Искусство движения Уроки мастера 12 страница

Мойте Фельденкрайз

числа включительно, то результат не будет соответствовать результату при вычитании. Потому что, считая, вы обнаружите еще одну фигуру, и чисел будет уже не 6, а 7. Когда вы считаете в обратном порядке, то говорите: «37». Что вы делаете для того, чтобы найти следующее число? Мы думаем, но что мы при этом делаем? Откуда вам известно, какая цифра идет дальше? На чем вы сосре­доточиваете внимание, чтобы суметь посчи­тать? Предположим, вы берете 37, а затем, спускаясь к 36 и поднимаясь до 38, не вклю­чая 37, вычисляете промежуточное количе­ство чисел. Теперь поднимитесь до 39, спус­титесь до 35 и вверх до 40. Сколько чисел вы насчитали теперь?

Выполняя все эти действия, вы можете разобраться в том, чем мы занимаемся. Что мы на самом деле считаем, так это число переключений нашего внимания, чем бы мы ни занимались, что бы это ни было — пальцы, глаза, руки, — мы подсчитываем количество переключений внимания. Вот теперь мы по­дошли к тому, чтобы научиться еще кое-чему. Послушайте. Все знают, что это — 1 (стучит по чему-то), это — 2 (2 удара). А сколько ударов я делаю сейчас?

[Мойше стучит быстро.]

Если я буду стучать очень быстро, то вы не сможете переключать внимание, не раз­берете моих ударов и не сможете подсчитать

Искусство движения Уроки мастера

их. (Диалог.) Очень забавно еще и то, что если вы попытаетесь быстро отстукать 21 удар, то сами не сможете их сосчитать. (Стучит.) Вы не узнаете, ошиблись вы или нет. Но по­пробуйте сделать так, чтобы на бумаге оста­вались следы вашего постукивания, и за­кройте глаза. Скажите себе: «Одиннадцать» — и вы будете потрясены тем, что, когда закон­чите стучать, точек будет одиннадцать. Если взять число побольше, например двадцать семь, которое кажется вовсе невероятным, и повторить эти действия раз десять, то вы об­наружите, что количество правильных отве­тов несоизмеримо с вероятностью поставить любое число точек между 1 и 27. Если над этим поработать, то можно будет поставить любое количество точек, которое вы выбере­те, не считая и не обращая на это никакого внимания. И после вы будете поражены, когда, подсчитывая точки, обнаружите, что сделали их ровно столько, сколько хотели.

Теперь закройте глаза и определите, сколь­ко окон у вас дома. Заметьте, что вы пере­ключаете внимание от одного окна к друго­му и считаете эти переключения. И если вы не будете считать окна в порядке их распо­ложения в комнатах, то какое-нибудь упус­тите, вроде второго окна на кухне или второ­го окна в ванной комнате. А теперь сколько у вас оконных стекол? Обычно их больше,

Мойше Фельденкрайз

чем окон. И снова вы считаете число пере­ключений внимания.

Следовательно, вычисления — дело субъ­ективное. Вы не можете их производить, не подсчитав числа переключений глаз, ушей или языка.

Теперь язык поместите между зубами и установите количество верхних зубов, при­касаясь к ним снаружи, начиная от левого зуба мудрости. И так, действуя плавно и без напряжения, вы обнаружите, что это — все­го лишь вопрос внимания. Не нужно приме­нять никаких особенных усилий языком, достаточно просто осознать, что вы чувст­вуете уже другой зуб. Теперь переходите справа налево. Конечно, вы можете это сде­лать и пальцами, но действия, которые вы совершаете языком, несут в себе некоторые преимущества. Поводите языком по внеш­ней стороне верхней челюсти, между челюс­тями и зубами. Рот можете либо открыть, либо закрыть. Постоянно помните о том, что, когда вы считаете, вы на самом деле пере­считываете переключения внимания, и ни­чего больше. Поэтому то, сколько вы насчи­таете зубов, будет зависеть от числа зубов, на которые вы по очереди обращали внимание. Если два зуба разделены нечетко, а как бы плавно переходят один в другой, и переклю­чения внимания не возникает, т. е. вы не чувствуете между ними разницы, то вы не

Искусство движения Уроки мастера

можете сказать, распространяется ли этот переход на 3, 2 или на 4 зуба. Мы учились считать еще маленькими детьми. Мы не могли даже представить себе, что подсчиты­вали каждое переключение внимания.

Теперь, когда вы об этом знаете, остано­витесь на минуту и проверьте, можете ли вы определить местонахождение среднего паль­ца левой ноги? Теперь от среднего пальца отсчитайте один палец вправо и один палец влево. Видите, какие они ватные? Мы не мо­жем переключить внимание на то, что нахо­дится за пределами наших ощущений. А сей­час, пожалуйста, сядьте, дотроньтесь до сред­него пальца ноги и отсчитайте один палец вправо и один влево. Сравните четкость этих ощущений с той ватностью, которую вы чув­ствовали при переключении внимания на что-то, чего вы не ощущаете отчетливо.

Вот вам пример. Кто-то играет очень простую мелодию на фортепиано, а затем мы его спрашиваем, сколько раз он ударил по клавишам пальцами. Пусть он играл чет­верть минуты — немного, — но и тогда ему покажется практически невозможным это подсчитать. С другой стороны, если бы он заранее знал, что ему нужно будет считать удары, то решил бы, что это задание вполне осуществимо, поскольку тогда он, безуслов­но, обращал бы внимание на количество различных нот, т. е. на число переключений

Мойше Фельденкрайз

внимания. Попробуйте сами. Сначала вы сможете исполнить мелодию, но не сумеете определить количество сыгранных нот. За­тем еще раз проиграйте ту же мелодию. Пос­ле трех попыток вы сможете сосчитать ноты, поскольку вы делаете это осознанно. Если ничего не получается у вас, то кажется чудом, что кто-то с этим справляется. Но не­которые люди самостоятельно находят спо­соб это сделать. Счет — первоисточник ариф­метики. До того, как ее стали преподавать в школах, нашим предкам необходимо было чувствовать, что они могут считать.

Когда мы изучаем различные культуры и народы, мы обнаруживаем, что считали они по-разному и по-разному переключали свое внимание. Те из вас, кто умеет играть на фортепиано, попробуйте сыграть что-ни­будь в своем воображении. Вы увидите, как отчетливо вы можете это почувствовать, по­тому что переключения внимания происхо­дят у вас в руке и в ухе. Представьте и то, и другое, они дополнят друг друга, и мелодия станет четкой, определенной и безошибоч­ной.

Есть очень много любопытных момен­тов, касающихся переключения внимания. Возьмите левый указательный палец и за­хватите его указательным и средним пальца­ми правой руки. В этот момент вы чувствуе­те, что держите один указательный палец

Искусство движения. Уроки мастера

левой руки. Это настолько очевидно, что не может вызывать никаких сомнений. После того как средним и указательным пальцами правой руки вы дотронетесь до левого указа­тельного пальца, правая рука получит два ощущения сразу, и вы не узнаете, держите вы два пальца или один. Почему же вы не переключаете внимание с правого указа­тельного пальца на средний?

Давайте разберемся. Скрестите средний и указательный пальцы правой руки. Теперь этими скрещенными пальцами захватите ле­вый указательный палец. Несмотря на то что два ощущения вы привыкли принимать за одно, обведите скрещенные пальцы вокруг левого указательного пальца, и вы обнару­жите, что чувствуете два указательных паль­ца. Вот теперь вы действительно считаете переключения внимания. Но вы настолько привыкли принимать два за одно, что даже не задаетесь вопросом, а что, собственно, вы делаете. Вы переключаете внимание с того, что вы ощущаете, на то, что знаете. Вы уви­дите, что если переключите внимание с ле­вого указательного пальца на два охватыва­ющих его пальца правой руки, то явственно почувствуете, что прикоснулся он к обоим. Итак, один палец правая рука чувствует двумя пальцами, а левая рука два пальца ощущает одним. Хочу отметить, что очень сложно отстраниться от того, что ты знаешь,

Мойше Фельденкрайз

и принять свои ощущения и осязание за ис­тину.

Известно, что практически для всех людей чувства не служат достоверной ин­формацией. Это зависит от привычки. Поэ­тому вы можете чувствовать, что влюблены, но это не будет настоящей любовью. Може­те что-нибудь попробовать и решить, что вам это не нравится. Бывает и так: вы счи­таете, что вам очень неприятен какой-то че­ловек, а потом, пообщавшись с ним, вы вдруг обнаруживаете, что он вам нравится больше, чем кто бы то ни было еще из ваших знакомых.

Снова соприкоснитесь пальцами. Прой­дет довольно много времени до того, как в вашем восприятии два пальца станут ощу­щаться как один. Продолжайте, пока не по­чувствуете, что между указательным и средним пальцами находится один палец. Вы будете удивлены, но когда вы вновь переключитесь на нормальные ощущения, то почувствуете два пальца вместо одного. Для этого вам придется продержаться несколько минут, пока осязание не станет настолько отчетли­вым, что вы не будете даже пытаться обду­мать, оценить или решить, правильно или нет то, что вы ощущаете. Теперь вы можете испытывать ощущения двумя способами. До этого мы научились рассматривать два пере-

Искусство движения Уроки мастера

ключения внимания как одно и сделали это по взаимному соглашению.

Всем людям в социальных отношениях в большей степени свойственно принятие именно соглашения, а не физиологического факта. Физиологически вы обнаружите, что если скрестите пальцы, как мы это делали раньше, то найдете три указательных паль­ца, которых вы касаетесь в разных точках и которые не привыкли к тому, чтобы до них дотрагивались вместе. Точно так же малень­кие дети, учась в школе, делают ошибки. Они выучили, что один плюс два будет три, но если вы их об этом спросите, они ничего не ответят. В начале школьного обучения детям приходится постигать абстрактные понятия и при ответе пользоваться не теми словами, которые передают их чувства, а терминами, в которых требуется отвечать. Также они узнают, что ощущение, что у тебя два указательных пальца (когда один указа­тельный палец оплетен двумя скрещенны­ми пальцами), означает один палец. Если вы понаблюдаете за детьми под этим углом зрения, то поймете, почему они делают ошибки.

Большинство из нас имитируют стан­дартную направленность культуры и в про­цессе развития отказываются от своей инди­видуальности, что неизбежно проявляется в каждом следующем поколении, и из сотни

Мойше Фельденкрайз

тысяч людей по меньшей мере тысяча долж­на быть психиатрами, чтобы сделать жизнь возможной. В итоге у нас есть сотни про­грамм и море техник, развивающих наше сенсорное сознание и осязание, но ни одна из них не ведает, в чем именно заключается проблема, и не располагает методами ее ре­шения. В противном случае появилась бы наука осознания, как сейчас существует лишь одна наука физика. Есть только биология, физиология, архитектура. У нас нет пятнад­цати методик для решения вопросов, ответы на которые мы знаем точно. Эти методики сливаются воедино, и, хотя существуют раз­личные мнения и школы, ни одна из них не ненавидит другую. Возьмем, к примеру, дие­ты. Сколько вы их знаете? Несомненно, это говорит о том, что в действительности мы совершенно оторваны от наших чувств, и о всяком указании, верном лишь на 10%, мы думаем: «О, смотрите-ка, это лучше, чем мои собственные убеждения!»

Прежде я об этом не задумывался, по­скольку не мог полагаться на собственные чувства — не осмеливался. Когда же я нако­нец решился на это, мне было сказано: «Ты замечтался — летаешь в облаках. Сосредо­точься. Ты в школе. Не спи». В классе, где вы хотели хоть на секунду положиться на свои ощущения, учитель не позволял вам этого сделать. Нам было велено: «Не смотри

Искусство движения. Уроки мастера

в окно, не глазей на птиц. Не смотри в окно, смотри на доску. В книгу или в тетрадь».

Теперь проверьте, пожалуйста, можете ли вы открыть рот и сомкнуть нижние и верхние зубы. Вы заметите, что, когда вы это делаете, выражение лица у вас становится таким, какое оно есть на самом деле. Попро­буйте еще раз, и вы увидите, что не такое уж оно и ужасное. Просто нужно двигать че­люстью и не открывать рот. Вы обнаружите, что наша манера сжимать губы и форма, ко­торую принимает рот, — следствие того, что мы никогда ничего подобного не делали. Практически никто не выполняет полно­ценного движения челюстью. И это сопоста­вимо с тем, почему большинство голосов по качеству и мощности значительно хуже, чем они становятся после нескольких уроков с хорошим учителем.

Втяните, а потом выставите вперед ниж­нюю челюсть. Обратите внимание, что она соединена таким образом, что, когда вы от­крываете рот, голове совершенно не нужно двигаться. Тем не менее многие, чтобы от­крыть рот, поднимают голову.

Если мы хотим его открыть и открыть очень широко, то все, за исключением про­фессиональных певцов, отведут голову назад.

На самом деле, чтобы открыть рот, ва­шей челюсти нужно сделать дугообразное движение. Вы откроете его из положения,

10-7915

Мойше Фельденкрайз

как будто нижние зубы находятся перед верхними.

Снова выставите вперед нижние зубы и откройте рот. Теперь он открывается гораз­до шире, чем обычно. Вы увидите, что мыш­цы, расположенные около шеи и челюсти, устроены так, что большинство людей, ши­роко открывая рот, отводят назад голову. Давайте проверим свои знания: челюсть — это часть лица или головы? Ну, одно из уг­лублений — это часть головы, а сама че­люсть принадлежит лицу. Конечно, это за­висит от того, что вы называете лицом, а что головой. Если вы случайно найдете череп без челюсти, то скажете, что нашли голо­ву, — не заявите же вы, что не нашли ее. (Смех.) Вы не скажете, что нашли лицо без челюсти или лицо с челюстью, — все равно это череп.

Выполните движение по крайней мере еще раз двенадцать. Рот сначала откройте, выпятите вперед нижние зубы и затем за­кройте. Вы обнаружите, что добились про­гресса и ваш обычный прикус изменился на­столько, что вместо соприкосновения всего с одним или двумя зубами теперь таких кон­тактов много. Челюсти не будут деформиро­ваться, если мы с самого начала позволим детям делать такое движение.

Теперь несколько раз выполните его с открытым ртом и несколько раз с закрытым.

Искусство движения. Уроки мастера

Когда вы разберетесь с этим движением, от­кройте рот и подвигайте челюстью влево и вправо. Не шевелите губами — только че­люстью. Выясните, одинаковы ли ваши дви­жения в разные стороны. Некоторые вправо переносят челюсть плавно, а влево — словно пробиваются через какое-то препятствие. Значит, скорее всего, движения неравно­значны. Если вы хотите узнать, одинаковые ли вы делаете движения, то обратите внима­ние на то, как плавно и свободно вы переме­щаете челюсть в одну сторону и можете оста­новиться в любой момент, а в другую сторону задвигаете ее до самого предела и противос­тоите этой мягкой преграде.

Сначала больший упор сделайте на одну сторону, а когда почувствуете, что вам уже не требуется акцентировать внимание на этом движении, то примитесь за другую сто­рону. Продолжайте до тех пор, пока не ре­шите, что в обе стороны двигаетесь одина­ково.

Хорошо. Теперь на минутку прервитесь и поводите языком влево и вправо, касаясь внутренней поверхности верхних и нижних зубов, как мы это делали в самом начале. Те­перь пошевелите языком, не дотрагиваясь до зубов. Что вы чувствуете, когда двигаете языком, ни к чему не прикасаясь?

Обратите, пожалуйста, внимание: приот­кройте рот, выдвиньте вперед нижнюю че-

ю*

Мойшв Фельденкрайз

люсть и откройте рот еще шире — видите, вы можете его открыть примерно вдвое ши­ре, чем раньше. В норме рот должен откры­ваться так, чтобы между зубами можно было вставить два пальца. Если вы просто открое­те рот, не выдвигая вперед нижнюю че­люсть, то пальцы между зубами не поместят­ся. Задача состоит в том, чтобы суметь от­крыть рот, и если вы вынесете нижние зубы перед верхними, то с этим не возникнет ни­каких проблем.

Певец должен открывать рот, чтобы из­дать звук «О». Если понаблюдать за такой опытной певицей, как Каллас, то мы пой­мем, что она не может петь, не открывая рот настолько широко, что многие люди могут подумать, что это делается специально. Не­которые, вроде Фишер-Дескана, действи­тельно озабочены тем, как открывается рот, и разверзается он просто потрясающе, когда они говорят «О».

Со звуками связано очень много любо­пытных фактов. Каким образом люди нача­ли осваивать написание гласных и соглас­ных? В древних языках, таких как иврит, в письменной речи используются особые зна­ки, которые можно наложить на любую бук­ву и таким образом соединить согласную с гласной. Для примера, посмотрите на мой рот, и вы поймете, как это делается. Если вы напишете букву «Б» и поставите под ней

Искусство движения. Уроки мастера

черточку, то это будет уже «БИ», то есть би-иииииии (длинный звук). Просто щель во рту. Б-ииииии. Смотрите, что я делаю ртом, чтобы произнести иииии — губы не двига­ются... только чуть-чуть в уголках... иииии. И та черточка — это иии, которая соответст­вует форме рта, когда мы произносим звук ииии. Поставим черточку под «Б» и получим бии, черточку под «Л» — лии, а под «Д» — дии.

Точка и над ней черточка под согласны­ми обозначают движение губ при произне­сении гласного звука «А-ААААА». Скажите А-ААААА. Вы должны открыть рот и разо­мкнуть зубы. Получится отверстие в форме знака черточки с точкой — А. Когда вы по­мещаете этот символ под «Б», получается ба, под «Л» — ла, а под «К» — ка. Дети этому учатся, и когда постигают смысл дифтонга, то могут обходиться уже без него и писать только согласные. Вы произносите «мост», а пишете только «мет» — и готово. Вот почему любая книга, переведенная с любого языка на иврит, короче на 70% — выбрасываются все гласные. И ни у кого не возникает подо­зрений в том, что в этом языке гласных не существует вовсе.

Теперь вы знаете, что все гласные служат отображением формы ротового отверстия. Например, три черточки — это «Е» — бе, ле, ке, ме. «О» — это черточка над буквой —

Мойше Фельденкрайз

О-ооооо. Если сфотографировать рты десят­ка людей и присмотреться к особенностям их мимики при произнесении этой гласной, то можно обнаружить, что все гласные иври­та черточками отображают форму рта и дви­жение, которое мы им совершаем, чтобы их озвучить.

Теперь снова, пожалуйста, скривите рот и выставите нижние зубы вперед. Разомкни­те губы. Как вы это делаете? Существует два способа. Каким пользуетесь вы? Теперь вы­полните это другим способом... и еще одним, постепенно уменьшая интенсивность дви­жения. Взгляните, практически все вы де­лаете так... (смех)... резким агрессивным дви­жением. Знаете почему? Потому что еще в детстве мы приобрели эту дурацкую привы­чку. Это неправильно. И это все из-за того, что люди не отличают агрессию от жесто­кости. Тем не менее агрессия — это неотъ­емлемая часть жизни. Откусывание ябло­ка — это агрессия. Вы разламываете яблоко, впиваетесь в него зубами и часть откусывае­те. Это то же, что делает леопард, поглощая живую плоть, и то же, что делает собака, раз­дирая чье-нибудь мясо. Итак, агрессия очень важна, и мы не можем без нее жить. Но су­ществует огромная разница между агрессией и жестокостью. И вы сразу ее заметите, если будете есть яблоко с жестокостью. Можно есть яблоко с такой абсолютной жестокое-

Искусство движения. Уроки мастера

тью, что у всех это вызовет отвращение. (Смех.) Вот почему, когда вы выдвигаете вперед зубы, перед людьми предстает урод­ливое, испуганное лицо. Попробуйте выста­вить вперед нижние зубы и широко раздви­нуть губы. Вы увидите, что в большинстве своем это будут полные ужаса и жестокие лица. Поэтому мы исключим это движение из своего репертуара. И если вы хотите, что­бы кто-нибудь улыбнулся для фотографии, то попросите его сказать «cheese». В этом случае рот не будет выражать жестокости. Теперь дюжину раз растяните губы в улыбке, смыкая и размыкая губы. Посмотрите, с ка­ким напряжением вы это делаете. Можете улыбаться мягче? Попробуйте растянуть гу­бы рукой.

Это очень забавно, поскольку рот — это тот орган, с которого начинается наше по­знавание окружающего мира. С тех пор как мы впервые воспользовались ртом, все эмо­ции, которые им выражаются, обрели для нас ясность. Язык — чрезвычайно чувстви­тельный орган, а губы обладают одной из лучших иннервации, имея очень близко рас­положенные и очень тонкие волокна. Они даже чувствительнее тех, что находятся в руке или в кончиках пальцев. И все же обра­зование наше таково, что, получая его, мы утрачиваем часть наших возможностей. Фак-

Мойше Фвльдвнкрайз

тически мы никогда не учимся тому, как правильно дифференцировать рот.

Смотрите, что происходит. Откройте рот и разомкните челюсти. Теперь расслабьте рот, челюсть и лицо в целом. Обратите вни­мание, что, когда вы расслабляете рот, по­зволяя ему раскрыться шире, и раздвигаете челюсти, у вас выходит улыбка. Если же вы не открываете рта, то в выражении лица у вас появляется агрессия или боязнь агрес­сии. Постепенно вы сможете добиться того, чего хотите.

Посмотрите, какое действие оказало это движение на лица людей. [Мойше просит всех обратить внимание на одну особу.] С тех пор как мы начали, ее лицо заметно изменилось. Видите ее рот... как она теперь смеется? Ее лицо стало более милым, более дружелюб­ным. Это результат ее избавления от некото­рых привычек, которые она приобрела еще в детстве. Всяческое лечение, диагностики, анализы и прочая гештальттерапия, кото­рую вы прошли, вам этого не дали. В геш-тальте... знаете, что вы делаете?...Вы делаете так: а-ааааа (звуки плача), и они называют это лечением. Плачьте, но немного. Лично я предпочитаю, чтобы вы смеялись.

Чарльз Дарвин помимо своей работы имел еще и хобби. Он увлекался исследова­нием эмоций животных и людей. Одной из ключевых проблем, которой он занимался,

Искусство движения. Уроки мастера

было изучение смеха с точки зрения того, является ли он приобретенным поведением, частью культуры или это биологическое дей­ствие. Он разыскал на планете изолирован­ные пространства, где коммуникация с дру­гими культурами была маловероятна или вовсе невозможна и где люди, населявшие эти места, отличались от остальных и при­вычками, и табу, и своим обычным поведе­нием, а также языком. Дарвин хотел выяс­нить, смеются ли и плачут люди в этих краях так же, как это делаем мы. Ибо задался во­просом, биологической или физиологичес­кой необходимостью являются эти способы поведения или мы перенимаем их от матери. Задача непроста. Если я, к примеру, по­верчу головой вправо-влево, то это будет оз­начать «да» или «нет»? Можно подумать, что это природное движение, но это не так. У турков все в точности наоборот. Выражаю­щее подтверждение у нас у них означает от­рицание, и движение головы они делают с акцентом вверх. Бедуины и арабы, чтобы сказать «подойди сюда», не жестикулируют так, как мы. Для них «иди сюда» — это «таль-таль». Когда вы видите этот их жест, то кажется, что они хотят, чтобы вы ушли прочь. Стало быть, «таль-таль» означает «по­дойди сюда». А если араб хочет, чтобы вы ушли, то смотрите, что он делает: (говорит

Мойше Фельденкрайз

по-арабски) «Яляр..ч». В общем, мне трудно это произнести.

Итак, Дарвин задался целью выяснить, физиологичен ли акт смеха или это искусст­венно приобретенная привычка. И вот как он изучал этот вопрос. Первым делом он об­ратил внимание на одну удивительную вещь. Он обнаружил, что многие животные откры­вают рот для того, чтобы продемонстриро­вать силу или издать рычание. [Мойше озву­чивает рык.] При этом рот открывается до­статочно, чтобы укусить. То есть челюсть выдвигается вперед... (звукирычания)... (смех)... и это то, что делали наши предки во время охоты. Затем он провел анатомическое ис­следование мышц, которые включаются в работу во время смеха. Он изучил, как ис­пользовались глазные мышцы, ноздри [Мой­ше снова рычит] и другие высокоразвитые мышцы лица. Он составил список всех не­обходимых для этого мышц и приблизитель­но рассчитал, как они взаимодействуют, чтобы сформировать улыбку или смех.

Пользуясь фотографиями и рисунками, он заметил, что во всех культурах действия, отвечающие за смех или улыбку, одинаковы. Это касалось даже тех культур, которые не имели никаких контактов с остальными. Из этого он сделал вывод, что смех и улыбка — это биолого-физиологические акты.

Когда после своих путешествий Дарвин

Искусство движения Уроки мастера

вернулся в Англию, он провел дальнейшее исследование, которое, как он впоследствии писал, поразило его своей значимостью. В зоо­парке он наблюдал за тем, как дети кормили арахисом горилл, шимпанзе и орангутанов. Все шло хорошо. Но когда дети начали сме­яться, орангутаны отбежали в сторону, оска­лились и стали вести себя агрессивно. Рыча, они колотили руками по клеткам. Ученого осенило, что агрессивное выражение, при котором оскаливаются зубы, если умень­шить его силу, становится улыбкой. [Мойше демонстрирует это (рычит).]...и вот это уже улыбка. Смех — это осознание того, что опасность грозит кому-то еще, но не тебе.

Я не знаю, читали ли вы книгу Дарвина о выражении эмоций, но он показал в ней, что животные, которые не слишком долго нахо­дятся вне своей среды обитания, в течение какого-то времени не утрачивают своего ро­дового инстинкта рефлективных реакций. Поэтому когда животное видит обнаженные зубы, то реагирует на это как угодно, но только не по-доброму. И поэтому с горилла­ми и шимпанзе, когда их кормили арахисом, было все нормально. Но как только дети за­смеялись над тем, как обезьяны едят орехи (чавкающие звуки), то обнажили свои зубы в улыбке. Животные приняли это за агрес­сию. У большинства людей, когда они сме-

Мойше Фельденкрайз

ются, лицо на самом деле имеет злое, агрес­сивное и жестокое выражение.

Теперь обнажите, пожалуйста, верхние и нижние зубы. Взгляните на ее лицо. Вы ви­дите? Оно агрессивно. Теперь смягчитесь и расслабьтесь, чтобы получилась улыбка. Про­должайте держать зубы обнаженными и одно­временно становитесь нежнее. Раскрывайте челюсти до тех пор, пока у вас не выйдет мягкое, контролируемое движение, соответ­ствующее вашему истинному характеру и не несущее в себе той жестокости, которой вы в действительности никогда не имели. Теперь представьте, что по-настоящему на кого-то разозлились. На кого-то, к кому вам удобно применить такие эмоции. Вообразите, что вы при этом будете говорить и как выразите свою ярость с помощью рта. Как вы будете произносить слова? [Мойше начинает гово­рить мягко.] «Смотри, разве ты не видишь, что будет лучше, если ты не... (срывается на крик). Разве я тебе этого не говорил? Я что, первый раз тебе об этом говорю? Как я умуд­рился так долго с тобой прожить?» (Смех.) Вы увидите, что обнажите зубы.

Теперь медленно выполните движение, чтобы оно не выходило из-под вашего кон­троля. Открывайте рот так широко, как хо­тите, и делайте это плавно. Представьте себе улыбку вместо того, чтобы пытаться ее изо­бразить. Сделайте усилие, осознайте, что вы

Искусство движения. Уроки мастеРа

делаете, и остановитесь. Таким способом вы жестокость будете заменять агрессией А аг~ рессия — неотъемлема от жизни. Если ^ы не будем рубить деревья, то у нас не будег тУа" летной бумаги, — мы не можем жить без аг­рессии по отношению к внешнему мирУ- Ес­ли бы женщин не лишали невинности нас бы здесь не было. Если хотите, это жесто­кость. Это можно делать жестоко, моЖ^° аг~ рессивно, а можно это сделать ласк°во и нежно. Разрушение, разрезание, сое#ине~ ние, дефлорация, проникновение — все это имеет огромное значение. Поэтому в своих движениях мы должны уметь различат^ жес­токость и агрессию.

Теперь попытайтесь, пожалуйста, произ­нести любое слово, скажем, для просТОТЬ1' считайте. Вы услышите свой собственный голос. (Бормотание голосов.) Кстати, при­слушайтесь к звукам, наполняющим к°мна" ту, — они звучат, как молитвы людей f 4eP~ кви. Так ведь? (Смех.) Это значит, чТ° мы создали такое настроение, при котором вы можете отличить агрессию от жестоКости-А сейчас, если я помолюсь вот так []Vl0HIIie кричит жалобным голосом]: «Господь, я люблю тебя. Дай мне хлеба насущного' Дай мне хлеба насущного! Когда же ты дашь мне хлеба насущного?» (Смех.) Разве это молит-ва? А если я скажу (тихо бубнит): «Дай нам хлеба насущного нашего...» — и такД^1166

Мойше Фельденкрайз

мягким голосом, без резких, неприятных звуков? Теперь посмотрите на свои лица... взгляните на ее лицо, видите, какое откры­тое? Насколько честное? И теперь вы гораз­до проще можете добиться от нее дружелюб­ного, пронизанного симпатией к вам ответа, чем когда бы то ни было раньше в ее жизни.

(Смех.)

Убедитесь, пожалуйста, в том, что ваш голос на полтона или на тон ниже обычного. Говорите сами с собой и слушайте. (Бормо­тание.) Звучит как молитва. (Бормотание.) Теперь наденьте на себя свою обычную мас­ку и ведите себя так, как вы обычно делаете это с другими людьми. (Смех и болтовня.) Как вы разговариваете с преподавателем, ко­торый вас экзаменует, или с полицейским, который вручает вам квитанцию на выплату штрафа за нарушение правил? (Смех.)

Теперь прервитесь и подумайте или не думайте. Можете спать и ничего не делать, если хотите. Просто посмотрите, можете ли вы сосредоточить внимание на том, как мы считаем? Что мы на самом деле делаем, что­бы считать? Вы можете вспомнить третий палец своей ноги? И сколько, вы думаете, у вас ног? Теперь откройте, пожалуйста, рот, поставьте нижние зубы на верхние и подви­гайте подбородком влево и вправо. Посмот­рите, можете ли вы избавиться от какого-нибудь ненужного напряжения в челюсти,

Искусство движения. Уроки мастера

чтобы двигать ею в разные стороны? Верни­те ее на место и очень плавным, легким и грациозным движением выставите наружу. Теперь резко откройте рот шире и посмот­рите, отводите ли вы назад голову.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: