Разные дни афганского приграничья. Новые попытки укрепить границы ДРА 1 страница

Для обычной армии не победить — значит потерпеть поражение.

Для партизанской армии не потер­петь поражение — значить победить

Г. Киссинджер

Трагедия в Мазари-Шарифе. Расширение масштабов иностранного вмешательства в конфликт. Действия пограничных подразделений в северных провинциях ДРА. Операции в районах Мармоля и Куфаба. Причины повторных операций в ряде районов. Активные действия пограничных подразделений В ПО на Малом афганском Памире. Новые инициативы руководства ДРА и КГБ СССР по укреплению границ Афганистана. Противоречивые итоги года.

1983 г. начался с ЧП в Мазари-Шарифе (центр погра­ничной с нами провинции Балх, против участка Термезского погранотряда). 2 января в этом городе работавшие на хлебокомбинате советские специалисты в полдень возвращались в свой городок (на восточной окраине города) на двух автобусах и двух легковых автомобилях. Только по прибытии в городок обнаружилось отсутствие второго автобуса с 16 специалистами.

Как потом было установлено, в пути этот автобус об­стреляла и захватила группа вооруженных людей и увез­ла их из города в южном направлении (автобус потом на­шли пустым). Охраны у специалистов не было, а имевшиеся у них три пистолета, они отдали бандитам, не восполь­зовавшись оружием.

В ходе поиска, предпринятого к исходу дня (такая вот оперативность была!) силами подразделений 18-й пехот­ной дивизии, царандоем, двумя нашими мангруппами, батальоном мотосрелкового полка и вертолетами на вто­рые сутки был обнаружен труп одного из специалистов и следы группы людей, ведущие в юго-восточном направ­лении (во время нападения на автобус этот специалист был ранен, ослаб от потери крови и был в пути убит бан­дитами).

Было ясно, что бандиты с заложниками ушли в направ­лении труднодоступных горных массивов южнее Мазари-Шарифа. Несмотря на наличие в этой провинции зна­чительных сил и средств (афганских и наших) поиск на­чался с опозданием и ограниченными силами. Упреждаю­щие действия (десантирование) на вероятных маршрутах движения банды осуществлены не были. Вертолеты для ведения активной воздушной разведки использовались слабо. К руководителю поиска (старший военный совет­ник в этой зоне) поступало довольно много противо-речивой информации о вероятном нахождении заложников и это затрудняло принятие оптимального решения. К тому же наша мангруппа и армейские подразделения в районе «Скалистых пещер» (в 30-40 км южнее Мазари-Шарифа) встретили упорное сопротивление мятежников, и это сковывало поисковые действия. Попытки завязать пере­говоры с главарями известных бандформирований тоже не давали результатов. Лишь к исходу второй недели по указаниям из Кабула маршала С.Л. Соколова и прибыв­шего в Мазари-Шариф ГВС генерала М.И. Сорокина зона поиска была расширена к югу и создано несколько аэромобильных групп на вертолетах. К двум нашим мангруппам присоединилась десантно-штурмовая группа Керкинского погранотряда. Всем этим силам предстояло продолжать поиск в труднодоступных горных районах с глубокими каньонами, при полном отсутствии дорог.

Вторая половина января прошла в безуспешных по­пытках найти похищенных людей, и лишь в начале фев­раля один из заслонов (застава нашей ДШМГ, подразде­ление царандоя и группа сотрудников СГИ) получил информацию о нахождении наших специалистов под охра­ной крупной банды в одном из отдаленных горных кишлаков в 150 км южнее Мазари-Шарифа.

В тот же день в этот кишлак был направлен десант на вертолетах (около 150 человек) во главе с подполковни­ком В.Н. Вахреневым (пограничный советник в 18-й пе­хотной дивизии). Высадка десанта на окраинах кишлака проходила в сложных условиях, под сильным огнем душ­манов. Девяти специалистам удалось вырваться из пле­на, а остальных шестерых бандиты удерживали в одной из кибиток. Все попытки вызволить их путем завязыва­ния переговоров с душманами не удались и осталось одно - штурмовать кибитки. В итоге кишлак очистили, но спасти этих специалистов не удалось, они были убиты душманами.

Так закончилась эта трагедия, которой можно было бы, видимо, избежать при надлежащем обеспечении безопасности наших специалистов (на чем, кстати, неоднократ­но настаивал перед Москвой наш посол в Кабуле) и более активном поиске похищенных людей, особенно на началь­ном этапе. Однако эти просчеты не умаляют мужества и самоотверженности наших и афганских воинов, участво­вавших в их освобождении. Кстати, один из активных уча­стников тех действий Василий Николаевич Вахренев ста­нет потом генералом, начальником штаба пограничного округа и вновь окажется в Афганистане (спустя 20 лет) - уже в качестве представителя Погранвойск России.

ЧП в Мазари-Шарифе подтверждало наши прогно­зы, что активность мятежников будет нарастать, в том числе и в приграничных с нами провинциях ДРА. Все бо­лее заметную роль в этом стал играть внешний фактор, международный.

Зимой этого года появилась было надежда на миссию в Карачи и Кабуле личного представителя Генерального секретаря ООН Кордовеса. Его встречи с руководителя­ми Пакистана и Афганистана показывали, что стороны могут достичь мирного соглашения лишь при некоторых обоюдных компромиссах, особенно по проблеме афганских беженцев (к которым пакистанцы относили и моджахе­дов, воюющих в ДРА). Более жесткую позицию занимали иранские духовные лидеры во главе с Хомейни, требуя немедленного вывода советских войск из ДРА без каких бы то ни было условий.

А главное, наращивалась пропагандистская кампания в поддержку афганских мятежников в США и других странах Запада. К ней подключился даже папа римский, при­нявший представителей мятежников в Ватикане с обеща­ниями всяческой поддержки. Эти пропагандистские меры подкреплялись серьезной материальной подпиткой во­оруженной оппозиции. Так, по оценкам наших специалис­тов, в то время мятежники на территории ДРА - свыше 40 тыс. человек (в СГИ и царандое Д РА считали эту груп­пировку в 2-3 раза большей) в истекшем, 1982 г. получили около 400 минометов, много противотанковых средств, около 30 артиллерийских систем и большое количество боеприпасов.

Практически все крупные формирования мятежни­ков имели на вооружении средства ПВО (в основном ДШК и ЗПУ). Зарубежным центрам пока не удавалось объединить эти формирования, по-прежнему враждовав­ших между собой, и это был серьезный фактор, сдержи­вавший их активность в стратегическом плане. По край­ней мере, им пока не удавалось проводить крупные опе­рации, ограничиваясь акциями террора, диверсий, налетами и засадами небольших групп. В этот период наибо­лее тревожные сигналы поступали из Кабула. Там зна­чительно активизировались действия боевиков-террори­стов: в городе и на его окраинах участились взрывы — на объектах энергообеспечения и в жилых кварталах, воз­росло количество обстрелов и терактов. Службы безопас­ности отмечали увеличение численности подпольных групп с участием молодежи, интеллигенции и госслужа­щих. Они активно внедрялись в армию, царандой и даже в СГИ, и это иногда приводило к ощутимым потерям сре­ди правительственных сил ДРА. Так, в январе 1983 г. за­вербованная ими группа в одной из частей 25-й пехотной дивизии (пограничная провинция Пактия) расстреляла офицеров, взорвала склад с оружием и боеприпасами и ушла в горы. Наиболее сложной обстановка оставалась в приграничных провинциях и непосредственно на грани­це ДРА.

Несколько крупных формирований мятежников в мар­те пытались с боем прорваться из Ирана, но были отбиты с потерями для них. Этот успех, кстати, был высоко оце­нен руководством ДРА.

В Кабуле тогда большие надежды возлагали на джир­гу с участием бывших главарей бандформирований, перешедших на сторону власти (около 200 человек). Ее работа и принятое обращение к соотечественникам широко осве­щалось печатью и ТВ ДРА.

Одновременно предпринимались меры по увеличению афганской армии до 200 тыс. человек (имелось свыше 140 тыс.) и царандоя. Но, как и ранее, рост численности не гарантировал укрепление боеспособности этих структур. Предполагалось, что с доведением численности царандоя до 100 тыс. человек (имелось около 70 тыс.) он может стать основной силой в борьбе с мятежниками. Однако мораль­но-деловые качества сотрудников этой структуры вызы­вали большие сомнения.

В северных, пограничных с нами провинциях, к при­меру, в подразделениях царандоя многие военнослужащие поддерживали родственные и другие связи с мятежника­ми, в них широкое распространение имело дезертирство. Только из одного батальоне царандоя, расположенном в Калай-Нау (против участка Тахта-Базарского погранотряда), в 1982 г. дезертировало более 100 военнослужащих, из них половина — с оружием.

По-прежнему отрицательное влияние на состояние силовых структур ДРА оказывали групповщина и распри в НДПА между парчамистами и халькистами, порой пе­реходившие в острые формы борьбы (взаимные обвине­ния в предательстве, аресты и пр.). Не лучшим образом решались и проблемы укрепления афганской погранох­раны. Ее общая численность немного возросла, но состав­ляла всего 12,5 тыс. военнослужащих (при штате 26,6 тыс. человек).

Кроме имевшихся шести пограничных бригад (шестая бригада была в стадии формирования), одного полка, ше­сти погранкомендатур и нескольких КПП, предусматри­валось дополнительное развертывание двух погранбригад, введение в штаты некоторых бригад артдивизионов, усиление органов разведки, а также расширение подготов­ки офицеров — пограничников в академии Пахантун и учебном центре «Фрунзе».

Пока же пограничные части ДРА имели самую низкую (в сравнении с армией и царандоем) укомплектованность по личному составу и по автобронетехнике, и поэтому ох­рану границы осуществляли лишь по отдельным направ­лениям и участкам.

Были попытки компенсировать эту беспомощность привлечением к охране границ вооруженных отрядов пле­мен. В феврале в Кабуле вышло постановление Президи­ума Р,евсовета ДРА «О создании добровольческих частей племен ДРА и их обязанностях». Создание этих вооруженных отрядов предусматривалось в пограничных с Пакистаном и Ираном провинциях ДРА по месту дислокации самих племен. Идея и ее решение, казались, хорошими, но их реализация вызывала сомнения: летом 1982 г. подоб­ное решение уже принималось (о создании отрядов «малишей»), но дело ограничилось формированием лишь не­скольких отрядов, которые, конечно же, заметного влия­ния на охрану и защиту границы ДРА не оказали. В марте, например, было зафиксировано более 60 случаев перехо­да границы мятежными формированиями и группами. Противостоять этому, естественно, могли только боеспо­собные пограничные части.

В северных провинциях, где размещались наши погра­ничные подразделения, в январе-феврале 1983 г. каких-либо крупных событий, кроме известной операции по ос­вобождению наших специалистов в районе Мазари-Шарифа, не происходило. Велись отдельные поиски по раз­ведданным и рейдовые действия, в основном против учас­тков Тахта-Базарского, Керкинского и Термезского погранотрядов. К началу 83-го года состав нашей группировки здесь оставался прежним: 20 маневренных групп (общей численностью около 5 тыс. человек), имеющих на воору­жении 300 единиц бронетехники, 150 минометов и другие средства. Их постоянно поддерживали 2-3 эскадрильи вертолетов (25-30 единиц).

Активные боевые действия наших подразделений в истекшем 1982 г. способствовали здесь укреплению мест­ных органов власти в приграничных уездах и волостях. Однако считать обстановку в этих районах стабильной оснований не было. В феврале группа мятежников орга­низовала ночью засаду, обстреляв наш пограннаряд на участке 8-й погранзаставы Керкинскогого погранотряда. Один из пограничников был убит, а нападавшие скрылись. Застава действовала с некоторым опозданием, и перехва­тить бандитов не удалось. Поиск с привлечением резервов уже на афганской территории (в направлении на Андхой) тоже результатов не дал. Но оперативные и войсковые дей­ствия продолжались, и лишь в марте удалось выйти на след банды и задержать большинство участников той за­сады. Тогда же на этом участке (в феврале) потерпел катастрофу наш вертолет «Ми-8т», экипаж погиб.

Частные оперативно-боевые действия в феврале про­водились мангруппами также в Рустакской зоне (против участков Пянджского и Московского погранотрядов) и в районе Ислам-Кала (против участка Тахта-Базарского погранотряда). Ранее начатая операция южнее Мазари-Шарифа по ликвидации бандформирования, захвативше­го в январе наших специалистов, заметных результатов не давала: мятежники уклонялись от столкновений, скры­вались в труднодоступных горных местах. В марте опера­ция в этом районе возобновилась, но уже с привлечением более крупных сил: частей 18-й и 20-й пехотных дивизий ДРА, подразделений царандоя, нескольких батальонов нашей 40-й армии и мотомангрупп.

Действуя с нескольких направлений к району основ­ной базы мятежников (к. Мармоль) с одновременным десантированием отдельных подразделений, войска нано­сили удары авиацией и артиллерией по выявленным объектам. Мятежники оказывали упорное сопротивление, закрепившись на горных перевалах и хребтах, укрываясь от огневых ударов в глубоких каньонах и пещерах. Опера­ция была завершена в третьей декаде марта с занятием к. Мармоль. Ее итогом было очищение этого важного, труд­нодоступного базового района, откуда мятежники совершали вылазки к Мазари-Шарифу. К сожалению, глава­рям мятежников удалось скрыться, и в этом районе позднее пришлось снова повторять операцию.

Почти одновременно проводилась операция с привле­чением наших мотомангрупп, подразделений 40-й армии и афганских частей в городе и окрестностях Ташкургана (в 50 км восточнее Мазари-Шарифа), тоже плотно «освоенного» мятежниками. После блокирования основных выходов из города заслонами и переговоров со старейшинами (переговоры ничего не дали) проводилось пос­ледовательное прочесывание городских кварталов (в ос­новном одноэтажные постройки с усадьбами). Попытки отдельных групп мятежников покинуть город пресекались заслонами. В ходе операции мятежники понесли се­рьезные потери, но часть из них скрылась в жилых квар­талах и схронах. При слабой профессиональной подго­товке частей и подразделений (особенно афганских) к подобным операциям в крупных населенных пунктах и проблемах организации эффективной разведки такие результаты были закономерны. В этой связи, думается, зас­луживали внимания меры по созданию органами безо­пасности ДРА (СГИ) подпольных резидентур в районах, контролируемых мятежниками. К сожалению нашим спецслужбам с захватом в Чечне власти Дудаевым это не приходило в голову. Иначе войскам не пришлось бы там действовать почти вслепую, и не только в начале чечен­ской кампании.

К концу марта положение в Афганистане в очередной раз рассматривалось на комиссии в ЦК КПСС. Комиссия утвердила план мероприятий на лето 1983 г., разработан­ный политическими и военными представителями в Кабуле. План предусматривал организационное и идейное укрепление НДПА, ее структур в провинциях, а также уве­личение афганской армии (до 200 тыс. человек) и царан­доя (до 100 тыс. человек). Об ус нлении погранвойск ДРА в плане говорилось лишь в общих чертах.

К осени 1983 г. и началу 1984 г. предполагалось начать последовательный вывод наших частей из ДРА, а с этого времени - ограничить участие войск 40-й армии в боевых действиях, закрепляя их в основном в крупных гарнизонах. Завершался план мерами оказания ДРА нашей помощи - безвозмездной и на льготных условиях - в целях раз­вития экономического сотрудничества, расширения советнического аппарата и пр. Однако в этом плане, как и в предыдущих, не было радикальных мер по укреплению охраны и защиты границ ДРА, как того требовала реаль­ная обстановка.

Предварительный план действий в ДРА в летний пе­риод 1983 г., утвержденный генералом В.А. Матросовым в апреле, предусматривал: участие наших подразделений в плановых операциях, утвержденных Генштабом, проведение частных операций и оперативно-боевых действий в своей зоне ответственности в целях установления полно­го контроля за обстановкой, оказание совместно с советническим аппаратом помощи руководству провинций в укреплении местных органов власти. Объективные усло­вия для реализации этого замысла были, учитывая и ситуацию в приграничных провинциях ДРА, и наличие здесь советских и афганских сил. Конечно, многое зависело от способности этих сил эффективно решать оперативно-бо­евые задачи.

Внешне ситуация в ДРА складывалась, казалось бы, вполне благополучно. В апреле Б. Кармаль был тепло принят в Кремле с обещанием активной поддержки. В Ка­буле с широким размахом прошли торжества по поводу 5-й годовщины Апрельской революции при участии бо­лее десятка иностранных делегаций. Новое соглашение, подписанное в Душанбе между представителями ДРА и среднеазиатских республик о расширении приграничной торговли, было весьма полезно для существования отда­ленных, экономически отсталых афганских районов.

Медленно, но росла численность афганской армии. Ряд операций против мятежников, проведенных весной советскими и афганскими частями в приграничных провин­циях Герат, Нимроз, Балх, Пактика были вполне успешными.

В провинциях Пактия, Пактика и Газни было достиг­нуто соглашение с одним из крупных пуштунских племен — ахмадзаев, изъявившим готовность своими отрядами при­крыть один из участков афгано-пакистанской границы и обеспечить безопасность дороги в г. Хост (часто контро­лируемой мятежниками). Согласились, разумеется, при условии их стабильного финансирования. В целом же, по оценкам из Кабула, в приграничных провинциях ДРА вес­ной 1983 г. имелось несколько десятков вооруженных от­рядов племен и пограничных «малишей», общей числен­ностью около 7 тыс. человек, подчинявшихся военному или пограничному командованию. Однако каких-то серьезных успехов в действиях против мятежников эти отряды пока не имели. И все-таки, несмотря на предпринимаемые в Кабуле меры, серьезно изменить ситуацию в свою пользу властям ДРА не удавалось. Мятежники тоже, несмотря на формальное объединение (в «Исламский союз моджахе­дов Афганистана» — ИСМА и «Исламское единство мод­жахедов» — И ЕМ А) не могли овладеть стратегической инициативой, хотя их активность к весне и несколько уси­лилась, особенно в зонах «Юг», «Восток» и «Юго-восток». Как и ранее, сложной была обстановка на границе и в при­граничных провинциях.

В Иране, с укреплением режима Хомейни, нарастала волна террора (аресты и казни членов партии «Туде» и других прогрессивных организаций) и это резко увеличи­ло поток беженцев из страны, в том числе в СССР, а на территорию ДРА возросла переброска мятежников. Надо заметить, что некоторые ошибочные (хотя и непреднамеренные) действия наших войск в ДРА вблизи иранской границы (особенно нашей авиации) использовались хомейнистами для нагнетания антисоветской истерии. В се­редине апреля крупное формирование мятежников из Ирана совершило нападение на афганский пограничный пост в районе Зарандж (провинция Нимроз). Поддержка из ближайшего гарнизона опоздала и пост (40 военнослу­жащих, в том числе три офицера) был разгромлен, а плен­ных мятежники увели в Иран.

В Герате обстановка к концу апреля настолько обостри­лась, что местные власти вынуждены были отменить па­рад и демонстрацию 27 апреля — в 5-ю годовщину Апрель­ской революции. Спустя неделю (в начале мая) мятежни­ки совершили нападение на армейский пост в провинции Кунар и тоже разгромили его. Все это требовало от наших пограничников применения различных способов проти­водействия мятежникам, в том числе и использование рас­прей между ними.

В апреле разведчики Керкинского погранотряда су­мели склонить несколько вооруженных групп пуштунов к выступлению против крупного формирования мятежни­ков известного главаря Гапура, активно действовавшие против участков Керкинского и Тахта-Базарского погранотрядов. В ходе боестолкновения в районе Кайсар мятежники этого главаря потерпели серьезное поражение.

В середине мая подобную операцию удалось органи­зовать разведотделу Пянджского погранотряда. На этот раз в районе Ходжагара формирование известного авто­ритета Самада при поддержке наших вертолетов разгро­мило крупный отряд мятежников, прибывший в этот рай­он из Бадахшана.

Но основные задачи по борьбе с мятежниками в север­ных провинциях выпадали решать нашим маневренным группам. В апреле успешно действовали мангруппы Кер­кинского и Пянджского погранотрядов в районах Андхоя и Талукана, ликвидировав несколько групп мятежников. К сожалению, в одном из боестолкновений здесь погиб на­чальник мангруппы подполковник В. Выбрик.

И на этот раз не обошлось без операции в Куфабском ущелье. Она началась в мае двумя мангруппами с участи­ем афганского батальона, но применить авиацию (вертолеты) не удалось, так как мешала плохая погода. Завер­шилась операция в первой половине мая очищением Куфаба и значительными потерями для мятежников. У нас погибло два пограничника и 10 афганских военнослужа­щих. Для контроля за этим районом в Куфабе временно находилось несколько погранзастав. Были и неудачи. В 20-х числах мая мятежники совершили налет на аэро­дром в районе Мазари-Шарифа. Охранявшая его афган­ская рота охраны была обезоружена и уведена мятежни­ками. Спустя несколько дней нападению из засады под­верглась наша мангруппа Термезского погранотряда, ко­торая участвовала в операции под Шибирганом и возвра­щалась к месту дислокации. Нападение удалось отбить, а с прибытием поддержки и вертолетов - рассеять мятежников, но пограничники понесли серьезные потери: трое убитых и более 15 человек раненых, разбито несколько машин.

В эти же дни несколько мангрупп участвовали в пла­новой операции совместно с подразделениями нашей Душанбинской и афганской 20-й дивизий в районе Кундуза. Однако и здесь по завершении операции попало в засаду и понесло потери одно из подразделений Душанбинской дивизии. Как видим, основные потери, как и прежде, про­исходили у нас в основном при совершении маршей, пере­дислокации подразделений.

К лету 1983 г. многие факторы давали основание по­лагать, что борьба противостоящих сил в Афганистане обострится (усиление иностранного вмешательства, сла­бые надежды на переговоры под эгидой ООН, рост активности мятежников и др.). Поэтому наши представители в Кабуле сетовали на то, что Б. Кармаль и его окружение ситуацию в стране оценивали неоправданно оптимистич­но, преувеличивая роль и влияние на стабилизацию об­становки силовых структур ДРА. И в этом плане, видимо, заслуживали внимания соображения, высказанные в Кабуле министром по делам племен и народностей Лаек на встрече с нашим представителем в июне. По мнению Лаека, пуштуны всегда были и останутся шовинистами. Их внутренние распри (межплеменные, клановые) — временные, и они всегда способны к объеди­нению, особенно против внешних сил. Их вожди веками были падки на финансовые подачки и подкупы, а нынеш­нее руководство ДРА не учитывает этого фактора. По его сведениям, американцы через пакистанские спецслужбы финансируют уже несколько тысяч пуштунских авторитетов и около 80 тыс. членов пуштунских вооруженных отрядов в Пакистане и на территории ДРА. По его при­знанию, власти Кабула не располагали такими возмож­ностями, допуская к тому же и многие ошибки в отноше­нии пуштунских племен (насильственный призыв в ар­мию, удары авиацией и артиллерией по населенным пун­ктам якобы мятежным.) Надо заметить, что последующие годы и события в Афганистане подтвердили точку зрения Лаека. А пока враждебность многих племен по отношению к кабульскому режиму по-прежнему оставалась одним из серьезнейших негативных факторов, обострявших обста­новку в ДРА.

Летом 1983 г. она была наиболее сложной в пригра­ничных провинциях Кунар, Нангархар, Фарьяб и др. В Панджшерском ущелье вновь активизировались фор­мирования Ахмад-Шаха, с которым в ходе переговоров заключалось (в который раз!) перемирие. Этот период был также характерен широким размахом терактов, особенно в городах Герат, Мазари-Шариф, Кандагар, Газни и Кабул. В первом полугодии 1983 г. было отмечено бо­лее 230 терактов. Подготовка террористов-боевиков про­ходила в основном в бандформированиях либо в учебных центрах в Пакистане и Иране. Исполнителями те­рактов довольно часто были молодые люди и даже подростки.

Террор афганских душманов, как ранее басмачества в Средней Азии, бандеровщины в Западной Украине, а позднее террористические акции боевиков Чечни, убедитель­но подтверждают, что ликвидировать терроризм можно лишь покончив с бандформированиями.

Ситуация в приграничных районах и на границе ДРА 20 июня обсуждалась руководством Погранвойск на совещании у генерала В.А. Матросова. Был намечен ряд мер по дальнейшему усилению активности пограничных под­разделений и органов разведки в северных пригранич­ных провинциях. В частности, была признана целесообразной передача зоны ответственности Среднеазиатско­го погранокруга на Малом афганском Памире (МАП) Восточному погранокругу (ВПО). Этот округ, распола­гая подразделениями в тактически важных пунктах МАП (Гульхана, Рабати-Чахильтон, Бандар-пост и др.) и опе­ративными группами (в Лянгаре и Гульхане), должен был вести разведывательные, засадные и другие оперативно-боевые действия по перехвату на этом высокогорном уча­стке караванов мятежников из Пакистана. Заметим сра­зу, что округ с этими задачами справлялся довольно ус­пешно.

На этом совещании были также намечены меры по улучшению подготовки мотомангрупп, действовавших в ДРА, боевого и специального обеспечения их действий и некоторые другие.

Советником начальника погранвойск ДРА в Кабуле на замену генералу Б.М. Голубеву направлялся генерал А.И. Романенко.

Наиболее масштабные операции и оперативно-боевые действия пограничных подразделений в этот период про­ходили в западном Припамирье ДРА против участков Хо­рогского, Московского и Пянджского погранотрядов, где отмечалась повышенная активность мятежников. Успешно и практически без потерь были проведены операции: в июне - в Джавайском ущелье (мангруппы этих же погранотрядов, батальон царандоя) и в июле - в Куфабском ущелье (три наших мангруппы и афганское подразделение).

Упорное сопротивление оказали мятежники при про­ведении операции по очистке г. Андхоя и его окрестнос­тей. При этом душманы широко использовали заблагов­ременно подготовленные огневые точки, управляемые фугасы и защитные укрытия. Здесь, кроме наших мангрупп, в боевых действиях участвовали подразделения аф­ганской армии, царандоя и ополченцы. Для ликвидации опорных пунктов, узлов сопротивления мятежников в этой операции активно применялась авиация (боевые вер­толеты), а также саперные группы. В итоге операция завершилась разгромом и большими потерями для мятеж­ников. В это же время проводились ограниченные по масштабам и времени операции мангрупп с участием подраз­делений 201-й мотострелковой дивизии и афганских под­разделений в районах Меймене и севернее Мазари-Шарифа.

Куфаб, Андхой, Рустак, Имам-сахиб, Мармоль... Эти и некоторые другие районы и населенные пункты в север­ных провинциях ДРА в то время в оперативных сводках и боевых документах упоминались довольно часто. И сов­сем не случайно, а потому, что с ними каждый раз были связаны какие-либо оперативно-боевые действия. В пер­вое время у каждого из нас, кто был причастен к афганс­ким делам, невольно возникали вопросы: почему в этих и некоторых других районах вновь и вновь оказываются мятежники, и мы вынуждены многократно проводить там операции и другие оперативно-боевые действия? (Кста­ти, аналогичная ситуация складывалась и в других райо­нах ДРА, в зонах ответственности соединений и частей афганской и нашей 40-й армии.)

Некоторые авторы в качестве главной причины тако­го явления обычно указывают на неспособность в то время афганских властей закрепляться в освобождаемых от мятежников районах. И это было правдой. Однако были и другие причины.

Безусловно, физико-географическая особенность, эко­номика, инфраструктура, настроение населения играли значительную роль в выборе мятежниками районов свое­го базирования. Избирался обычно район, удобный для размещения, где можно было восполнить потери, припа­сы, прокормиться и, конечно, укрыться, особенно от авиации. Район, откуда можно было совершать рейды, засады, другие действия. Большинство таких «базовых» районов (Куфаб, «зеленая зона» и др.) обеспечивали это. И все-таки не только перечисленные факторы вынуждали многократ­но проводить операции в подобных районах. Не менее се­рьезной причиной выступала слабая результативность проводимых оперативно-боевых действий.

Дело в том, что эффективность операций против бан­дформирований, применяющих партизанские способы действий, достигается не столько занятием подразделени­ями какого-то района, объекта, сколько нанесением банд­формированию поражения, ликвидацией или захватом его главарей. Поэтому бодрые донесения о занятии войсками какого-то района, кишлака вовсе не означали, что задача действительно выполнена: просто бандформирование ук­лонилось от столкновения с войсками (а иногда и со стрель­бой), ушло в соседнее ущелье и выжидает, чтобы вернуться, когда войска проведут в кишлаке митинг, раздадут гу­манитарную помощь, объявят нового старосту и уйдут. И так много раз. Такая ситуация не только изматывает войска, но и подрывает у них веру в способность добиться успеха. Кардинально же решить проблему по плечу лишь войскам специальным, профессиональным (к примеру, ныне в США — войска специального назначения, в СССР в конце 40-х - начале 50-х годов - части и соединения НКВД по борьбе с бандитизмом). Тем не менее мы не только в Афганистане пытались решать эти задачи армейски­ми силами, но и позднее в Чечне. Результат известен.

Но вернемся к делам афганским. В августе вышла оче­редная информационная записка ЦК КПСС для парторганизаций о положении в Афганистане. Оно оценивалось в целом как благоприятное. Подчеркивалось, что власти ДРА контролируют все 29 центров провинций, а из 287 уездных и волостных центров — 188. Однако признава­лось, что многие факторы напряженной обстановки оста­ются (активность мятежников в ряде провинций, усиле­ние иностранного вмешательства в дела ДРА и др.). Осно­вания к этому, разумеется, были. Начавшиеся в августе волнения в Пакистане (так называемое «движение непо­виновения»), инициированные сторонниками свергнуто­го военной хунтой (не без помощи США) и казненного президента Бхутто, казалось бы, должны были ограничить базу подготовки афганских мятежников, но на практике этого не происходило. К тому же с каждым месяцем, как уже говорилось, нарастала враждебная активность хомейнистов Ирана в отношении к СССР и ДРА.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: