Появление русской политики. Формирование духовно-идеологического течения иосифлян

В этот момент, собственно, на Руси проявилась истинно русская политика, которая исходит не от мирян и граждан и даже не от государства и церкви как отдельных сил. Она исходит от высших идей, формирующих миссию России, и от реализации высшего проекта. И государство, и Церковь, в таком случае, становятся едины перед лицом высшей идеи и рассматриваются как механизмы ее достижения в реализации проекта. В этом смысле они и перестают быть инструментом реализации каких-то частных интересов и дел.

В посланиях преподобного Иосифа Волоцкого подчеркивалось высокое назначение царской власти как земного подобия власти Бога и необходимость всем, в том числе и духовенству, повиноваться ей при условии, если эта власть сохраняет порядок и соблюдает чистоту веры. Продолжали действовать и традиционные факторы, которые еще в XIV в. привели к тесному сотрудничеству между московскими князьями и Церковью. Церковь готова была способствовать усилению царской власти и объединению русских княжеств под властью Москвы при условии, если та будет содействовать Церкви в сохранении чистоты веры на Руси, а также направит усилия на освобождение православных за ее пределами.

Таким образом, с появлением Иосифа Волоцкого мы связываем окончательное оформление на Руси имперского самосознания. Созыв церковных Соборов по инициативе великого князя, его активное участие в их работе, воздействие на характер принимаемых решений – все эти черты, присущие Русской Церкви в XVI–XVII вв., были следствием признания за русским правителем тех прерогатив в отношении Церкви, которые по традиции принадлежали императору. С этим же связана и другая важная особенность жизни Церкви в XVI–XVII вв.: столкнувшись с серьезными недостатками церковной жизни или с появлением ересей, епископы часто обращались за поддержкой и помощью одновременно к митрополиту и великому князю (впоследствии царю).

Но слов одного преподобного Иосифа Волоцкого было бы недостаточно для формирования и реализации нового русского проекта. Важным здесь является появление последователей его идеологии, начавшейся в XVI в. активной мобилизации духовенства и появления целого движения книжников из «иосифлян».

М. Геллер в «Истории Российской империи» пишет: «Место Иосифа Волоцкого в русской истории определяется созданной им “теорией власти московских государей”. Но эта теория, возможно, не приобрела бы того значения, которое она сохраняла на протяжении веков, если бы не ее горячие сторонники. Историк XIX в. М. Дьяконов констатирует чрезвычайно важный факт: “…Иосиф… стоит во главе школы и партии, которую противники Иосифа прозвали его именем, характеризуя ее как презлых и лукавых монахов-иосифлян”»(3).

Игумену Волоколамского монастыря принадлежит, следовательно, слава основателя первой русской партии4) – иосифлян. То, что они были, по выражению историка, «злыми и лукавыми», имеет второстепенное значение. Главное – Иосиф имел школу, создал партию. Действительно, важным моментом в истории формирования проекта «Москвы как третьего Рима» стало появление вокруг Иосифа Волоцкого и высказываемых им идей авангардной группы энтузиастов, принявших и уверовавших в особую миссию московского великого князя и Руси и начавших планомерное распространение в народе идей иосифлянства.

Известно, что псковский старец Филофей, которому приписывают авторство известной формулы «Москва – третий Рим», также принадлежал к этим энтузиастам. Вадим Кожинов в своей книге «История Руси и русского слова» отмечает, что как псковитянин Филофей испытывал духовное воздействие близкого к преподобному Иосифу Волоцкому святителя Геннадия, который в 1484-1504 гг. был архиепископом Новгородским и Псковским. Нельзя недооценивать и тот факт, что сочинения Филофея переписывались в Иосифовском Волоколамском монастыре (хотя уже после кончины преподобного Иосифа Волоцкого). Это вполне понятно, ибо идея «Москва – третий Рим» была созвучна наследию преподобного Иосифа Волоцкого, и к тому же для ее рождения необходимой предпосылкой являлась победа над ересью жидовствующих (Филофей упоминает о ней), которая позволяла считать московское православие истинным, отвергнувшим заблуждения.

«Ранее старца Филофея преподобный Иосиф Волоцкий в своем послании призывал вступившего на престол Василия III: “Бога ради, господарь, и Пречистыа Богородицы, – пожалуй, и попецыся, и промысли о божественых церквах и о православной вере хрестьянстей… ино, государь, погибнуть всему православному христианству от еретических учений, яко ж и прежа …. Царства погибоша сим образом … Римское, иже много лета пребыша в православной вере християнстей, тако погибоша”. Два Рима пали в ересях и суетных соблазнах мира сего, не сумев сохранить благоговейную чистоту веры, чистое и светлое мироощущение апостольского Православия. Первый – наследник мировой империи языческого Рима – отпав в гордыню католицизма. Второй (Византия) – поступившись чистотой Церкви ради сиюминутных политических выгод, отданный Богом на попрание иноверцам, последователям Магомета. Третий же Рим – Москва, государство народа русского, и ему всемогущим Промыслом Божиим определено отныне и до века хранить чистоту Православного вероучения, утверждающего конечное торжество Божественной справедливости и любви»(9).

Из этого ясно, что идея Москвы как третьего Рима восходит к преподобному Иосифу Волоцкому и что у этой идеи к началу XVI в. было много сторонников в русских монастырях. Обширное распространение «иосифлянства» и появление его активных сторонников, по нашему мнению, послужило важным условием для присвоения Россией идеи единого христианского мира с центром в Москве и привело к формированию собственного русского имперского проекта, который продолжался и после смерти основных участников событий 2-й половины XV в.: Софьи Палеолог, великого князя Ивана (III) Васильевича, преподобного Иосифа Волоцкого и пр.

Фактически, благодаря возникшей полемике в среде русского духовенства и ее широкой огласке на Руси в XVI в. начал формироваться «новый народ», обладающий уже имперским самосознанием.

Таким образом, мы видим, как посредством использования специфического богословия была восстановлена к жизни на русской почве идея империи. Имперский проект «Москва – Третий Рим» имел множество противников во время его формирования. Многие пострадали как за проект, так и от проекта. В том числе и те, кто не был противником самого проекта, но кто своими действиями и мыслью создавал возможную онтологию для противников проекта. Речь в данном случае идет, конечно, о заволжских старцах. Сходную картину можно наблюдать в ходе всей истории России – при формировании нового проекта всегда будут страдать те, кто самим своим существованием может задавать иную онтологию. Каждый раз при формировании проекта движение России становится монологичным. Все другие потенциальные логики движения обрезаются, и то небольшое количество «второго народа», которое успевают сформировать, мобилизуется на осуществление единого проекта, обеспечивая тем самым его быстрейшее осуществление.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: