ПУБЛИЦИСТИЧЕСКИЙ СТИЛЬ В СИСТЕМЕ ФУНКЦИОНАЛЬНЫХ РАЗНОВИДНОСТЕЙ ЯЗЫКА

Русский язык, как и любой другой национальный язык, имеет разные формы существования, разновидно­сти речи. Эти формы подразделяются на нелитератур­ные, ненормативные, и литературные, подчиняющиеся общим нормам, правилам, установленным в обществе.

К ненормативным формам относятся диалекты, про­сторечие, профессиональное и социальное арго, т. е. услов­ный язык какой-либо обособленной группы, социальной или профессиональной. Наряду со словом арго использу­ются слова жаргон и сленг: Например, студенческий сленг, воровской жаргон, московское арго. Нелитературные фор­мы языка имеют свои нормы, свой «словарь», свои пра­вила построения речи. Важно то, что они не являются общими, обязательными для всех носителей языка.

Литературный язык условно может быть представ­лен в виде нескольких функциональных разновидно­стей в зависимости от того, с какой областью деятель­ности человека соотносится, какая функция языка яв­ляется ведущей; разговорная речь, функциональные стили (официально-деловой, научный, публицистиче­ский), язык художественной литературы. Предлагаем выделить следующие сферы общественной жизни че­ловека: быт, право, политика, наука, религия, искусство. В каждой из этих областей существует свой, особый тип отношений между людьми. Быт — это неофици­альные отношения, связанные с домашней жизнью. Здесь используется разговорная речь.

Обращаясь к официальным лицам, мы, с одной стороны, вступаем в область права, поэтому стараемся сделать свою речь более официальной, с другой сто­роны, продолжаем использовать разговорный язык, гак как остаемся в сфере бытовых отношений. В об­ласти правовых отношений используется официаль­но-деловой стиль. Здесь на первый план выходят офи­циальные отношения между людьми. Официальный текст (заявление, отчет, доверенность) составлен офи­циальным лицом: заявителем, просителем, начальни­ком, подчиненным, одним словом, гражданином.

Политика — широкое понятие. Оно включает и ми­тинг, и заседание парламента, и рекламу, и даже тост, произнесенный на праздничном ужине. Это область,

где все подвергается оценке, где важнее всего мнение, точка зрения, взгляд на вещи. Язык политики — публи­цистический стиль. Говорящий может выбирать и офи­циальный, и неофициальный тон, отношения между со­беседниками могут формально выглядеть как близкие или как деловые. Главное приобщить своего адресата, в данном случае скрытого «оппонента», к необходимой системе оценок того содержания, которое сообщается. Классический образец публицистического стиля — политическая дискуссия.

Споры происходят и в науке. Но цель научных спо­ров иная. Здесь каждая из сторон предлагает свой путь познания мира, свое осмысление того или иного явле­ния действительности, понимая, что этот путь не может быть единственно правильным, а истина относительна. Такова идеальная картина. В действительности же на­учный стиль достаточно часто сближается с публици­стическим, особенно в области общественных наук.

В российском обществе конца XX в. на наш взгляд, формируется особый, конфессиональный язык. Пропо­веди звучат не только в храме, но и в школах, в боль­ницах, в армии, в местах заключения, но радио и телевидению. Это говорит о том, что церковная жизнь становится такой же частью жизни русских людей, как наука, политика, право. Обычным становится присут­ствие священника при открытии детского дома, заклад­ке здания, вступлении в должность политика. Особен­ность общения заключается в том, что священник вы­ступает как посредник между слушателями и высшей силой, тем, от имени кого он говорит. Он является носителем духовной истины, некоего абсолюта, его цель — восстановить духовную связь.

Церковному языку во многом близок язык художе­ственной литературы. Язык художественной литерату­ры играет исключительную роль в системе функцио­нальных разновидностей русского языка. Он относит­ся к области искусства и предполагает совершенно особые отношения между отправителем сообщения и адресатом, т. е. между автором и читателем. Это отно­шения, которые устанавливаются в «иной реальности», общение происходит в вымышленном мире, где и гово­рят вымышленные герои. Язык художественной лите­ратуры может включать и просторечие, и жаргон, и диалектные слова. Мы понимаем, что автор исполь­зует эти слова, чтобы выразить художественпуто прав­ду — свой нравственный идеал, свое представление о добре и зле. Являясь в каком-то смысле функциональ­ной разновидностью языка, художественная речь в то

же время — особый язык, «параллельный мир». Это зеркало, в котором отражается национальный язык, это и «зазеркалье», где художник творит новые смыслы, познает тайную суть вещей.

Нет ни одного функционального стиля, где не ис­пользовались бы элементы других стилей. Все проницае­мы. Границы между ними размыты. Важно то, что одно и то же слово, выполняя разные функции, «приспосаб­ливается» к ситуации, несколько меняет свою семантику в зависимости от условий, в которые попадает.

Если слово закреплено за определенным стилем, то это не мешает ему использоваться в другом стиле. Оно будет восприниматься, например, как ииостилевое и потому экспрессивное. Наконец, тексты одного стиля могут включать целые фрагменты из текстов другого стиля. Например, в научных текстах по лингвистике в качестве анализируемого материала используются лю­бые тексты. В газетной статье обсуждается текст нового закона. В частном письме приводятся стихотворные строки. Наиболее непроницаем в этом отношении офи­циально-деловой стиль, однако деловая беседа может также включать элементы разговорной речи.

Таким образом, функциональная разновидность языка может быть определена по трем основным при­знакам:

1. Сфера общественной жизни.

2. Доминирующая функция.

3. Тип отношений между участниками речи.

Что касается языковых особенностей, здесь можно говорить о наборе характерных слов и выражений, об их комбинации с межстилевой лексикой, о предпочте­нии тех или иных грамматических форм или синтакси­ческих конструкций. Каждая функциональная разновид­ность по-своему использует средства языка, выбирает те из них, которые в каждом конкретном случае наилуч­шим образом выражают намерение отправителя, ори­ентируясь при этом на собственные нормы, определен­ные правила и запреты, но и эти нормы достаточно подвижны и касаются наиболее типичных случаев. Нормативные требования к разным формам речевой деятельности могут быть условно выражены как опре­деляющие качества речи: эмоциональность, экспрессив­ность и свернутость разговорной речи, стандартизированность, бесстрастность официально-делового стиля, логичность абстрагированность научного стиля, апеллятивность, оценочность публицистического стиля, об­разность, метафоричность языка художественной лите­ратуры. Функциональные разновидности языка зависят

не только от особенностей речевой деятельности, но и от представления об этой деятельности в данной куль­туре. Это представление может меняться. Публицисти­ческий стиль расширил границы норм, стал более «де­мократичным», разговорным. Элементы эпатажа, шока, нарочито вульгарная речь, грубая игра слов, смешение разных культурных традиций — новые черты языка газеты и телевидения.

В русском языке слово политика имеет три значения:

1. Деятельность органов государственной власти и государственного управления, отражающая обще­ственный строй и экономическую структуру страны, а также деятельность партий и других организаций, об­щественных группировок, определяемая их интере­сами и целями.

2. Вопросы и события общественной и государ­ственной жизни.

3. Образ действий, направленный на достижение чего-нибудь, определяющий отношения с людьми.

Публицистический стиль — речевая деятельность в области политики во всем многообразии ее значений. Он представлен во множестве жанров: газетные жан­ры — очерк, репортаж, статья, фельетон; телевизион­ные жанры — аналитическая программа, информаци­онное сообщение, интервью, диалог в прямом эфире; ораторские жанры — выступление на митинге, пуб­личные выступления политиков, лозунги, тосты, деба­ты; коммуникативные жанры — пресс-конференция, саммит, встреча «без галстука»; рекламные жанры — рекламный очерк, рекламное объявление.

Речь государственного деятеля, лозунги на митин­ге, аналитический очерк, реклама и тост, произнесен­ный во время праздничного застолья, — в определен­ном смысле политика. Главная цель отправителя речи в этих случаях — сделать все возможное, чтобы адресат встал на его точку зрения, принял его систему оценок.

Однако в любом публицистическом тексте заключе­на информация, он событиен, и коммуникативная функ­ция в нем одна из главных. Но никакая информация в публицистике не может передаваться беспристрастно, объективно. Главная особенность языка публицистики — оценочность. Все языковые средства направлены на то, чтобы воздействовать на аудиторию. Регулятивная, воз­действующая функция, являясь ведущей в публицисти­ческом стиле, проявляется в речи: эмоциональной, образ­ной, экспрессивной. Язык средств массовой информа­ции конца XX столетия отражает те бурные изменения, которые произошли в России в 1980- 1990-е гг. и проис

ходят сейчас; смену общественной формации, экономи­ческие реформы, обретение новых свобод.

Политическим деятелям свойственно отношение к политике как к театру. Президент Чехии В. Гавел ска­зал в одном из интервью: «Опыт работы в театре при­меним в политике»; известно, что Гавел — драматург по профессии. Отношения между отправителем и ад­ресатом в публицистическом стиле сродни отношению между актером и зрителями. Неслучайно «театраль­ная» лексика пронизывает язык средств массовой ин­формации: политическое шоу; на политической аре­не; закулисная борьба; играть роли лидера; драматичес­кие события; на сцену вышли молодые реформаторы; известный в полишике трюк.

Вот примеры из современных газет и телепередач:

«Костюмов [политику] нужно минимум два — не дай бог, один заляпаешь, как на публике показывать­ся?» (МК. 1998. 27 нояб.).

«Чубайс — знаковая фигура, в чем-то даже траги­комическая» (Новая газета. 1997. 13-19 окт.).

Не только театральная игра, но и игра вообще: шахматы, карты, футбол — составляет основу публи­цистической лексики: выиграть, преодолеть барьер, играть на поле, рокировка, расклад. Примеры из газет: «...даже при самом хорошем раскладе сил две лидиру­ющие сейчас силы — Компартия и "Яблоко" — в совокупности могут набрать максимум 36 % голосов…» (НГ. 1999. 22 янв.).

«Целесообразность и сроки данной рокировки и всех других вытекающих из нее перемещений еще будут обсуждаться в депутатских объединениях...»; «Впрочем, сам Владимир Рыжков в подобные игры, кажется, играть не намерен» (НГ, 1999, 22 янв.).

Семантика игры, возможно, особенно близка рус­скому языковому сознанию еще и потому, что она кос­венно связана с понятием судьбы — одним из главных русских культурных концептов. Политики гадают на страницах газет о судьбе России и о своей собствен­ной судьбе: «еще остается так много неизвестного до выборов», «многие люди... чувствуют свою беспомощ­ность что-либо изменить», «Зюганов... предрек, что нынешний год станет переломным для России», «это наш последний шанс», «судьба "Яблока" — быть одино­ким утесом в политическом океане».

Переименования, перефразирование цитат, ссыл­ки на известные источники, часто в виде намеков, подвижность оценочных коннотаций (одно и то же слово может употребляться с положительной или от

рицательной оценкой в печатных изданиях разной политической ориентации — например, слова «комму­нист», «демократ»), игра слов, «фразы дня» — все это требует специальных «фоновых» знаний, знаний реа­лий российской действительности.

Например, многие ранее часто употребляемые клише устарели: акулы империализма, болезнь роста, слуги народа, враг народа. Появляются новые устойчи­вые сочетания, которые называют новые политические, экономические и социальные процессы: пирог власти, дитя застоя, коридоры власти, деревянный рубль, тянуть на себя одеяло, инъекция лжи.

Рассмотрим примеры из современных газет, в ко­торых перефразируются устойчивые словосочетания и крылатые выражения-(цитаты из известных художе­ственных текстов и кинофильмов).

«Российский парламент утвердил налоги на иму­щество. О, сколько нам налогов чудных готовит про­свещения дух» (Коммерсант-daily. 1991. №48). Вдохно­венные пушкинские строки: «О, сколько нам открытий чудных готовят иросвещеиья дух, и опыт...» — приоб­ретают горькое ироническое звучание. Сочетание официального термина налоги с эмоционально-образ­ной лексикой: чудный, о, сколько!, абсурдная замена слова открытия словом налог — все это усиливает негативную оценочность текста.

«"Русский Рэмбо" как зеркало русской револю­ции». В основе этой игры слов — название статьи В.И. Ленина «Лев Толстой как зеркало русской рево­люции».

«Ночь. Улица. Фонарь. Тусовка» — заголовок ста­тьи о жизни панков (Известия. 1994. 18 февр.). Авторы использовали здесь строчку из стихотворения А. Бло­ка: «Ночь. Улица. Фонарь. Аптека». Разрушение по­этического текста делает заголовок броским, привле­кает внимание читателей.

Особое место занимают переделанные на новый лад коммунистические лозунги и песни:

«В царство моды дорогу грудью проложим себе» (Комсомольская правда. 1997. 24 марта). Здесь исполь­зован текст революционной песни «Смело, товарищи, в ногу...»: «В царство свободы дорогу грудью проложим себе».

«Влюбленные всех полов, соединяйтесь!»

(Сегод­ня. 1994. 16 февр.); «Прапорщики всех стран, объеди­няйтесь» (Сегодня. 1994. 16 февр., заголовок). Фразы построены по модели коммунистического лозунга: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»

Е.А. Земская пишет о том, что ёрничество (или стёб) является одним из наиболее выразительных средств со­временной публицистики. Стёб образовано от стебать в значении «хлестать» (метафорически — хлестать сло­вом). Стёб — хлесткий язык. «Пародирование, вышучи­вание официальной фразеологии, лозунгов, всем извест­ных цитат, названий марксистско-ленинских статей и книг — одно из самых частых средств выразительности в современной публицистике. Текст сугубо официальный, идеологически нагруженный, известный всем деформи­руется вставкой элементов иных тематических пластов, иной идеологической ориентации и приобретает паро­дийное звучание» [Земская, 1996. С. 22].

«Хроника пикирующего Березовского» (НТВ, «Се­годня», 5 марта 1999). В тексте обыгрывается название советского фильма «Хроника пикирующего бомбарди­ровщика». Пикировать — маневрируя (на самолете), круто снижаться с нарастающей скоростью.

«Какой же русский не любит быстрой езды? Смот­рите же соревнование по быстрой езде» (TV Центр, реклама «Формулы-1», 11 апр. 1999). Цитата из поэмы Н. Гоголя «Мертвые души» включена в текст без из­менений, но в новом контексте ее семантика меняется; быстрая езда — автомобильные гонки.

«Орган униженных и оскорбленных» — о газете «Горбатый мост», которую выпускали бастующие шах­теры (Новая газета. 1998, 26. окт. — 1 ноября). «Уни­женные и оскорбленные» — роман Ф. Достоевского. Замена официального термина (ср.: Орган Государ­ственной думы) художественным символом создает эффект иронии.

Интересны случаи взаимодействия между различны­ми жанрами публицистического стиля. Например, рек­ламные штампы обыгрываются и в речи телевизионных обозревателей. «Все в одном флаконе» — так определил Н. Сванидзе в программе «Зеркало» объединение не­скольких политических партий в одной по аналогии с известной рекламой шампуня и кондиционера.

Публицистическая метафора обладает высокой сте­пенью экспрессивности. Во-первых, она возникает на фоне штампов и стандартных речевых блоков: хорошо информированный источник, судя по имеющейся инфор­мации, откровенный провал, возыметь обратный эф­фект, баланс сил, борьба за президентское кресло и т. п. Во-вторых, она постоянно обновляется: были, одиноким утесом в политическом океане (о партии «Яблоко» — НГ. 1999. 22 янв.); дьявольское варево из домыслов и предположений (о доказательствах вины Б. Клинтона),

интересные подробности из недр счетной палаты РФ (НГ, 1999. 22 янв.). Такие метафоры являются уникаль­ными и, скорее всего, не будут повторяться в других текстах. Даже незначительное изменение словосочета­ния ведет за собой изменение семантического объема. Так, в последнем примере эффект новизны возникает в результате контаминации сочетаний подробности всплыли + добыть из недр.

Основой для создания метафоры в современном публицистическом стиле являются темы болезни, еды, войны, апокалипсиса, секса, криминала.

1. Болезнь: августовский финансовый коллапс, мо­ральная реанимация, столичный истеблишмент лихо­радит, температура в российском обществе нормаль­ная: 36,6°, лекарство в виде «шоковой терапии», боль­ные вопросы нашей жизни, правовой маразм.

2. Еда: всеядный в политическом плане, сырова­тость закона просто разит наповал (здесь перекрещи­ваются семантика еды и войны), пережарить очередное скандальное блюдо (производное от жареный факт), талантливого политика (Немцова) съели с кашей.

3. Война: редко отсиживался в обороне, форпост буддизма, рубеж обороны рубля, финансовое вторже­ние, финансовая агрессия, политический фронт, визо­вая война, информационная бойня.

4. Апокалипсис: трясина кризиса, крах экономики, катастрофа — национальная, экологическая, гума­нитарная; беженцы, голодовка, нищета, беспредел, кри­зис, обречены на вымирание, стоим па краю пропасти.

5. Секс: вторая половая война (о «половых» комп­роматах политиков), региональные структуры не гото­вы «лечь» под Лужкова.

6. Криминал: политические разборки, правовой бес­предел, они навязывают свой кайф всему миру (об американцах, воюющих в Югославии).

Для политической речи характерно образование популярных перифраз «на злобу дня»: премьер и его «красные» переговорщики с МВФ (о политиках комму­нистической ориентации), адамы смиты российской экономики (молодые реформаторы). Наряду с уже при­вычными автор перестройки (М. Горбачев) и желез­ная леди (М. Тэтчер) возникают перифразы, обознача­ющие популярных, в данный момент обсуждаемых пер­сон: главный олигарх России, Распутин конца XX века, магнат с политическими амбициями (все три периф­разы относятся к Б. Березовскому).

Сближение с разговорной речью, просторечием, жаргоном соединяется с увлечением книжной и даже

церковпо-славяпской лексикой. С одной стороны, на­прочь дискредитированы, заполучить валюту, поме­танное па контроле правительство, нацепив на руки повязки, старорежимная «кондовость», с другой сторо­ны — владелец экипажа (шофер), благочинное общество, паче любой гордости. Деформация стилевых различий характерна для всех сфер общения современного че­ловека.

В 1980 гг. серьезные опасения лингвистов вызывал поток заимствований-американизмов, в конце 1990 боль­шинство слов нашло свое место в системе языка, адап­тировалось: импичмент (отрешение от должности выс­шего должностного лица), стагнация (застой), консенсус (согласие, соглашение), имидж (образ), коррумпированный (продажный), презентация (представление), брифинг (пресс-конференция), саммит (встреча в верхах), пабли­сити (реклама), мониторинг (наблюдение), рейтинг (ав­торитет, популярность), эксклюзитшй (исключительный). Примером адаптации может служить сосущество­вание в языке таких слов, как мэр и градоначальник, дума и парламент. Использование некоторых из этих слов в иронической речи уравновешивает негативное отношение части говорящих к заимствованиям.

Центральное место в публицистическом стиле за­нимает социально-оценочная лексика. Если в советскую эпоху оценочные коннотации были относительно устой­чивыми, то в Новое время происходит постоянное дви­жение коннотаций, изменение отношения к обозначае­мым реалиям приводит к изменению стилистической окраски слова, а это, в свою очередь, к замене слова. Так, вместо революция употребляют слово переворот, вместо коллективизм — соборность, вместо единомыслие — тоталитаризм, вместо коммунист — партократ.

Язык — это духовная среда, она изменяется в за­висимости от характера эпохи. Слова, как и одежда, могут быть авангардными, модными и старомодными (это не то же, что устаревшие). Речевая мода причуд­ливо отражает характер времени, иногда даже неболь­шого периода. Какие жц слова модны для официаль­ной риторики конца 1990 гг.? Это, например, слова элита, элитарный (элитарные части, борьба злит, эли­та отечественного криминального мира, высшая фи­нансовая элита!, дистанцироваться (от левых), раскру­чивать (скандал начинает раскручиваться, раскручи­вание инфляционной спирали), прокручивать (деньги), артикулировать (он артикулирует ожидания народа), виртуальный (виртуальная личности), теневой (тене­вая экономика, теневой алкогольный бизнес, теневой

кабинет), харизматический (лидер), имидж, знаковая фигура.

Реклама к концу XX в. стала неотъемлемой частью массовой культуры, оказывает на нее заметное влияние. Например, тексты телерекламы становятся расхожими речевыми формулами. Язык рекламы родился из языка газет, а слоган — из газетного заголовка. Слоган — яр­кий рекламный девиз, рассчитанный на быстрое за­поминание и в емкой форме выражающий выгодность рекламного предложения: «Шоколад "Stripes" — светлая полоса в твоей жизни». В рекламном тексте используют­ся своеобразные речевые средства. Оценочная шкала размыта благодаря, например, таким словам, как самый, полный, любой (самый лучший шоколад, полное оформле­ние документов, любая форма оплаты). Эти оценки выступают как свойства самих предметов.

Противоречивость рекламного текста заключает­ся в том, что, с одной сторсны, отправитель стремится передать адресату точную информацию, а с другой — манипулирует им. Одной из подобных стратегий явля­ется так называемое затуманивание; передача неболь­шого количества информации в сложной, запутанной форме: «Опытные юристы обеспечивают грамотную договорную базу».

Особенность рекламы — моделирование образа адресата: «Только для богатых людей», «Для тех, кто любит рисковать», «Одежда для деловой женщины». Стремление заинтересовать адресата может проявлять­ся во введении интригующего элемента, в утаивании рекламируемого предмета — он обнаруживается лишь в конце текста.

В заключение следует сказать о том, что публици­стический стиль является речевой основой языка СМИ, но в то же время не тождественен ему. Язык СМИ все более и более захватывает различные функциональные разновидности русского языка, превращаясь в мощную информационную систему, Публицистический стиль обслуживает лишь одну из сфер этой системы, связан­ной с политической жизнью. Вместе с тем публици­стический стиль имеет и самостоятельное поле дея­тельности. Это касается в первую очередь ораторских жанров, а также форм устной речи, пограничной с бытовой сферой. Функциональные стили русского язы­ка находятся в тесном взаимодействии. Существуют жанровые формы смешанного типа, такие как научно-публицистические статьи, комментарии к законодательным документам. Некоторые дипломатические документы имеют черты публицистического стиля.

Литература

Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи. М., 1999. Земская Е.А. Предисловие // Русский язык конца XX с летия (1985-1995). М., 1996.

Контрольные вопросы.

1. Каковы основные параметры выделения функ­циональных стилей?

2.Перечислите основные черты публицистическо­го стиля.

3. Почему оценочность является одним из важней­ших качеств речи в публицистическом стиле?

4. Какие темы характерны для создания публици­стических метафор? Приведите ваши примеры.

5.Как соотносятся понятия «публицистический стиль» и «язык СМИ»?

М.Э. Конурбаев

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: