Нарушение пропорции и механизмов общения как условие господства массовой культуры

Описываемая модель локальной культуры с момен­та развития буржуазии, а вместе с этим науки часто обозначается как культура модерна. Само это понятие возникло в XX столетии, когда происходит осознание сущности данной культуры и она получает «несколько высокопарное название — "модернистский проект"» [Ионин, 1998. С. 236]. Внутри него можно выделить два периода. Первый — период становления фундамен­тальных основ ценностей данной культуры, которые были созданы под влиянием развития науки, общества и классической философии. Второй — период вырож­дения и пессимизма, связанный с накоплением нега­тивных последствий научно-технического прогресса. Культура второго периода продолжает носить локаль­ный характер, она еще очень похожа на культуру клас­сическую, но уже все более подражает ей и сопряже­на с процессами саморазрушения.

В наше время становление общего коммуникаци- онного пространства постепенно завершает процесс

разрушения классической локальной культуры за счет разрушения самих механизмов общения между ними. На фоне резкого расширения возможности общения между культурами меняются его качественные харак­теристики. Наука, выступая как мощнейший фактор интеграции, снижает глубину общения между культу­рами, представители которой становятся неотличимы­ми друг от друга вплоть до неразличения своего основ­ного коммуникационного и системообразующего фак­тора — языка. Если вернуться к используемой схеме, то на пространство общения культур — или семиосфе-ру — начинают в большей, чем ранее, степени, оказы­вать влияние внешние факторы в виде научно-техни­ческих открытий, непосредственно вовлекаемых в ха­рактер межкультурной коммуникации.

Это естественный процесс в рамках того техноло­гического пути, который был выбран нашей цивилиза­цией. Ее достижения безусловны, ее вклад в создание духовных и материальных ценностей несомненен. Однако вряд ли все, что происходило в такой культуре, было позитивным. Вспомним этнические и религиоз­ные распри, в основе которых лежали именно ценно­сти локальных культур.

Современное состояние культуры фиксирует ста­дию ее перехода от локального к интеграционному уров­ню. Переходный период всегда тяжел и требует нестан­дартных объяснений, основанных на вариативности развития ситуации, а значит, связан с вероятностью наступления того или иного результата. Для любого исследователя это наиболее плодотворная ситуация. Это время не обобщений, а прогнозов, причем прогнозов, которые в ряде случаев проверяются по историческим меркам почти мгновенно. Отметим основные черты данного процесса.

Если ранее пространство коммуникации возникало между двумя или несколькими культурами, не влияя на сами культуры, и само зависело от них, то сегодня куль­туры оказываются внутри глобального коммуникационно­го пространства. Ранее семиосфера (локальное коммуни­кационное пространство + социокультурное простран­ство) была результатом диалога, который провоцировался самими культурами за счет необходимости понимания и адаптации другого. Сегодня коммуникация как таковая является самостоятельной силой, помещающей диалог культур (часто без их согласия) внутрь глобального ком­муникационного пространства. Здесь диалог ведется ча­сто вынужденно, по законам и правилам «новых условий коммуникации». Здесь ситуация не адаптации друг к дру

гу, а подчинения более сильной и агрессивной среде. В та­кой внешней для культур среде создается предпосылка замыкания межкультурного диалога в Единое Глооальное Коммуникационное Пространство.

Для диалога периода локальных культур важным было различие между ними как условие включения механизма адаптации через постигаемый смысл. Со­временные изменившиеся формы коммуникации при­водят к тому, что в общемировом общении начинают господствовать интегративные тенденции. Проявлением их становится подчинение всех языков тому, кото­рый в наибольшей степени способен себя распростра­нить в силу политических, научно-технических и дру­гих условий. Мир начинает говорить на языке стран, господствующих в нем. В результате расширяется «псевдокультурное» поле общения, диалог в котором осуществляется по принципу познания наиболее до­ступных, совпадающих или почти совпающих смысловых структур. А это является наименее содержатель­ной, если можно так сказать, наименее культурной частью культуры. В указанном коммуникационном поле господствуют общие стереотипы, общие оценки, общие параметры требуемого поведения, ее общедоступные наиболее простые компоненты. Безусловно, это сопряжено с массой удобств, но одновременно лишает диа­лог между культурами всякого смысла.

Наука, выступая в качестве мощнейшего интегративного фактора, с помощью новейших средств аудио­визуального воздействия значительно сужает область неодинакового (недоступного, но потому и интересного, требующего особой культурной обработки) в культурах, либо подчиняя их некоей искусственной суперкультуре (например, компьютерной культуре с фактически единым языком), либо просто растворяя менее разви­тые (в техническом плане) культуры в более развитой. Ситуация складывается таким образом, что действи­тельно возникает некая интегративная культура. Диа­лог в ней практически невозможен, точнее, неинтере­сен и лишен смысла или же упрощен до предела. Мы сможем понять любого человека в любой точке Земли, но на уровне совпадения или даже тождественности смыслов. Это общение ради общения. Ощение без насыщения смыслами. Гипотетически это общение со своим зеркальным отображением, но по заданным сте­реотипам коммуникации. Царство мертвой тождественности при огромной внешней активности. Посмотрите на характер общения в большинстве «чатов» Интерне­та. Вы встречали там вопросы о смысле жизни?

Резко увеличивается скорость разрушения старых ценностей, сжимаются временные рамки данного про­цесса, что не позволяет новым символам и знакам адап­тироваться к традиционной знаковой системе ценно­стей. Это положение усугубляется тем, что мыслители, которые дают оценку сегодняшней культурной ситуа­ции, объективно являются носителями прошлой по отношению к сегодняшней культуры, а потому их оцен­ка идет как бы из прошлого. Они воспитаны в опреде­ленной системе традиций и, естественно, рассматри­вают их как некий культурный эталон. Подняться над этим личностным образованием очень трудно и для многих мыслителей невозможно. Так было всегда. Но на современное состояние культуры стал оказывать колоссальное влияние научно-технический прогресс (особенно в сфере коммуникации), который изменил способы общения между людьми, а некоторые из них, например письмо как форма общения, просто на на­ших глазах исчезают из жизни.

Таким образом, с одной стороны, налицо резкое увеличение образований, претендующих на статус куль­турных, а с другой — их адаптация к старым ценност­ным системам укладывается в более сжатые временные рамки. Порой это происходит за период жизни одного человека или еще быстрее. Результатом становится разрушение старых систем ценностей и традиций, раз­рушение целостной знаковой системы культуры, кото­рая господствовала на протяжении столетий. Символы и образы старой культуры исчезают или меняют свой смысл и значение. Новые ценности настолько расходят­ся с традиционными, что их культурообразующий смысл остается пока неясным. Людям уже некогда «впитывать» новые ценности, соотнося их постоянно с предшеству­ющими. Они начинают их потреблять. На семантиче­ском уровне это проявляется как быстрое отягощение языка новыми словами и речевыми оборотами, которые могут быть понятны молодым людям, но уже недоступ­ны среднему поколению.

Указанные процессы, происходящие в культуре на современной стадии ее развития, заставляют нас уточ­нить ряд ее особенностей.

То, что мы сегодня называем массовой культурой, есть не что иное как «низовая» часть культуры, кото­рая всегда сосуществует с ее «высокой» частью. Что же изменилось? Изменилась система коммуникации и средства ретрансляции. Действительно, кто бы в Средние века мог узнать о четырех парнях из Ливерпуля, исполнивших незатейливые песенки? На соседней

улице, может быть, через неделю, в другом городе через пару лет, в другой стране — никогда или лет через 50. А сегодня это возможно практически мгновенно. Сле­довательно, доминирующим фактором оказывается не смысл или качество продукта творчества, а система его распространения (тиражирования).

Поп-культура⁵, таким образом, это типичная низо­вая культура, но значительно усиленная новейшими средствам аудиовизуального воздействия, позволяюще­го репродуцировать ее образцы на весь мир, причем очень быстро. Она стара по сути, но значительно отли­чается по форме. Она базируется не на этническом, локально замкнутом основании, а представляет собой новое интегративное образование, в котором практи­чески все является общим, стереотипичным. Благода­ря средствам массовой информации она уже не имеет своих генетических корней (даже если сопряжена с языком своей культуры), а является достоянием всех. Это типичное образование нового глобального комму­никативного поля.

Отсюда и тот факт, что произведения неотделимы от воспринимающей его массовой среды и средств технической репродукции. Исполняющий поп-музыку и слушающий ее составляют одно целое, их невозмож­но представить друг без друга, что и получает свое языковое выражение в понятии «музыкальное шоу». В чем содержательный смысл данного понятия? Шоу — типично интегративное (массовое) образование, где господствует не индивидуальное, отличное от другого творчество, а принцип соучастия. Участие само по себе становится формой коммуникации без необходимости какого-то понимания другого или передачи какого-то смысла. Поэтому и знание языка здесь практически не нужно или сведено к минимуму.

Шоу в силу свое глобальной сущности выходит за пределы только массового искусства, подчиняя своим законам действия всего общества. В 1993 г. в Москве люди собираются на мосту, на котором стоят танки, готовые стрелять по «Белому дому», и ждут начала выстрелов, а затем наблюдают за этим. Атака амери­канских десантников откладывалась из-за того, что не успели приехать телевизионщики с камерами, которые должны были вести прямой репортаж. И наконец, смерть на электрическом стуле в США демонстриру-

⁵ Кнабе Г.С. Двуединство культуры // Материалы к лекциям по общей теории культуры и культуре античного Рима. М., 1993. С. 17.

ется с предварительной продажей билетов и показом в Интернете.

Современный мир есть лишь большое шоу, и рабо­тает оно по законам жанра. А жанр диктует, например, что зритель и исполнитель должны быть в буквальном смысле слиты, а восприятие не должно носить чисто индивидуального, внутреннего характера. Отсюда фено­мены «разогревания» публики перед выступлением поп-звезд и т. д. Традиционное прослушивание музыки (на­пример, симфонической) представляло собой внутренний диалог каждого отдельного человека с музыкальным произведением, и то, что в зале могло находиться много людей, не изменяло интимной сути восприятия музыки. Шоу всегда опирается на активное поведение и взаимо­действие массы, сиюминутно учитывает ее реакцию. Исполнитель воспринимается слушателями как часть их самих, и они требуют от него соответствующего их на­строению поведения, а не элитарной отстраненности.

Это было и в локальной культуре, в виде карнавала. А в чем различие? В изменении технических средств и возможностей коммуникации и репродукции. Мы жи­вем в обществе, в котором карнавал затягивается и вместо одной-двух недель или месяца длится почти постоянно. Нарушены пропорции. Карнавал, перейдя в саму жизнь и став постоянным явлением, отодвигает на периферию некарнавальные формы жизни.

Более того, изменение форм коммуникации в чело­веческом обществе привело к такому широкому распро­странению образцов высокой культуры, к такому их тиражированию, что фактически сделало их также пред­метом повседневной культуры, характеристикой совре­менного быта. Оказалось, что музыка Баха сама по себе не является гарантией того, что она не станет продук­том массовой культуры, что причины этого лежат вне ее. Естественный баланс между высокой и низовой культурой нарушился, и соотношение ее частей изме­нилось в пользу последней вплоть до того, что она стала выступать в виде официальной культуры как ее превра­щенная форма. Культурная оппозиция «низа», высту­павшая, по замечанию Кнабе, в форме плебейского протеста низовой культуры народных масс против вы­сокой культуры [Кнабе,1993. С. 21], перешла в период своего господства, перестала носить временно ограни­ченный (праздниками) характер. Изумительным приме­ром подобного доминирования «низа» стала передача по нашему ТВ «За стеклом», которая, безусловно, пред­ставляет собой типичное контркультурное явление, т. е. явление, разрушающее культуру.

На современном этапе развития культуры ее двой­ственный характер сохраняется, но в связи с резким увеличением самого массива новокультурных образо­ваний «низовая», массовая культура начинает домини­ровать, в каком-то смысле, по крайней мере временно, подавляя «высокую».

Описанное состояние культуры, нравится нам это или нет, по-видимому, соответствует данной стадии развития человечества и является продуктом есте­ственно-историческим. Оно имеет глубокие внутрен­ние мотивы, выражая протест против стереотипов и норм поведения, характерных для поколения эпохи модерна: оно много обещало, кое-что выполнило, но одновременно привело к таким катастрофам, которые нельзя ничем оправдать. Человек начинает сознатель­но противопоставлять себя данной культуре. Своим поведением, одеждой, прической и т. д. он протестует против растворения в обществе. Но парадокс заклю­чается в том, что общество даже этот протест превра­щает в товар и легко уходит от последствий протеста, сделав его просто очередной модой. Альтернативность остается альтернативностью самой по себе. Это как бы зеркало высокой культуры, в котором отражаются отброшенные ею образования. Она становится частью шоу, частью всеобщего затянувшегося карнавала, ко­торый превратился в реальность.

Альтернативное состояние современной культу­ры чревато агрессивностью по отношению к иным формам проявления культуры. Устойчивый и длитель­ный характер такой альтернативности приводит к вырыванию из культуры фундаментальных основ в виде системы общечеловеческих ценностей и интере­сов. На фоне этой альтернативности можно стоять на позициях «высокой» культуры и игнорировать все остальные феномены современного общественного сознания, забывая, что их носителями является боль­шая часть общества, для которой новые ценности не менее значимы. Это лишь замкнет «высокую» культу­ру в ее элитарных образцах и в конечном счете приве­дет к тому, что такая культура будет понимаема все меньшим числом людей.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: