Разные дни афганского приграничья. Новые попытки укрепить границы ДРА 2 страница

На границах ДРА наиболее сложным оставался афга­но-пакистанский участок. Из-за высокой активности мятежников, особенно в районах Ургун, Хост, Кунар афганс­кие погранбатальоны, не имея достаточных сил и средств, иногда продолжительное время находились в полной изо­ляции (по сути, в окружении мятежников) и несли тяже­лые потери. Доукомплектование же их, равно как и фор­мирование планируемых (7-я погранбригада в Шинданде) из-за нехватки пополнения, вооружения и техники ве­лись слабо. Но афганским пограничным частям на грани­цах с Ираном и Пакистаном удавалось самостоятельно проводить некоторые операции и участвовать в операци­ях армейских соединений.

На севере ДРА в августе наши мотомангруппы прово­дили частные операции и оперативно-боевые действия.

Наиболее упорное сопротивление мятежники оказывали в районах Имамсахиб и Дашти-Кала, но и здесь операции завершились довольно успешно.

С передачей западного района Малого афганского Памира в зону ответственности Восточного погранокруга (ВПО) значительно повысилась активность погранич­ных подразделений, их взаимодействие с афганскими час­тями и органами СГИ, особенно в организации контроля за горными перевалами из Пакистана. В течение августа в этом районе было обнаружено и разгромлено три кара­вана с оружием и боеприпасами. Наиболее крупный кара­ван (около 130 человек) был захвачен в конце августа на участке Бандар-пост, при этом было уничтожено около 70 мятежников, изъято большое количество оружия и бое­припасов. Пленные мятежники сообщили важные сведе­ния о функционировании в приграничном пакистанском г. Лашт крупного центра по подготовке афганских боеви­ков и организации караванов в ДРА.

В конце августа довольно успешными были и действия мотоманевренных групп Московского погранотряда совместно с афганскими ополченцами против крупного фор­мирования мятежников в районе Янги-Кала. Это формирование было разгромлено, ликвидированы его глава­ри, захвачено много оружия и боеприпасов. С нашей сто­роны потерь не было.

С началом осени мятежникам удалось перехватить инициативу у правительственных сил в некоторых приграничных районах. В первой декаде сентября последова­ло нападение большой группы на аэропорт в Мазари-Шарифе. Охрана - пост царандоя (около 30 человек) вме­сте с оружием оказались добычей мятежников (самолетов и вертолетов, к счастью, там не было). Кстати, информа­ция о готовящемся нападении афганскому командованию была накануне передана из нашей оперативной группы, тем не менее должных мер защиты принято не было.

Но наиболее тяжелая ситуация сложилась в районах Хост и Аргун на афгано-пакистанской границе. Объединенным силам мятежников первоначально удалось на­нести несколько чувствительных ударов по частям 25-й афганской дивизии и пограничникам еще на дальних под­ступах к Хосту. Эти неудачи и потери деморализующе подействовали на находящиеся здесь военизированные формирования («малиши», «комитеты защиты револю­ции» и др.) и они, покинув места дислокации, устреми­лись в Хост. Почти одновременно мятежники, имея зна­чительные силы, артиллерию, минометы и даже несколь­ко танков (ранее захвачены у одной из афганских час­тей), на дальних подступах к Ургуну блокировали и раз­громили 911-й афганский погранбатальон и вплотную приблизились к самому Ургуну. Поэтому, ситуация здесь, как и в районе Хоста, сложилась критическая, и только с привлечением частей 40-й армии, афганских частей и авиации удалось к декабрю ослабить нажим мятежни­ков, но угроза этим гарнизонам (Хост и Ургун) по-пре­жнему оставалась.

В целом же, несмотря на многие, довольно успешные операции армейских сил и наших пограничных подразделений, мятежникам удавалось даже после серьезных по­терь восстанавливать свою структуру и боеспособность.

Тревожило и то обстоятельство, что во главе их фор­мирований и так называемых «комитетов» при штаб-квар­тирах (в Пешаваре и др.) появлялось все больше профес­сиональных военных - бывших афганских офицеров. Сказывалось, конечно, и возрастающее влияние США на этот конфликт. В конце сентября приграничные районы Па­кистана, базы и центры подготовки мятежников посетил министр обороны США Уайнбергер. Он провел совеща­ние с главарями формирований, настойчиво требуя их объединения и создания в одном из приграничных райо­нов ДРА «афганского правительства в изгнании», что, по его мнению, обеспечило бы мятежникам более широкую поддержку.

Их силы в северных провинциях ДРА, по данным на­шей пограничной разведки, в то время составляли более 200 формирований и групп, общей численностью около 10 тыс. человек.

Группировка наших пограничных подразделений в этих провинциях осенью и зимой 1983 г. состояла из 23 маневренных групп общей численностью около 5,5 тыс. че­ловек, размещенных в 39 пунктах. Наибольшее их количе­ство дислоцировалось против участков Керкинского, Пянджского и Мургабского погранотрядов.

Внушительную часть группировки составляли подраз­деления Восточного погранокруга на афганском Памире и в западном Припамирье, расположенные в шести райо­нах (численностью около 1,5 тыс. человек, имевшие более 100 единиц бронетехники, вертолеты и другую боевую тех­нику). Состав такой группировки позволял вести актив­ные оперативно-боевые действия. Так, в районе Имамсахиба (против участков Керкинского и Термезского погранотрядов) мотомангруппами была проведена успешная операция против формирования известного главаря Латифа. В итоге это формирование понесло тяжелые потери и было разгромлено.

В середине сентября на Малом афганском Памире за­садой мангруппы Восточного погранокруга в районе озе­ра Дюфферен был перехвачен караван мятежников из Па­кистана. При этом было изъято большое количество ору­жия, боеприпасов, взрывчатки и различные документы.

Во второй половине сентября того года проводилась широкомасштабная операция по очистке г. Ташкургана и его окрестностей подразделениями нашей Душанбинской дивизии, пятью пограничными мотомангруппами и час­тями 18-й афганской дивизии (руководители: старший военный советник полковник В. Гартман и представитель командования САПО полковник В. Смирнов). Операция проводилась блокированием (изоляцией) районов вероятного сосредоточения мятежников, ведением поиска (про­чесывания) в них и завершилась успешно.

Трудная операция в октябре проводилась в Куфабском ущелье (опять в Куфабе!) мангруппами Пянджского и Хорогского погранотрядов с участием батальона царандоя. Здесь вновь обосновались значительные силы мятежников (более 150 человек), частично прибывшие из Паки­стана и хорошо вооруженные. С началом операции был подбит и сгорел наш вертолет «Ми-8т», но экипаж остал­ся жив. Десантированным подразделениям удалось зак­репиться на своих рубежах, организовать разведку и на­носить удары по выявленным целям. Попытки отдельных групп мятежников прорваться через заслоны пресекались огнем. Ситуация обострилась спустя неделю, когда мятеж­ники ночью внезапной атакой смяли один из заслонов царандоя и «на плечах» отходивших сарбозов пытались про­рваться через заслон наших застав. Эту вылазку мятеж­ников отбили, но у нас погибли начальник мотомангруппы подполковник В.И. Ухабов (ему посмертно было при­своено звание Героя Советского Союза) и несколько по­граничников.

Довольно активны были мятежники и в некоторых других районах на севере ДРА (Андхой, Рустак, Кундуз и др.) Так, в последней декаде октября крупный отряд со­вершил нападение на уездный центр Баламургаб (неда­леко от границы, против участка Тахта-Базарского погранотряда), разгромив местный афганский гарнизон и захватив его казармы. Остатки гарнизона и местные вла­сти уже с трудом защищались в старой крепости города, когда на помощь им подошла наша мангруппа. Мятеж­ники сняли осаду и пытались уйти из города, но были атакованы боевыми вертолетами и понесли тяжелые по­тери.

Зимой, как и прогнозировалось, активность мятежни­ков не ослабла. Под влиянием иностранных советников и инструкторов их тактика сезонных действий (в основном боевая активность весной и летом с передислокацией части сил за кордон зимой) изменилась, она становилась, что называется, всесезонной. Оборудуя базы в горных и дру­гих труднодоступных местах и населенных пунктах, они оттуда совершали выходы для проведения операций и от­дельных акций.

Как и осенью, мятежники были активны в пригранич­ных провинциях, особенно в юго-восточных, граничащих с Пакистаном. В декабре их объединенные силы нанесли серьезные потери батальону царандоя и захватили один из уездных центров в провинции Нангархар. Они проса­чивались мелкими группами в города, пытаясь организо­вать в них выступление объединенными силами. Такая тактика была предпринята ими в Кандагаре, но совмест­ными усилиями армии и сил безопасности, они были вы­биты оттуда. Ощутимые потери власти ДРА в это время несли и от терактов мятежников (в декабре в Мазари-Шарифе был убит командир 18-й пехотной дивизии).

Усиливались акции психологической борьбы, антисо­ветской пропаганды, в том числе направленные против наших военнослужащих, находившихся в ДРА. В этих ак­циях (радиопередачи, в том числе с территории ДРА, из­дание и распространение фальшивых выпусков газет «Красная звезда» и др.) активно участвовали и наши оте­чественные диссиденты, находившиеся за рубежом (кста­ти, некоторые из них нынче часто мелькают на нашем те­левидении), поэтому рассчитывать на настоящее замире­ние пока не приходилось.

В ноябре на совещании у генерала В.А. Матросова был утвержден план действий наших пограничных подразделений в ДРА на зиму 1983-1984 гг., согласованный с Генштабом. План предусматривал расширение масштабов действий группировки в зоне своей ответственности в це­лях ликвидации наиболее активных формирований, групп мятежников, их баз. В этом периоде были завершены (в целом положительно) операции наших мангрупп в райо­нах Рустак и Андхой.

В ноябре-декабре 1983 г. напряженные боевые дей­ствия велись подразделениями Восточного погранокруга на МАП и западном Припамирье по перехвату караванов мятежников, пытавшихся проникнуть из Пакистана че­рез перевалы Дара-Ан и другие в направлениях на Санглеч (выходя к Файзабаду) и Коран-О-Мунджан (проход в Панджерское ущелье - вотчину Ахмад-Шаха). Непос­редственно руководил действиями сил и средств округа заместитель начальника войск ВПО полковник Е.Н. Не­веровский.

К сожалению, дислоцированный в районе Коран-О-Мунджана афганский полк с задачей надежного заслона не справлялся. Успех операций здесь обеспечивался хоро­шей разведкой и умело организованными засадными действиями. Большую роль в разгроме караванов сыграла авиация. В итоге было ликвидировано несколько крупных формирований мятежников с большими для них потеря­ми, захвачено большое количество оружия (в том числе безоткатные орудия, ДШК и др.).

Довольно успешными в декабре были действия нашей разведки в районах Имамсахиб и Ташкурган, завершившиеся ликвидацией главарей и их подручных действовав­ших здесь двух групп мятежников.

В истекшем 1983 г. в Москве по-прежнему не теряли надежд на благоприятный исход афганской кампании. В декабре на очередном заседании комиссии политбюро ЦК КПСС по Афганистану были отмечены некоторые успехи в экономике ДРА, достигнутые с помощью Советско­го Союза (строительство ряда народнохозяйственных объектов, развитие транспорта, производство электроэнергии и др.) Решением комиссии создавалась постоянная межправительственная советско-афганская комиссия по экономическому сотрудничеству с довольно широкими полномочиями. Комиссия одобрила в целом меры военно­го характера с участием наших войск в ДРА, но отклонила предложения о дополнительном вводе в ДРА частей внут­ренних войск МВД для охраны объектов советско-афган­ского сотрудничества.

Как видим, решения комиссии в отличие от предыду­щих были менее радикальными. В них, кстати, о начале последовательного вывода советских войск из ДРА уже не упоминалось.

Основными итогами 1983 г. можно было считать, преж­де всего, неудавшиеся попытки мятежников летом и осе­нью расширить фронт борьбы против правительства ДРА, а также зоны своего влияния, особенно в приграничных с Пакистаном районах, несмотря на широкую политичес­кую и материальную поддержку США и их союзников.

Однако правительству ДРА и нашим специалистам в Москве и Кабуле не удалось достичь намеченных целей в главном: не оправдались надежды на укрепление боевого потенциала афганской армии и царандоя, их способность самостоятельно и эффективно вести борьбу с мятежника­ми. Оставались уязвимыми и границы ДРА, особенно афгано-пакистанский участок, где не обеспечивалось надеж­ное прикрытие и контроль многих основных направлений действий и переправ мятежников. Значительная часть пограничных подразделений здесь, как и на афгано-иран­ском участке, часто оказывалась в изоляции, отрезанной от баз снабжения и сил поддержки. Их служебно-боевые возможности были очень ограничены.

Было мало надежды и на многообещающую миссию Кордовеса (ООН) по мирному урегулированию афган­ского конфликта. Хотя обе стороны (Афганистан и Паки­стан) вели диалог и имели некоторые перспективы к сближению позиций, но это еще не означало заключения мир­ного соглашения.

Откровенно на этот счет высказался один из высоко­поставленных сотрудников ЦРУ (декабрь 1983 г.) в «Вашингтон пост»: «США не согласились бы с «непрочным» мирным урегулированием, о котором ведутся переговоры в ООН, даже если бы оно привело к выводу советского контингента, поскольку это повлекло бы за собой призна­ние Пакистаном режима в Кабуле». А этого допускать в США не желали.

Тем не менее руководство ДРА было настроено на по­беду и 1984 г. объявило решающим в борьбе с мятежника­ми, годом коренного перелома.

В своем выступлении на совещании командно-поли­тического состава НВС ДРА (январь 1984 г.) Б. Кармаль, оценивая деятельность НДПА и государственного аппа­рата в решении задач укрепления вооруженных сил республики, выдвинул основополагающие принципы «новой фазы революции»: твердая революционная дисциплина; высокая политическая сознательность; коллегиальность и демократизм; непримиримая борьба с расхлябанностью, групповщиной и другими негативными явлениями. На совещании подчеркивалась необходимость укрепления единства НДПА, взаимопонимания и взаимодействия меж­ду армией, царандоем и органами безопасности (СГИ). Реализация этих принципов и меры по достижению ре­шительного перелома в борьбе с мятежниками обсужда­лись в феврале на XIII Пленуме ЦК НДПА.

Вскоре за этим последовали и некоторые новые назна­чения в Минобороне ДРА (замена начальника Генштаба НВС и др.). Эти и другие, в общем-то, правильные для того времени намерения надо было воплощать в практике руководства и управления, но с этим, как всегда, были про­блемы. К тому же из Кабула от наших представителей все настойчивее просачивалась информация о возрастающем якобы недоверии Б. Кармаля руководящим кадрам афган­ской армии и царандоя («бывшие слуги Амина», «вышли из-под влияния партии»). Было сложно (как и везде на Востоке) понять истинные причины такого явления. Бе­зусловно, отчужденность между парчамистами (к ним принадлежали сам Кармаль, его ближайшее окружение) и халькистами (многие высшие чины в армии и царандое) оставалась. Но оставались, видимо, и сомнения в способ­ностях армии самостоятельно (в том состоянии, в кото­ром она пребывала) справиться с мятежниками, о чем еще в 1980 г. Кармаль высказывал сомнения.

Прибывшие в начале января в Кабул во главе группы генералов и офицеров (в их числе новый главный военный советник генерал Г.И. Салманов, представитель нашего ГУ ПВ генерал И.П. Вертелко и др.), маршалы С.Л. Соколов и С.Ф. Ахромеев (стал к тому времени маршалом) сообщили в Москву о возможной активизации действий мятежников с весны 1984 г. и необходимости проведения упреждающих мер.

Несмотря на оказываемую советской стороной помощь (практически полное материально-техническое и прочее обеспечение НВС ДРА, постоянное пребывание в их со­единениях и частях более 1 тыс. советских советников и специалистов), состояние вооруженных сил ДРА, вклю­чая царандой и СГИ, по оценке наших представителей, не обеспечивало им самостоятельную, эффективную борьбу с мятежниками. Отсюда делался вывод, что, вопреки планам, выводить наши войска из ДРА в ближайшее время нецелесообразно. Одновременно предлагались ускоренные меры по укреплению боеспособности афганской ар­мии: увеличение срока службы (до трех лет); отмена раз­личных отсрочек от призыва; сосредоточение армии в гар­низонах для боевого слаживания частей и т. п. Это беспо­койство наших представителей было вполне обоснован­ным. Все острее ощущалось вмешательство извне в афганские дела, и лидеры стран-участников этих акций даже не скрывали своих намерений. Премьер Госсовета КНР Чжао Цзыян во время визита в США в январе заявил на пресс-конференции: «Китай и США занимают идентич­ную позицию по вопросу об Афганистане..., и я надеюсь, что обе стороны смогут координировать действия с тем, чтобы сдержать советский экспансионизм в этом районе». Эта «координация» касалась не только увеличения масш­табов финансирования основных мятежных формирова­ний и их подготовки за пределами Афганистана, но и рос­та численности иностранных специалистов в районах ДРА, контролируемых мятежниками. Если в 1981 г., по данным различных источников, их насчитывалось около 50 человек, то к началу 1984 г. — около 450. Они не только непосредственно участвовали в подготовке мятежников и операций, но и занимались сбором информации, оценкой захваченной мятежниками техники и оружия, участвова­ли в допросах попавших в плен советских военнослужа­щих (к сожалению, такие случаи в отдельных наших ар­мейских частях были). Надо сказать, сигналов о советни­ках-иностранцах поступало много, но захватить их уда­валось редко.

В зимний период высокая активность мятежников от­мечалась в Кабуле и Панджшерском ущелье. В Кабуле (февраль - особенно) теракты и обстрелы (ракетами, ми­нами) района советского посольства, мест проживания наших специалистов становились все более частым явле­нием.

Серьезная угроза Кабулу, соседним с ним провинциям исходила от формирований Ахмад-Шаха Масуда, восполь­зовавшегося переговорами с нами как передышкой, чтобы восполнить потери, оборудовать позиции, базы и пр. По­ступавшая к нам информация указывала на серьезные намерения Ахмад-Шаха расширить зоны своего влияния не только на соседние с Кабулом провинции Каписа и Парван, но и в направлении Файзабада — для объединения (под своим началом, разумеется) с джармской группиров­кой мятежников, что обеспечивало бы ему контроль над всем северо-востоком ДРА. Это вынуждало нас серьезно гото­виться к весенним операциям в афганском Припамирье. Зимой основное внимание было приковано к масштаб­ной операции наших войск против укрепленной базы мя­тежников в районе Мармоля. Отсюда отряды и группы мятежников постоянно совершали вылазки для нападе­ния на объекты в Мазари-Шарифе, и в планах наших во­енных представителей в Кабуле задуманной операции придавалось большое значение. Учитывая труднейшие горные условия этого района и высокую степень подго­товки его мятежниками к защите (многоярусная оборона с использованием пещер в каньонах, плотное минирова­ние горных троп и перевалов с применением управляе­мых фугасов, минных полей и пр.) к операции привлека­лись значительные силы. Их основу составляли пять по­граничных мотоманевренных групп (около 2 тыс. чело­век) и авиационный полк САПО, а также несколько аф­ганских армейских и пограничных подразделений. Дей­ствия этой группировки поддерживались авиацией и ар­тиллерией. Руководство операцией было возложено на начальника войск САПО генерал-майора Г.А. Згерского. Его активными помощниками были офицеры А.Н. Евдокимов, Ю. В. Романов, В. Н. Вахренев и др. Операция на­чалась 5 января ударами авиации и артиллерии по опор­ным пунктам и огневым точкам мятежников, защищавших с господствующих высот единственный горный проход и основную базу в Мармоле. Десантированные подразделе­ния и обходящие отряды завершали ликвидацию опорных пунктов и вели прочесывание местности. Большую рабо­ту проделывали саперы по разминированию местности и колонных путей в районе операции. Операция заверши­лась полным разгромом мятежников с большими для них потерями. Было захвачено (и уничтожено) большое коли­чество оружия и боеприпасов. У нас потерь не было.

По завершении операции (в первой декаде февраля) и возвращении основных сил к местам дислокации в районе Мармоля были оставлены наша мангруппа, батальон царандоя и афганские пограничники для ведения разведки, поиска скрывшихся мятежников и закрепления местных органов власти. Действия этого гарнизона оказались ме­нее успешными, особенно по части разведки: в начале мар­та уцелевшие группы мятежников совершили нападение на отряд местных ополченцев (около 100 человек) недале­ко от Мармоля и разгромили его.

Мармоль был не единственным районом крупной опе­рации в афганском приграничье зимой 1984 г. Тогда же (в январе) началось деблокирование г. Ургуна (провинция Пактика), который несколько месяцев находился в окружении мятежников. К операции привлекались соединения и части 40-й и афганской армии. Основные силы мятеж­ников были разгромлены и рассеяны. Однако большие потери понесли и афганские армейские и пограничные части, дислоцированные в этом районе (в частности, 15-й погранполк). Понадобилось немало усилий, чтобы попол­нить их личным составом, вооружением и техникой.

В восстановлении боеспособности пограничных под­разделений принял активное участие генерал И.П. Вертелко. Обстановка понемногу стабилизировалась, но вы­воды нашего военного руководства о причинах возникно­вения здесь с осени 1983 г. критической ситуации обеску­раживали: виновными оказались пограничные подразде­ления, не сумевшие противостоять отрядам мятежников и, разумеется, наши советники при них. О том же, что эти подразделения и части, находясь в составе афганской ар­мии, имели самую низкую укомплектованность и оснащенность всем необходимым, почему-то не упоминалось. Сло­вом, повторялась старая история.

Активные боевые действия против мятежников зимой 1984 г. проводились также в приграничных провинциях Нангархар, Кандагар и др. Менее удачной была опера­ция в провинции Герат («зеленая зона»), где части аф­ганской армии понесли большие потери, особенно среди офицеров.

Зимой наиболее сложной была обстановка на границе с Пакистаном, на участках 1-й и 2-й погранбригад, 15-го и 18-го погранполков. Здесь одновременно с проведением частных операций и боевых действий, как уже говорилось, восстанавливалась боеспособность и система обеспечения подразделений 15-го (Ургунского) погранполка.

На границе с Ираном планировалось дополнительно выставить один погранбатальон на участке 7-й погранбригады. Однако общая низкая укомплектованность по­граничных частей (40% к штату) по-прежнему не позво­ляла надежно прикрывать даже наиболее активные учас­тки границы.

Обстановку в зоне ответственности наших погранич­ных подразделений на севере ДРА в этом периоде можно было бы считать благоприятной, за исключением собы­тий, происшедших на участке 68-го (Тахта-Базарского) погранотряда. 2 февраля ночью на участке 2-й заставы засадой мятежников был обстрелян пограничный наряд (три пограничника). Один из пограничников был убит, двое других, будучи ранеными, вели бой с мятежниками до подхода резерва заставы. Нападавшие скрылись, забрав с собой убитых и раненых.

С выдвижением в район происшествия соседних по­гранзастав и одной из мангрупп был проведен поиск по вероятному направлению отхода банды. В ходе поиска (с привлечением вертолетов) была обнаружена и ликвидирована небольшая группа мятежников, захвачены плен­ные и несколько мотоциклов. Задачу тогда посчитали вы­полненной, и подразделения вернулись к местам дислокации, однако, спустя сутки разведка сообщила, что основ­ной костяк банды, совершившей нападение на наш пограннаряд, сумел в ходе поиска уйти и теперь со своим глава­рем отсиживается в одном из укрытий (точные координа­ты имелись). Чтобы не вспугнуть мятежников передвиже­нием подразделений, было принято решение нанести по ним ракетно-бомбовый удар вертолетами. В результате внезапного удара большая часть банды (около 30 чело­век) была уничтожена.

Хотелось бы в этой связи отметить одну особенность борьбы с мятежниками: любой решительный разгром даже малочисленной бандгруппы на определенное время зна­чительно снижал активность действий их других форми­рований. И напротив, при любой неудаче и потере прави­тельственных сил тут же следовали повторные нападе­ния — мятежники стремились закрепить успех.

В третьей декаде февраля в Туркестанском военном округе (ТуркВО) проводилось фронтовое командно-штаб­ное учение (командующий ТуркВО, он же командующий фронтом на КШУ генерал Ю.П. Максимов). Руководил учением маршал С.Ф. Ахромеев, а я был его заместителем по пограничным войскам (Среднеазиатский погранокруг представил на учение свою оперативную группу).

Была создана довольно сложная учебная обстановка на Южноазиатском ТВД с эскалацией афганского конф­ликта и активным участием в нем Пакистана, Китая и Ирана. При этом важная роль на территории ДРА по-пре­жнему отводилась 40-й армии, хотя условно привлекались и значительные силы из резерва, в том числе и погранич­ные. По завершении учения Сергей Федорович направ­лялся снова в Кабул, а мне нужно было возвращаться в Москву, в штаб, поскольку генерал В. А. Матросов вновь убывал в Среднеазиатский погранокруг.

В начале марта в ГУПВ прошло совещание командо­вания погранвойск по поводу предстоящих действий наших подразделений в ДРА весной 1984 г. Итоги зимнего периода 1983-1984 гг. оценивались положительно. Пла­ном на весенний период, утвержденным председателем КГБ и согласованным с Генштабом, предусматривались следующие оперативно-боевые действия: в марте - в рай­онах Янги-Кала, Ташкурган, Андхой и Меймене, в апреле и мае - в районе Рустак и в западном Припамирье. Име­лось также в виду усиление контроля за перевалами в зоне ответственности Восточного погранокруга и возможное продвижение его подразделений от к. Гульхана в направлении на Коран-О-Мунджан на случай проведения масш­табной операции в Панджшерском ущелье против фор­мирований Ахмад-Шаха. Важной задачей оставалось ока­зание помощи местным властям и населению пригранич­ных районов.

Между тем были основания предполагать ухудшение обстановки. В марте была получена информация о созда­нии в Пешаваре центра по оперативному руководству формированиями мятежников различной ориентации. При этом 1984 г. объявлялся годом решительных действий, в ходе которых мятежники должны были взять власть в ДРА (как видим, обе стороны настраивались на победу).

Определялись и районы (Пактия, Нангархар, Герат, Кандагар, Кунар), куда в первую очередь планировалась переброска оружия и боеприпасов. В городах и крупных населенных пунктах мятежники намеревались действовать в основном методом террора и диверсий. Основные засад­ные и диверсионные действия они планировали провести на коммуникациях Кабул — Герат, Кабул — Хайратон. Все главари формирований были обязаны оказывать всячес­кую помощь иностранным советникам и специалистам.

По обобщенным оценкам армейской и пограничной разведок, к весне 1984 г. силы мятежников (в сравнении с 1983 г.) возросли. Наибольшая их концентрация наблю­далась в зонах «Юго-восток» (около 12 тыс.), «Восток» (10 тыс.), «Центр» (около 9 тыс.) и «Северо-восток» (свы­ше 7 тыс.). Однако эти и другие количественные оценки, думается, вряд ли тогда являлись полным и объективным показателем силы мятежников. Были и другие настора­живающие факторы. С 1982 по 1983 г. на территории ДРА стали появляться «особые районы» — территории, где практически отсутствовала власть правительства ДРА. Панджшерское ущелье, к примеру, с десятками кишлаков находилось под контролем Ахмад-Шаха, там были свои школы (медресе), местные органы власти и пр. Аналогич­ное положение наблюдалось в зонах Куфабского и Джавайского ущелий. Но наиболее крупной «особой зоной» (около 30 уездов и не менее 10 северных и центральных провинций, исключая их центры), была территория, контролируемая отрядами хазарейцев, сторонниками про­иранской шиитской организации «Совет исламского един­ства» (СИЕ) во главе с крупным духовным авторитетом Бешехти. В этой зоне управление было сосредоточено в руках сепаратистов, налажена своя система образования, воинской повинности и пр. Район «Хазараджат» был объектом пристального внимания иранских спецслужб, откуда, по их замыслу, идеи Хомейни должны были распространяться по всему Афганистану. Бешехти и его от­ряды пока не вели открытую вооруженную борьбу против правительства ДРА, отстаивая идею автономии «Хазараджата» в рамках Афганистана. Но и власти ДРА туда дос­тупа не имели. Складывалось впечатление, что из-за от­сутствия у афганского руководства четкой национальной идеи и программы оно теряло время и своих потенциаль­ных союзников (хазарейцы, к примеру, при королях в Афганистане были самой угнетаемой и бесправной наци­ей). Однако нас тогда больше беспокоило другое обстоя­тельство: при ожидаемой весенней активности мятежни­ков, особенно в приграничных районах ДРА, состояние афганских пограничных частей не укреплялось.

Иван Петрович Вертелко, находившийся там, в разго­ворах по ВЧ-связи и в донесениях положение этих частей оценивал как критическое: линейные пограничные под­разделения укомплектованы не более 20-25% к штату, боевой техникой — на 30%. По-прежнему не было налаже­но материально-техническое обеспечение отдаленных по­граничных подразделений, более десяти из них снабжа­лись только по воздуху (дороги блокированы мятежника­ми). Отсюда частые перебои с питанием, водой, проблемы эвакуацией раненых и больных пограничников. Военно­служащим по три-пять месяцев не выдавалась зарплата. Руководство афганской армии и наши военные советники (главные распорядители всех материальных и людских ресурсов) не решали пограничные проблемы. По мнению наших пограничных представителей, требовалось вмеша­тельство политического и военного руководства СССР. Должен отметить (по собственному опыту), что это были объективные выводы и оценки. В качестве первоочередных мер считалось целесообразным дополнительно сфор­мировать две погранбригады, два погранполка (15-й и 18-й) развернуть в бригады, довести численность погра­ничных частей не менее, чем до 80% к штату, а поставки техники и оружия им из СССР осуществлять прямым це­левым назначением.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: