От «похода на Рим» до речи 3 января

Когда сталкиваешься с историческим феноменом огромного значения, таким, как война или революция, исследование первопричин является необычайно сложной задачей. Прежде всего трудно назвать дату зарождения этих событий. Прослеживая их через века, мы рискуем достичь доисторических времен, поскольку причина и следствие взаимообусловлены и следуют друг за другом. Чтобы избежать этого, необходимо выбрать отправную точку – можно назвать это свидетельством о рождении.

Первые проявления фашизма отмечаются в 1914–1915 годах – во время Первой мировой войны, когда «Фаши революционного действия» настаивали на интервенции[166]. 23 марта 1919 года они возродились как «Фаши ди комбаттименто» («Боевые союзы»)[167]. Три года спустя состоялся «поход на Рим». Тот, кто захочет исследовать двадцать лет режима до июля 1943 года и проследить зарождение государственного переворота, должен принять за отправную точку 28 октября 1922 года[168].

Чем явился «поход на Рим»? Простым правительственным кризисом, обычной сменой министров? Нет. Это было чем-то большим. Восстанием? Да. Таким, которое с перерывами продолжалось почти два года. Перешло ли это восстание в революцию? Нет. Полагая, что революция происходит лишь тогда, когда не только правительственная система, но и конституционные рамки государства изменяются насильственным образом, фашизм не привел к революции в октябре 1922 года. Монархия как существовала до этого, так и продолжала существовать после. Я однажды сказал, что, когда чернорубашечники маршировали по улицам Рима в полдень 31 октября среди приветствующей их толпы, была допущена небольшая ошибка в определении маршрута: вместо того чтобы пройти перед королевским дворцом на Квиринале, следовало войти внутрь. Никто не придал этой мысли никакого значения, потому что в этот момент такое предложение показалось бы всем несвоевременным и абсурдным.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: