Проявления поп-культуры в обществе и философии

Понятие поп-культуры становится настолько об­щим для современного состояния общества, что оно проникает в иные, кроме искусства, сферы духовной деятельности.

Выше мы указали, что поп-культура — это некото­рое отражение, некоторая имитация реальной культу­ры, реальной деятельности. Ее условием является по­стоянная раскрутка СМИ, а последние описывают не только развлекательную сферу, но и иные сферы бы­тия человека. Соответственно, такие описания в боль­шей степени связаны с «законами раскрутки», чем с действительным анализом положения дел.

Естественно тогда, что если речь идет, например, о науке и научных открытиях, то на рынок выбрасыва­ется адаптированная часть результатов данного вида деятельности, причем часто адаптированная до неуз­наваемости или даже до своей противоположности. Как есть поп-звезды эстрады или религии, справедливо отмечает С. Кардонский, точно так же возникают и поп-ученые с полным набором атрибутики поп-звезды. «Мнения поп-ученых, иногда обоснованные их науч­ными результатами, но чаще всего не обоснованные, стали весьма ходким рекламным товаром. Ведь техно-логизированная наука жизненно нуждается в массо­вом потребителе, а значит — в воспитании и формиро­вании массовых потребностей в новых наукоемких товарах. Оказалось, что вкладывать деньги в персони­фицированную научную рекламу и научные страшил­ки гораздо эффективнее, чем в получение нового зна­ния» [Кардонский, 2002].

В классической культуре ученый всегда выступал от имени истины, которая чаще всего была недоступна обы­денному сознанию. Над ним могли смеяться, его могли уважать, но его не обязаны были понимать. Сегодня же внешние обстоятельства в виде рынка стали детермини­ровать, как это ни кощунственно прозвучит, даже науч­ную продукцию. «А это привело к тому, что востребуемыми в первую очередь оказались не столько фундаменталь­ные знания и творческая потенция ученого, оригинальные идеи и глубина замысла исследовательского проекта, сколь­ко умение подать "товар" лицом, найти нужные формулировки и формы для рекламы этого товара, включив в них именно те значимые, ключевые, "магические" слова и ар­гументы, которые смогли бы произвести решающее впе­чатление на людей, распоряжающихся заветными фонда­ми. В итоге преимущество получают не фундаментальные исследования, перспективность которых обосновать и до­казать обывателю, сидящему в кресле распорядителя финансами, не просто трудно, но подчас и невозможно, а прежде всего проекты прикладного характера, реализация которых сулит быстрые, конкретные и весомые результа­ты» [Акопян, 2002].

Если поп-культура активно проявляется в науках, то вполне естественно поискать ее и в философии, которая еще в большей степени отдалена от системы строгих доказательств и обоснований.

В рамках современной культуры наиболее значи­тельные изменения претерпевает текст, завершенность которого выступает существенным признаком класси­ческой локальной культуры; критика и даже разруше­ние завершенного текста связывается с философией деконструктивизма и постмодернизма⁶.

Центральным стержнем здесь выступает крити­ческое отношение к научному мышлению, а в более широком контексте — к рациональному мышлению в целом. Причем критика эта основана не на методиче­ском показе слабостей рационального подхода к ана­лизу некоторых проблем, а на противопоставлении ему интерпретационных методов. В философии это часто реализуется как своеобразная игра, основанная на многозначности понятий. Не случайно исходным фи­лософским материалом у представителей данных на­правлений являются прежде всего концепции, содер­жащие критику классического рационализма и трак­товок с данной позиции человеческой культуры как некоего рационально объяснимого процесса становле­ния человеческого самосознания.

В результате происходит абсолютизация методов деконструктивного разрушения рациональной метафи­зики, причем деконструкция сама по себе становится в центр философской рефлексии. Поскольку рационализм в философии был реализован в системе утверждений, которая воспринимается читателем как текст, постро­енный по определенным законам, то подвергается со­мнению сам факт, что рациональная интерпретация мира выступает как наиболее верная и даже единствен­ная. Предлагается иное «языковое» прочтение философ­ских проблем, основанное на возможности бесконечно­го расшатывания устоявшихся — прежде всего языко­вых — стереотипов и поиска новых смыслов и значений, которые могут содержаться не только во всей системе текста как некоторой смысловой целостности, но и в отдельных словах и выражениях.

Но нас волнует не столько сущность данных фило­софских направлений, сколько причина их привлека­тельности и распространенности, что само по себе есть

⁶ Так и напрашивается обыгрывание понятия «поп-культуры» как культуры, идущей от низа, т. е. от соответствующей части тела.

признак современной стадии развития человеческой культуры.

Постмодернизм привлекателен и моден. Он отве­чает всем критериям попсовой культуры. Это и опора на массовое сознание (для чего вовсе не обязательно тексты читать, достаточно о них слышать), это опери­рование неотработанной системой понятий, каждое из которых требует массы уточнений, это своеобразная «раскрутка» в СМИ, сопровождающаяся описанием скандалов, связанных с именами философов. Таким образом, постмодернизм вполне адекватен современ­ному состоянию культуры, описанному нами выше. Это типичный пример альтернативной концепции, харак­терной для современной стадии культуры.

Но в постмодернизме есть одна особенность, прямо связанная с развитием систем коммуникации. Неожидан­но новая глобальная коммуникационная система, такая, как Интернет, оказывается почти полной реализацией его устремлений. В Интернете упраздняется автор и авторство — это любимое положение постмодернизма. Тексты бесконечно могут подвергаться интерпретации на уровне языковых игр. Каждый участвующий в этой глобальной игре может «соскользнуть в несерьезность и иронию, столь полно соответствующие атмосфере пост­модерна... Интернет — это впервые возникший механизм, в котором заложена принципиальная возможность хотя и спорадической, но по масштабу глобальной замены общения и сообщества с ответственно диалогической структурой — общением и сообществом, где такая струк­тура факультативна и произвольно избирательна» [Кнабе, 1999]. Более того, в Интернете возникают машины по созданию текстов, причем текстов неповторяемых, кото­рые часто очень трудно отличить от публикуемых тради­ционным методом.

Наконец, в Интернете реализуется гипертекст, т. е. «представление информации как связанной сети гнезд, в которых читатели свободны прокладывать путь нелинейным образом. Он допускает возможность мно­жественности авторов, размывание функций автора и читателя, расширенные работы с нечеткими грани­цами и множественность путей чтения» [Визель, 1999]. Человек может участвовать в создании текста с любого момента. Он может не следовать канве автора, а предлагать бесчисленное множество вариантов реа­лизации изначального сюжета. Если в классическом тексте сюжет задан раз и навсегда самим автором и именно автор «укладывает» Анну Каренину на рельсы, то в гипертексте можно развивать совсем иную

сюжетную линию или даже несколько сюжетных ли­ний. Таким образом, перед нами совсем иной вид не просто текста, но и возможностей для творчества.

Популярность (поэтому и приставка «поп») пост­модернизма заключается в том, что он оказался на стыке тектонических сдвигов, происходящих в чело­веческой культуре, и, как это ни парадоксально, мо­жет стать тем мостиком, который будет нас связы­вать со старой традиционной культурой.

Если ранее мы могли лишь образно говорить о се­миотическом пространстве, в рамках которого размеща­ются все философские концепции, а философия пред­ставляет собою вневременной диалог всех мыслителей, то сегодня виртуальное пространство Интернета может дополнить этот диалог почти реальным участием. В нем (диалоге) нет понятия истории как чего-то прошедшего и нет понятия будущего как чего-то наступающего. Здесь царство одновременности, в котором все мыслители и реального прошлого, и настоящего становятся совре­менниками, ведут между собой диалог, взаимоотрицая и взаимодополняя друг друга.

Понятно, что в этой ситуации проблема философ­ской интерпретации выступает на первый план безот­носительно к автору той или иной идеи. Философам следует задуматься над этой проблемой, поскольку сегодня действительно происходит смерть или умерщ­вление автора в глобальном масштабе. Именно это и было прочувствовано постмодернизмом, за что мы его можем лишь благодарить. Постмодернизм обратил наше внимание на языковое творчество как таковое, показав, что нет пределов интерпретации текста и что философ во многом и выступает как наиболее свобод­ный интерпретатор.

Философия вновь реализовала свою сущность как «душа культуры», но уже современной культуры, которая базируется на неизмеримо более широком коммуникаци­онном пространстве с одновременной фрагментизацией восприятия культуры отдельным человеком. Это умона­строение эпохи, когда человек устал читать толстые тек­сты, он, во-первых, объективно не имеет для этого време­ни, которое заполнено фрагментами новообразованных культурных феноменов, и, во-вторых, стал более свободен в собственном мыслеизъявлении, что позволяет ему стро­ить собственные схемы объяснения тех или иных фено­менов, а не накладывать предлагаемые ему схемы, кото­рые к тому же нужно еще как-то освоить.

Фрагментарное, «клиповое» сознание, пожалуй, в наибольшей степени выражает сущность поп-культу-

ры. И постмодернизм здесь ценен, может быть, преж­де всего тем, что резко, с элементами эпатажа, что также присуще философии, настаивает на собствен­ном объекте исследования. Это само по себе полез­нее, чем просто лить крокодиловы слезы по поводу очередной гибели культуры. Полезнее осмыслить новое, даже если оно кажется недостойным философ­ского исследования.

Альтернативность современной культуры, безус­ловно сопряженная с пересмотром традиций и ценно­стей, дает повод для пессимизма. Да, действительно, в некотором смысле этот кризис есть. Но ведь резуль­татом кризиса может быть и выздоровление, если уж до конца проводить аналогию с организмом. И основа­ний для оптимизма здесь не меньше, чем для песси­мизма.

Литература

Акопян К. Шлягеризация науки // Отечественные запис­ки: Электронная версия. Адрес: http://www.strana-oz.ru/ numbers/2002_07/2002_07.

Бахтин М.М. Франсуа Рабле и народная культура средне­вековья и Ренессанса. М., 1990. С. 12- 13. Визель М. Гипертексты по ту и эту стороны экрана // Ино­странная литература: Электронная версия. 1999. № 10. Ад­рес: http://novosti.online.ru/magazine/inostrari/nlO —99/ visel.htm.

Ионин Л.Г. Социология культуры. М., 1998. С. 236. Кардонский С. Кризисы науки и научная мифология // Отечественные записки: Электронная версия. Адрес: http://www.strana-oz.ru/numbers/2002_07/2002_07. Кнабе Г. Принцип индивидуальности, посмодерн и альтер­нативный ему образ философии // Русский журнал. Ад­рес: http://www.russ.ru/edu/99 — 05 — 24/knabe.htm. Кнабе Г.С. Двуединство культуры // Материалы к лекци­ям по общей теории культуры и культуре античного Рима. М, 1993. С. 17.

Кузнецов В.Г., Кузнецова И.Д., Миронов В.В., Момд-жян К.Х. Философия. М., 2000. С. 377. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М., 1992. С. 13. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. М, 1996. С. 165 — 166.

Покровский В. Научная полиция против поп-науки // Не­зависимая газета. 2002.26 июня.

■ Контрольные вопросы

1.Что называют локальной культурой?

2.Что такое интегральная культура?

3.Возможен ли диалог культур? Если да, то каковы основания такого диалога?

4. Объясните содержание понятия «массовая куль­тура»?

5. Какую роль выполняет поп-культура в обществе?

6. Каково значение поп-модерна в постмодернист­ской культуре?

315

Юридический аспект изучения языка СМИ

Е.А. Войниканис

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: