для описания Божьей любви в Новом Завете используется слово (филиа, однако всегда в контексте агапэ.) Это слово в Новом Завете приобретает новое значение, основанное на откровении Божьей любви, явленной в жизни Иисуса Христа и в самом высшем ее выражении — крестной жертве (см. Рим. 5:6-10). Значение, которое новозаветные писатели вкладывали в это слово говоря о Божьей любви агапэ, полностью противоположно человеческой любви, по крайней мере, в трех аспектах.

1. Человеческая любовь — будь то филиа или платонов­ский «небесный эрос» — всегда условна. Человеку не свойст­венно любить неприятных людей. Мы любим тех, кто любит нас и кто откликается на нашу любовь. Божья любовь, агапэ, напротив, безусловна. Она истекает от Бога произвольно без всякого повода и не зависит от нашего благочестия или наших достоинств. Когда мы это понимаем. Божье спасение стано­вится безусловной Благой вестью (см. Рим. 5:6-10; Еф. 2:4-6; Тит. 3:3-5). Вот почему в Библии так ясно неоднократно подчеркивается, что мы спасаемся только благодатью, то есть незаслуженной Божьей милостью (см. Деян. 15:11; Рим. 3:24; 5:15; 11:6; Еф. 1:7; 2:8. 9; Тит. 1:14; 2:11; 3:7).

2. Человеческая любовь изменчива. Это неустойчивая и ненадежная любовь. В Ин. 21:15—17 есть хороший тому пример. В этих текстах показано также, как новозаветные писатели сознательно использовали разные слова для обоз­начения любви. Три раза Иисус спрашивает Петра, любит ли тот Его, и три раза Петр отвечает, что любит. Судя по английскому и некоторым другим переводам Библии, может пока­заться, что вопросы Иисуса и ответы Петра каждый раз те же самые. Однако в Своих первых двух вопросах Петру Иисус использует слово агапэ, неизменную вечную любовь. А Петр отвечает, используя слово филиа, обозначающее человеческую привязанность. Но когда Иисус спрашивает Петра к третий раз, любит ли тот Его, Он использует слово филиа. Получается, будто Иисус спрашивает: «Петр, ты любишь Меня только этой ненадежной, человеческой любовью?» Неудивительно, что Петр был обескуражен! Но теперь он воистину обратился и перестал быть самоуверенным. В смирении он отвечает: «Господи! Ты все знаешь; Ты знаешь, что я люблю (филиа) Тебя» (стих 17). Мы, люди, способны только на эту изменяю­щуюся, ненадежную любовь — филиа.

В полную противоположность ей Божья любовь агапэ неизменна. Бог провозгласил неверным иудеям: «Любовью вечною Я возлюбил тебя» (Иер. 31:3). В классическом описании Божественной любви, которое приводит Павел, «любовь (агапэ) никогда не перестает» (1 Кор. 13:8). Вне всякого сомнения, Иисус показал это на кресте, когда «возлюбив Своих сущих в мире, до конца возлюбил (любовью агапэ) их» (Ин. 13:1).

Когда мы поймем эту неизменную суть Божьей любви к нам, мы будем «укорененными и утвержденными в любви (агапэ)» (Еф. 3:18). Мы скажем вместе с апостолом Павлом:

«Кто отлучит нас от любви (агапэ) Божией... Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем. (Рим. 8:35, 38, 39).

3. Даже самая высокая человеческая любовь своекорыстна. Поскольку по своей природе мы эгоисты, все наши мысли и поступки осквернены эгоизмом и самолюбием. Во всех отношениях: социальном, политическом, научном, материаль­ном, экономическом, даже религиозном мы все — рабы собственного своекорыстия. (Ис. 53:6; ср. Флп. 2:21). Как мы уже видели в предыдущей главе, все мы зачаты в «беззако­нии», то есть с наклонностью к эгоизму. Следовательно, все мы, без исключения, лишены Божьей славы — Его любви агапэ (см. Рим. 3:23).

Божья любовь полностью противоположна любви человеческой. Она самоотверженна, готова к отдаче. Вот почему Христос не пытался сохранить равенство с Небесным Отцом, но уничижил Себя Самого и сделался Божьим рабом, послушным даже до крестной смерти (см. Флп. 2:6-8). Всю Свою жизнь на этой Земле Иисус являл любовь Своего Отца — агапэ. Ученики видели в Нем «славу как единородного от Отца» (Ин. 1:14) Он жил ради других. Он действительно обнищал ради нас, чтобы мы могли обогатиться Его нищетою (см. 2 Кор. 8:9).

В Божьей любви нет себялюбия. Эта любовь, явленная в жизни христиан посредством Святого Духа, есть самое убедительное свидетельство преобразующей, спасающей силы Евангелия (см. Ин. 13:34, 35).

Высшим проявлением Божьей самоотверженной любви была крестная жертва, когда Иисус Христос умер второй смертью за все человечество (см. Евр. 2:9). Эта вторая смерть есть полное прекращение жизни; это прощание с жизнью навеки. Ясно, что смерть, которую Христос претерпел за нас, — именно вторая смерть, потому что христианам, оправданным во Христе, предстоит умереть первой смертью (смертным сном), но они будут избавлены от второй смерти (см. Откр. 20:6). На кресте Иисус был готов лишиться жизни не только на три дня, а навсегда, чтобы мы могли жить вместо Него. Такая самоотвер­женная любовь преобразила Его учеников. Перед крестной жертвой Христа они были поглощены эгоистичными помыслами (см. Лк. 22:24). После креста они были готовы следовать примеру Иисуса, жертвуя собою ради других. То же произойдет и с нами, когда мы увидим самоотверженную любовь Иисуса, сияющую с креста, мы тоже преобразимся (см. 2 Кор. 5:14, 15).

Следовательно, обобщая, можно сказать: человеческая любовь условна, а Божья любовь безусловна. Наша челове­ческая любовь изменчива, а Божья любовь неизменна. Наша человеческая любовь себялюбива, а Божья любовь само­отверженна. Пока мы не признаем эти три качества Божьей любви агапэ. Евангелие не станет безусловной Благой вестью для нас. И пока мы не будем «укоренены и утверждены» в Его любви агапэ, мы не сможем избавиться от страха и бескорыстно служить Ему (см. 1 Ин. 4:7, 12, 16-18).

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: