Искусство движения Уроки мастера 1 страница

Москва ЭКСМО К 2003

ББК 88.4 Ф39

Ф39

Moshe FELDENKRAIS THE MASTER MOVES

Перевод с английского А. Заславской Под редакцией Т. Багдаевой

Разработка серийного оформления художника В. Щербакова

Серия основана в 2000 году

Фельденкрайз М.

Искусство движения. Уроки мастера / Пер. с англ. А. Заславской. — М.: Изд-во Эксмо, 2003. — 352 с, илл. (Серия «Как стать психологом»).

ISBN 5-699-01965-0

Легендарная личность, один из тех людей, которых принято называть Учителями с большой буквы, дает уроки того, как правильно двигаться, как начать лучше себя чувствовать, глубже и яснее мыслить. Его уроки избавляли людей от множества болезней и обеспечивали восстанов­ление после инсультов, параличей и прочих болезней. Эти удивительные уроки движения — результат многолетнего процесса самопознания, которым занимался Фельден­крайз. Здесь всего в нескольких уроках хранится кладезь материала, драгоценного как для новичка, так и для про­фессионала. Каждый из уроков, которые выглядят такими завершенными и так блестяще выстроенными, отнимал часы проб и ошибок, чтобы стать таковым. Начинал Мой-ше, имея за плечами лишь опыт в дзюдо, пытливый ум плюс желание вылечить свои поврежденные колени. Без предшественника, но открытый новым знаниям, он делал открытие за открытием. А теперь и вам представился случай извлечь из его опыта пользу. Искренне желаем вам успехов.

Для широкого круга читателей, интересующихся вопро­сами самопознания, саморазвития и, в частности, телесно ориентированной психологией.

ББК 88.4

ISBN 5-699-01965-0

© 1984, Meta Publications

© ООО «Издательство «Эксмо», 2003

Для меня было честью знать тебя, Радостью — делить с тобой дружбу И привилегией — публиковать твои книги.

Ричард Вендлер

Благодарности

КАРЛУ ГИНЗБУРГУ -

за редактирование и сохранение стиля Мойше в оригинале.

ЭДНЕСОТТ-за транскрибирование мастер-копии семинара.

ЭНЭТ БАНИЕЛЬ И МАРКУ РИЗУ -за помощь в редактировании.

ФОТОГРАФУ БОННИ ФРИР -

за все фотографии Мойше, представленные

в книге.

КОЛМАНУ КОРЕНТАЙЕРУ -

за дельные советы и помощь в редактировании

фотографий, текста и стиля книги.

РИЧАРД БЕНДЛЕР, издатель

От редактора

Я смотрю на портрет Мойше, спускаясь по дорожке к бассейну на ранчо Манна, и вспоминаю пути, что нам довелось пройти вместе, времена, которые мы делили на дво­их, и все наши начинания.

Я действительно как-то особенно любил его и заботился о нем. Однажды он сказал, что время и любовь взаимозаменяемы: для того, кого ты любишь, ты всегда найдешь время. Я вечно был рядом с Мойше. Вы мо­жете спросить, чем же можно заслужить та­кую заботу и преданность?

Впервые я встретил Мойше в его скром­ном офисе в Тель-Авиве с его первой по­мощницей, Миа Сегал, двумя рабочими сто­лами, несколькими табуретками, маленьким письменным столом и особой гордостью Мойше — картинами его матери, украшаю­щими стены.

Мойше пригласил меня в офис посмот­реть на его работу с клиентами. Он называл их «студентами», поскольку они учились но­вому способу функционирования. В течение двух месяцев я наблюдал за его работой бо-

Искусство движения. Уроки мастера

лее чем с сотней людей. У многих из них по­сле инсультов, вследствие церебрального паралича и т. п. были серьезные проблемы с передвижением. У каждого, с кем работал Мойше, состояние улучшалось.

Пока я находился в Тель-Авиве, и у меня была возможность пройти с Мойше курс за­нятий. Эти занятия оказали на меня силь­нейшее влияние: я стал иначе двигаться, луч­ше себя чувствовать, глубже и яснее мыс­лить. Именно тогда я решил стать полезным Мойше, чтобы помогать ему воплощать его идеи в жизнь.

Я вернулся в Штаты и организовал пер­вые из ставших потом ежегодными серии лекций, семинаров и учебных программ, таким образом, положив начало гастрольно­му представлению Мойше — Колмана.

Потрясающим приключением было пу­тешествовать с Мойше и наблюдать за тем, как он развивается и меняется, как действу­ет на людей. На семинары приходили мно­гие из предыдущих их участников, чтобы рассказать Мойше о чудодейственных изме­нениях, произошедших с ними во время уроков осознания через движение.

Нас мотало от побережья к побережью, от таких мест, как Исаленский институт в Биг Суре, до конгресса США в Вашингтоне. Мы встречались и общались с такими людь­ми, как Маргарет Мид, Карл Прибрам, Хейнц

Мойше Фельденкрайз

М. Ван Фоерстер, Джонас Солк, Милтон Эриксон и Грегори Бейтсон. Тысячи людей сопровождали его семинары, и более 400 че­ловек сейчас воплощают его труды в жизнь.

Ранчо Манна, находившееся в распоря­жении Ларри Томаса, было одним из тех мест, куда мы с особым нетерпением стре­мились попасть. После многочисленных лек­ций с сотнями людей уединенность ранчо позволяла Мойше делиться своим опытом легко и с радостью. В программе приняли участие 25 человек, и, поскольку мы все жи­ли в одном доме, Мойше познакомился с каждым лично. За рамками этих пятиднев­ных занятий, носящих характер особой ду­шевности и теплоты, прошел один уникаль­ный семинар, и Мойше чувствовал, что он вобрал в себя суть его трудов.

Книга, которую вам предстоит прочесть, посвящена именно этому семинару.

Добро пожаловать в искусный и подвиж­ный мир Мойше Фельденкрайза.

Спасибо тебе, Мойше, за эти и многие другие мои воспоминания.

КОЛМАН КОРЕНТАЙЕР

Введение

Впервые семинар Фельденкрайза я посе­тил летом 1974 года. Его вел человек, кото­рый всего месяц провел с Мойше и не яв­лялся вполне квалифицированным препода­вателем. Тем не менее он достаточно проникся духом Мойше, чтобы передать сущность его метода.

В то время я страдал от периодических приступов боли в пояснице и изучал различ­ные виды телесной терапии, чтобы хоть как-то облегчить свою болезнь. Поначалу я с боль­шой неохотой включился в работу Фельден­крайза. Насколько я знал, Мойше каким-то образом воздействовал на координацию движений. Она-то у меня и была нарушена, и из-за этого я воспринимал себя неуклю­жим и непривлекательным.

Семинар стал для меня настоящим от­крытием. Уже через два дня я обнаружил, что способен изменять то, что хочу изме­нить. Для меня стало возможным танцевать и свободно двигаться. Я смог торжественно стоять, не выпячивая зад за линию плеч. Кроме того, двигаясь с осознанием, как это

Мойте Фельденкрайз

называл Фельденкрайз, я научился выпол­нять несложные движения, которые позво­лили бы мне удлинить укоротившиеся мышцы.

Поскольку я больше не страдал от ско­вывающих мышечных спазмов в спине, то следующие месяцы я провел, постоянно твер­дя лишь об искусстве Фельденкрайза. Зимой я узнал, что грядущим летом Мойше соби­рался организовать профессиональную тре-нинговую группу в Сан-Франциско. Я не­медленно послал заявку на участие, по­скольку был уверен, что на большинство вопросов, которые мне хотелось прояснить, у Фельденкрайза имелись ответы.

В первый день занятий Мойше приехал в тех же мешковатых брюках и в той же рас­пахнутой рубахе, в которых мы видели его на тренингах еще три следующих лета. Круг­лое лицо доброго волшебника с двумя коп­нами белых волос с обеих сторон лысой го­ловы придавало ему вид ласкового, но авто­ритетного отца. Ходил он медленно, чтобы не потревожить поврежденные колени — травма, которая и привела его к таким от­крытиям, — однако был крепок и гармони­чен. Как только в центре комнаты он сел лицом к группе, мы все вдруг попали под его чары.

Мойше всегда садился в центре, лицом к студентам. Это создавало ситуацию подчи-

ю

Искусство движения Уроки мастера

нения, благодаря которой он контролировал происходящее и которая была нужна для со­здания определенной обстановки в процессе обучения. Он всегда стремился подвести людей к открытому познанию самих себя, к оценке и пониманию того, что им дало это познание. Когда Мойше бросал вызов на­шим способностям и умениям, то основы­вался на том, что человек, которого застав­ляют что-то делать, не использует все свои возможности, чтобы добраться до сути и по­знать, в чем заключена истина. Его автори­тет никогда не был авторитарен.

Мойше тщательно обдумывал все, что делал в нашей группе. К примеру, очень на­глядно у него получались перепады настро­ения. В минуты полного спокойствия он с огоньком в умных глазах мог рассказывать истории. Он мог польстить или высмеять. Временами он встряхивал нас внезапными вспышками гнева, столь же эффективными, как и минуты спокойствия. Его огромный багаж знаний был неисчерпаем, как и запас шуток. По сути, все время, что мы проводи­ли с ним, он поддерживал в нас живой инте­рес к познанию.

В то же время Мойше ревностно следил за тем, что мы делали перед ним на полу, за­мечая в наших движениях все, вплоть до ма-

Мойше Фельденкрайз

лейших нюансов. Через всю комнату с груп­пой в 65 человек он мог разглядеть одного, чьи движения были особенными и таили в себе нечто интересное. Таким образом, его групповое обучение было и индивидуаль­ным — он часто мог адресовать замечание конкретному человеку так, что тот и не дога­дывался, что замечание было сделано. Затем он мог выбрать одного человека для обсуж­дения, чтобы и он сам, и группа извлекли из этого пользу.

Я был так увлечен объяснениями и рас­сказами Мойше, что теперь подозреваю, что в течение всего того огромного времени, ко­торое я провел с ним, я находился как бы в трансе. Это был транс особого рода, несу­щий в себе массу знаний. Мойше любил по­вторять, что верно и прочно усвоенное зна­ние позже покажется собственным открыти­ем. Он был твердо уверен, что сам по себе процесс познания бессознателен и что успех усвоения чего-либо важного и нового зави­сит от опыта, несущего знание, — от расска­зов, перемен тона и интонации, перепадов настроения, смеха и прочих атрибутов стиля его работы.

Он мастерски умел внести сумятицу в наши знания и заменять пустые слова мыс­лями. Например, он мог спросить, почему одно движение будет легче сделать с подго-

Искусство движения. Уроки мастера

товленным к нему телом, а другое — нет. И затем мог продемонстрировать, что наши ответы не соответствуют имеющемуся у нас опыту. Для Мойше мысль и действие были едины. То есть под влиянием мысли непре­менно происходит изменение действия.

В этой расшифровке пятидневного от­крытого семинара, проведенного Мойше в 1979 году на ранчо Манна в Северной Каро­лине, можно увидеть всю широту его мыс­лей и методов преподавания. Все его основ­ные идеи о движении, развитии, сензитив-ности, осознании и т. д. представлены в двух плоскостях — в виде описания и в виде ана­лиза уроков движения, проведенных Мой­ше. Эти уроки — часть его уникального вклада в развитие человека и ключ к пони­манию метода Фельденкрайза. Здесь пред­ставлены и новые, и старые уроки. Однако уроки, которые могут показаться знакомы­ми по предыдущим книгам, поданы иначе. Во время семинара Мойше постоянно сле­дил за ходом работы, чтобы и вести группу, и двигаться вместе с ней, одновременно раз­вивая свои мысли.

Тогда уроки становились подобны «нит­ке бус». По своей логике они не опережали время, не были спонтанными. В процессе обучения каждая из групп шла по особому, предназначенному лишь для нее пути разви-

Мойше Фельденкрайз

тия. Не была случайной и устная подача уроков. Слушая пленку, на которой Мойше руководит группой, все кажется предельно ясным. Однако, изучая ее письменный вари­ант, становится очевидным, что Мойше — мастер незавершенных предложений и не­оконченных мыслей. Недоговаривая что-то, он призывал слушателя к участию в разгово­ре и завершению его мысли.

Идеальная для восприятия на слух, на бумаге такая тактика выглядит странно. Ре­дактируя рукописный вариант этой книги, я счел нужным завершить предложения, по­скольку знал дальнейшую программу семи­нара. В то же время я постарался сохранить суть обучающей техники Мойше.

Помимо этого, следует прояснить еще один момент, касающийся уроков. Как пра­вило, человек бессознательно настраивается на деятельность. Однако если подготовке уделяется чрезмерное внимание, это обычно мешает самому процессу. Это относится и к тем, кто слишком много думает о цели рабо­ты или движения. Читая книгу, вы обратите внимание на то, что Мойше никогда не обо­значал цели и строил уроки таким образом, чтобы одновременно отвлечь от нее внима­ние и перевести на более высокий уровень, как он говорил, «осознания». В понимании

Искусство движения. Уроки мастера

Мойше осознание — это кинестетическое знание, способ ощущения нужного паттерна.

Поэтому уроки не определяют, что пра­вильно, а что нет, а содержат приемы, по­зволяющие, возможно, впервые в жизни, почувствовать и испытать то, что нужно имен­но вам. Вам необходимо найти легкий, удоб­ный и приятный способ делать то, что требу­ется. В сущности, благодаря возрастающей сенсорной способности вы сами увидите, насколько в этом преуспеете.

Мойше был абсолютно прав, утверждая, что он не учитель и что он ничему не учит, если понимать обучение как наложение не­кой внешней схемы. Как учитель же, Мойше часто говорил: «Я хочу, чтобы вы учились, но не были научены».

Функциональная интеграция и актуаль­ность работы Мойше способствуют даль­нейшим изменениям. На его занятиях тре­нер и ученик находятся в тесном контакте. Тренер ничего не делает, однако это «ниче­го» не означает бездействия. Он чувствует, что необходимо знать ученику, и через двой­ную петлю обратной связи тренера с учени­ком последний получает новые паттерны возможностей. Такого рода общение требует синхронности и активной связи сенсорных и моторных процессов тренера и ученика. Мойше называл это «танцем вдвоем».

Мойше Фвльденкрайз

Следует еще раз заметить, что в этом про­цессе отсутствует учитель, а есть лишь уче­ник и ситуация обучения и перемен, кото­рую обеспечивает тренер. Уроки функцио­нальной интеграции начинаются с того, что тренер создает для ученика ощущение ком­форта и опоры и — с помощью прикоснове­ний — чувство безопасности. Однако ученик может быть склонен зажимать, напрягать, блокировать одну часть тела другой. Фель-денкрайз этому не противодействует, а под­держивает, открыто перенимая подобное по­ведение. Он обнаружил, что с такой опорой большинство учеников испытывали чувство, словно их заставили выкинуть из головы их привычку. Теперь ученик был готов к пере­менам, и зачастую всего лишь предложение новой модели движения было достаточным для достижения значительных результатов.

Таким образом, обоим удавалось избе­жать проблемы противостояния. Однако на­сколько мягким окажется данный подход, зависит от глубокого знания причинно-следственных связей самоконтроля у людей. Эти открытия Фельденкрайза сразу подтвер­дились полученными им данными из облас­ти кибернетики. Это имело отношение к его работе в сфере инженерии и физики. И дей­ствительно, его общий подход был аналоги­чен схожим открытиям, сделанным другими исследователями в сфере соматического обу-

Искусство движения. Уроки мастера

чения и в области терапии. Подход Мойше, придающий большое значение осознанию, способности быстро меняться и усиле­нию обратной связи, схож с открытиями Эльзы Джиндлер так же, как его понимание познания через усиленное подавление не­нужного напряжения аналогично открыти­ям Ф.М. Александера. Но, вероятно, наибо­лее близок основной подход Мойше к обще­нию людей и к их изменению вербальному терапевтическому принципу Милтона Эрик­сона. Эриксона также в первую очередь ин­тересовал характер перемен, происходящих с его клиентами.

Читая эту книгу, вы можете обратить внимание на некоторые уникальные в своем роде методы работы Фельденкрайза. Напри­мер, акцент, который делает Мойше на ки­нестетической, осязательной стороне вашей самоорганизации. Изучая урок за уроком, вы можете вдруг понять, что Мойше отводит вас от визуализации или вербализации того, что вы делаете, пока вы не обретете собст­венного кинестетического опыта в движени­ях и действиях. В результате наблюдений за собой и за другими людьми Мойше обнару­жил, что на осязание и проприоцептивные чувства наша культура полагается меньше всего и уделяет им минимум внимания. Этим объясняется тяга Мойше к кинестетике. Впос­ледствии он обнаружил, что значительные

Мойше Фельденкрайз

изменения кинестетического, физического представления о самом себе непосредствен­но ведут к изменению всех аспектов самоор­ганизации.

Необычно в работе Мойше еще и то, что он настаивает на функции. Под функцией подразумевается все, что вы делаете, — будь то ходьба, стояние на месте, кручение и т. п. Функция интегрируется тогда, когда вы все­цело поглощены ее выполнением и не со­здаете собственных помех. Анализируя уро­ки, вы начнете понимать движения своего тела в пространстве и связь его частей, на­пример таза и головы, со всем, что вы делае­те. Ниже вы увидите, что Мойше особо под­черкнул некоторые такие отношения. Для вас они являются своеобразными ключами к функциональной интеграции. Но только ваш собственный опыт расшифрует вам эти сло­ва. В работе Фельденкрайза не существует познания без действия, т. е. без выполнения уроков.

В заключение я хочу обратить особое внимание читателя на то, что эти удивитель­ные уроки движения — результат многолет­него процесса самопознания, которым зани­мался Мойше. Здесь, всего в нескольких уроках, хранится кладезь материала, драго­ценного как для новичка, так и для профес­сионала. Каждый из уроков, которые выгля­дят вполне завершенными и так блестяще

Искусство движения. Уроки мастера

выстроенными, отнимал часы проб и оши­бок, чтобы стать таковым. Теперь в общих словах можно рассказать о том, как созда­вался такой урок движения. Начинал Мой-ше, имея за плечами лишь опыт в дзюдо, пытливый ум плюс желание вылечить свои поврежденные колени. Без предшественни­ка, но открытый новым знаниям, он делал открытие за открытием. А теперь и вам представился случай извлечь из его опыта пользу. Искренне желаю вам успехов.

Как пользоваться книгой

Тем, кто впервые столкнулся с работой Фельденкрайза, я хотел бы дать несколько советов по поводу того, как следует выпол­нять уроки движения, чтобы достичь макси­мально возможных изменений.

Мойше любил цитировать свое любимое китайское изречение:

Слышу — забываю Вижу — вспоминаю Делаю — понимаю

Мне же остается лишь призвать всех чи­тателей встать на пол и приступить к выпол­нению уроков. Начинать занятия следует в таком порядке:

Во-первых, каждое движение должно быть свободным, плавным и спокойным, словно мы размазываем мягкое масло. Предел дви­жения — это тот момент, когда вы начинаете чувствовать легкое напряжение или растя­жение. Если вы двигаетесь, не достигая этой предельной точки, то обучение станет для вас гораздо более эффективным. Вы обнару­жите, что можете узнавать новое, почти ни­чего не делая. Однако каждое выполняемое

Искусство движения Уроки мастера

вами действие должно быть продумано ки­нестетически, т. е. пропускаться через ваши ощущения. В книге представлен один урок, который почти целиком проходит на таком уровне сознания.

Во-вторых, вы должны двигаться доста­точно медленно, чтобы малоактивные дви­гательные зоны коры головного мозга, отве­чающие за формирование движения, улови­ли ваши действия. Ускоряя темп, вы вновь возвращаетесь к прежнему способу их меха­нического выполнения. Итак, вам нужны перемены — и вы их получите, начав дви­гаться на сто или двести процентов медлен­нее.

В-третьих, чтобы достичь желаемого ре­зультата, вам должно нравиться то, что вы делаете. Если вы почувствовали усталость или тревогу, значит, пора остановиться. Ес­ли же вы довольны собой, то можете про­должать сколько пожелаете.

Выполняя движения и обращая внима­ние на указания Мойше, вы сможете ощу­тить и понять то, что раньше упускали из виду. Насладитесь этими впечатлениями и позже напомните себе о них, тогда они легко станут частью вашей жизни.

Возможно, вам будет неудобно выпол­нять уроки с книгой в руке. Единственное решение этой проблемы — надиктовать ука­зания Мойше на кассету и прослушивать их. Убедитесь в том, что, записывая инструк-

Мойше Фельденкрайз

ции, вы оставляете себе достаточно времени на завершение каждого этапа. Урок длится от сорока минут до часа.

Один из уроков часто прерывается ком­ментариями. Они являются его важной со­ставляющей, и возможно, вы захотите запи­сать урок целиком, чтобы почувствовать особенный дар Мойше объединять мысль и действие.

Впоследствии вы поймете из слов Мой­ше, что внешне выполнение задания не мо­жет выглядеть правильно или неправильно. Для вас урок — это возможность разобрать­ся в себе и найти то, что вам подходит, руко­водствуясь собственными ощущениями ком­форта, легкости и наслаждения. Если дви­гаться становится труднее, значит, пора остановиться и отдохнуть.

Тем не менее инструкции Мойше вполне конкретны. Когда он просит вас совершить какое-либо движение с правой стороны, он имеет в виду правую сторону. Выполняя его слева, вы можете сильно исказить результат. Каждый урок несет ваш неповторимый по­черк и исполняется легко и с хорошим на­строением. Однако «приподнимите ваше пра­вое бедро» или «занесите ваш левый локоть над головой» означают именно то, о чем идет речь. Если вдруг что-то вызывает у вас ощу­щение дискомфорта, остановитесь и найди­те другой, более легкий и приемлемый для вас способ выполнения задания. В отдель-

Искусство движения Уроки мастера

ных случаях вы можете работать только мыс­ленно. Мойше часто обращает ваше внима­ние на то, что вы можете порвать мышцы, стремясь дотянуться туда, куда, по вашему мнению, вы должны дотянуться. Один раз вы действительно сможете, однако позже расплатитесь за это болью и скованностью движений. В то же время, если вы отнесетесь к себе с должным уважением, то обретете новые возможности и большую свободу дви­жений, о которых раньше вы и не смели меч­тать.

Вы должны понять, что ориентиром всех ваших движений являетесь вы сами, а не ок­ружающие вас предметы. Поэтому «вверх» — значит к голове, а «вниз» — значит к ногам. Если Мойше нужно, чтобы вы потянулись к потолку, он это уточнит.

Правильно пользуясь книгой, вы будете приятно удивлены результатами и, ознако­мившись с уроками, сможете сами начать экспериментировать. Возможно, через ка­кое-то время вам вновь захочется взять в руки эту книгу. Возвращаясь к ней снова и снова, вы с удивлением обнаружите, что с каждым разом все больше и больше вещей становятся доступными вашему пониманию. Одно из главных достоинств работы Мой­ше — это глубина материала и знаний, со­крытая в, казалось бы, простых словах. В них заключено гораздо больше, чем мы можем себе представить.

Вводная лекция

ВЫЯВЛЕНИЕ МАЛЕНЬКИХ РАЗЛИЧИЙ

Обычно очень трудно стронуть лед. Осо­бенно после еды. Я уверен, что в таком со­стоянии работать вредно. Вы можете этого и не чувствовать, но, поверьте, я прожил до­статочно долгую жизнь и знаю, что потом вы будете расплачиваться за это бешеными деньгами. (Смех). Вы хоть раз слышали, что­бы кто-нибудь хорошо пел после еды? Нет. Так вот, обычно я не ем перед занятиями, поскольку, когда я говорю после еды и потом слушаю свою запись, то думаю, что кушать мне все-таки не следовало. Когда одновре­менно ешь и работаешь, становится труднее находить тонкие различия. А если этого не сделать, то работа очень сильно усложняет­ся. Вы поймете, что для выявления малень­ких отличий вы должны иметь свободу вы­бора. Но сначала давайте спросим, что же такое эти маленькие различия и как их нахо­дить?

Может ли кто-нибудь, не являясь музы­кантом и не умея замечать небольшую раз­ницу, сказать, кто из них — Менухин, Ой-

Искусство движения. Уроки мастера

страх или Хейфец — лучше играет концерт Бетховена для скрипки? Ну, я не музыкант и никогда не учился музыке в детстве. Но у меня есть друг — выдающийся музыкант, всемирно известный дирижер Игорь Марке-вич. Один месяц в году на протяжении че­тырнадцати лет я давал уроки на его между­народных дирижерских курсах в Зальцбурге и Монте-Карло. Мы слушали записи этих великих скрипачей у него дома, и он стре­мился, чтобы я наконец осознал, кто же из них лучший. Если бы это слушал кто-то вро­де Зегетти, то он смог бы найти огромные различия между всеми троими. Но каким образом мы с вами можем обнаружить то, что для нас является ничтожно малой разни­цей? Не столь важно, кто из них лучший скрипач, но, просидев с Маркевичем и про­слушав несколько раз за вечер записи всех троих музыкантов, я обнаружил, что самой лучшей техникой обладает Хейфец. Его ис­полнение было легким и безошибочным. Однако величайшим исполнителем оказался Ойстрах.

Давайте посмотрим, что же вывело чело­вечество на ту ступень развития, находясь на которой мы обрели способность видеть ма­ленькие, но значимые различия. Уровень этот не слишком впечатляет, однако все же выше, чем тот, первобытный, на котором находилось человечество десять тысяч лет

Мойше Фельденкрайз

назад, не умея ни читать, ни писать. Не то чтобы чтение или письмо были так важны. Однако именно из-за бедности первобытно­го языка мозг человека был неразвит. Пер­вобытные люди могли видеть лишь очень большие отличия. Они могли произнести «рыба» и «гром», не имея возможности бо­лее точно определять разницы в этих поня­тиях. Что вывело нас на нынешнюю ступень развития, так это, несомненно, генетическая наследственность человеческих особей. Наш мозг очень сильно отличается от мозга жи­вотных. Мы сейчас не будем углубляться в детали, но стоит отметить, что с момента рождения мозг человека увеличивается в пять раз. При рождении он весит около 350 граммов, примерно столько же, сколько ве­сит мозг шимпанзе или гориллы. Но к концу жизни мозг обезьяны весит всего 450 грам­мов, а мозг взрослого человека с немысли­мой скоростью вырастает с 350 граммов до 1500.

Мы рождаемся с очень небольшим набо­ром рефлексов и инстинктов. Люди практи­чески лишены инстинктов. Ни один человек не может, взяв в рот травинку, определить по вкусу, ядовита она или нет. Мы не знаем, смертельна ли для нас вода, мы можем ды­шать воздухом, не чувствуя, что он нас уби­вает. А что же может определять человек так же хорошо, как животные, которые чувству-

Искусство движения. Уроки мастера

ют, какую травку им нужно съесть от запо­ра? Какие инстинкты есть у человека? Люди могут рожать и ненавидеть своих детей. Многие учатся любить своих детей. Это про­сто невероятно! Если посмотреть на все на­ши инстинкты, то окажется, что они очень слабы и незначительны. Но все же у челове­ка есть нечто, что он постигает иным путем. Животные знают, что им нужно делать и как они будут жить дальше. Бобер знает, как по­строить себе жилище, не учась этому. Впро­чем, это не совсем так. Животным тоже при­ходится учиться, однако очень и очень мало по сравнению с людьми. Все матери обучают свое потомство: утки учат утят плавать, куры учат цыплят собирать зернышки и клевать червячков. Такое обучение необходимо. Од­нако человеку для своего развития нужно выйти на куда более высокий уровень по­знания. По сравнению с животными у нас совершенно отсутствуют инстинкты — есть лишь способность учиться.

Взгляните на любого из присутствую­щих: что делает нас коммуникабельными, способными общаться? Когда мы друг друга любим, ненавидим, ссоримся или мирно со­существуем, мы делаем то, чему научились. Нет ничего более важного, чем те знания, которые приобрел человек и которые отли­чают нас друг от друга. Например, мы же не будем считать одного человека важнее дру-

Мойше Фельденкрайз

гого лишь за то, что он на пять дюймов выше, или потому, что он блондин или брю­нет. От остальных его отличают его знания, его манера говорить. Речь человека и лай со­баки — разные вещи. Собачка из Сан-Фран­циско и собачка из Китая легко поймут друг друга, одинаково пописав на один и тот же телеграфный столб и получив одну и ту же информацию. Но если на столб пописаю я, а какой-нибудь китаец, проходя мимо, унюха­ет это, то ровным счетом ничего не почувст­вует, кроме неприятного запаха. (Смех.) Мы можем болтать друг с другом, но не с китай­цем. Почему? Потому что китаец учился чему-то другому. Поскольку наша общест­венная жизнь никогда не стоит на месте, то обучение становится одной из наиболее важных вещей. Вы учитесь писать, и ни одно животное не умеет этого делать. Однако ни­кто не появляется на свет, уже умея писать. В мире существует около трех тысяч языков, которые складываются из разных букв и по-разному пишутся. И каждая группа учит оп­ределенный, присущий только ей язык. Но ни с муравьями, ни с птицами, ни с рыбами, ни с утками, ни с комарами, ни с вирусами, ни с бактериями — ни с одним животным в мире подобного произойти не может.

То же самое относится и к ходьбе. Мы, люди, ходим похоже друг на друга, но все же неодинаково, потому что каждый из нас

Искусство движения. Уроки мастера

этому учится. У животных походка инстинк­тивна. Десять черных кошек шагают на­столько однообразно, что вы ни за что не найдете среди них ту, которую знаете. Одна­ко если взять десять разных людей, в их чис­ле вашего отца и брата, и не обращать вни­мания на то, во что они одеты, то, увидев их на улице, идущих в ста ярдах от вас, вы их узнаете, даже если они одеты в точности, как кто-нибудь другой. Почему так происхо­дит? Да потому, что походка неповторима. По ней вы так же точно, как и по отпечаткам пальцев, можете опознать человека. И на свете нет двух людей с одинаковыми поход­ками. Но все львы ходят одинаково, и все кобры ползают как одна. Их движения на­столько идентичны, что вы не найдете в них разницы, если только не будете очень хоро­шо знать этих животных, изучать их и на­блюдать за ними. Однако в жизни человека различия имеют огромное значение. Почему же их так много? Как такое может быть, что из трех миллиардов человек вы по походке узнаете того, кого уже однажды видели?

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: