Переводческие ошибки

Недостатки в передаче исходного содержания при пере­воде сводятся обычно к искажениям, неточностям, неясно­стям, ляпам, пропускам. Определим искажение как «субъ­ективно обусловленное отклонение, б результате которого Бездейственный потенциал переводного текста (ПТ) не со­ответствует воздейственному потенциалу исходного текста (ИТ)»: переводной текст сообщает ложную информацию и вводит получателя в заблуждение относительно содержания сообщения, вызывая неадекватные представления и эмоции¹. Например:

I'm not saying his heart isn't in the right place, said Professor Mcgonagall grudgingly, but you can't pre­tend he's not careless. — Я не ставлю под сомнение его преданность вам, неохотно выдавила из себя профессор Макгонагалл. — Но вы ведь не станете отрицать, что он небрежен и легкомыслен.

В английском тексте утверждается, что у Хагрида доброе сердце, но это не обязательно знак личной преданности. Си­туация подсказывает, что «grudgingly» передаёт производное значение глагола «grudge — have a feeling of anger towards someone because they have done something to you that does not seem right or fair». Следовательно, профессор Макгона­галл ворчливо/сердито/недовольно утверждала, что Хагрид добр и заботлив, но неосторожен и действует необдуманно, тем самым текст оригинала в переводе искажён эмоциональ­но и содержательно.

Искажение может провоцироваться неверным прочтением оригинала, плохим знанием языка, небрежностью перевод­чика, субъективным пониманием персонажей и ситуации, вследствие чего возникает «отсебятина».

Большинство теоретиков перевода считают, что «неточ­ность отличается от искажения меньшей степенью дезинформирующего воздействия, меньшей степенью неадекват­ности потенциального коммуникативного эффекта». В этом случае наблюдается неполнота передачи содержания, некая приблизительность:

The men exchanged dubious giggles and off-colour jokes. — В рядах молодых людей послышались смешки и не слишком удачные шутки.

На самом деле, генерализация off-colour jokes не привела к адекватному переводу: смех был непристойный, а шутки двусмысленными, сальными, грубыми.

Неясность определяется как такой функционально-со­держательный изъян переводного текста, в результате кото­рого затемняется смысл переводного высказывания, доста­точно четко выраженный в исходном тексте, т. е. в переводе не вполне ясно, что хотел сказать автор. Неясность — ре­зультат какого-то информационного дефекта: Она села, раз­мяла пальцы и начала играть «Итальянский концерт» Баха, который начинался с фа-мажор. Из приведённого перевода трудно понять, что с чего начиналось.

Однако не всегда утрата какого-то информационного ком­понента ведёт к неясности: исчезновение ключевой информа­ции, замена её только частью может пройти незамеченной. Если в распоряжении получателя нет оригинала, ему трудно догадаться, что в следующем примере произошла подмена одного слова другим:

Silas was not surprised to find the door unlocked. He opened it and stepped into the minimalist foyer. — Сайлас пересек двор и, подойдя к двери, не слиш­ком удивился, увидев, что она не заперта. Он от­ворил ее и шагнул в скромно обставленную прихо­жую.

«Скромный» — непритязательный, не объявляющий боль­ших требований, довольствующийся малым, неброский, про­стой, сдержанный. Часть информации слова «minimalist» не была отражена в переводе: «minimalism is a theory in art, design and theatre which involves using the smallest range of materials, colours etc, possible and only the most simple shapes and designs». В переводе сохранена внешняя сторона смысла, внутренняя же — принципиальное следование неким взгля­дам, являющаяся функционально ключевой, осталась за пре­делами передачи. Иногда неясность появляется в результа­те каких-то синтаксических преобразований, из-за неупоря­доченного следования информации. Она может возникнуть в результате неверных ассоциативных ходов, как видно из следующего примера:

Другие же наркотики у больных, страдающих ате­росклерозом, вызывают явление психической недо­статочности.

По всей видимости, «психическая недостаточность» появи­лась вместо «психических расстройств» по аналогии с «сер­дечной недостаточностью».

Такое общее понимание дефектности перевода приводит к несколько размытым границам между искажением, неточ­ностью и неясностью. Степень изъяна определить сложно, причины и тип нарушения не всегда связаны.

Очевидно, что для того чтобы избежать ошибочных реше­ний, необходимо знать те факторы, которые создают условия для ошибки. Одним из них является лингвокультурологиче-ское различие языков. Интернациональные слова с их раз­личиями легко приводят к ошибке, если своевременно не подстраховаться и не посмотреть в словаре такое, на пер­вый взгляд, простое и ясное по смыслу слово. Например, из словаря можно узнать, что английское слово asparagus является и названием декоративного растения (аспарагус) и овощного растения (спаржа). Тогда читатель перевода не будет удивляться, что какой-то англичанин по воле перевод­чика ест аспарагус.

Чаще всего среди глубинных причин, провоцирующих появление неправильных решений, оказываются различие в объёме лексического значения, несовпадение семантиче­ских структур многозначных слов, ведущее к различиям в сочетаемости и различиям в узусе. Узуальные недочёты по­рождают ощущение, необычности, «нерусскости», стиля речи, возникающее из-за перенесения чужеродных значении, несоблюдения норм сочетаемости, использования непривыч­ных выражений в каких-то ситуациях. Отсутствие знаний при излишней самоуверенности и небрежности приводит к неадекватному эмоциональному и эстетическому эффек­ту.

Среди конкретных провоцирующих ошибки факторов можно обнаружить, помимо описанных Л. К. Латышевым «ловушек», довольно большое число случаев, в которых можно постараться избежать неверных решений. Это, преж­де всего, четыре типа ложных друзей переводчика:

• полностью расходящиеся в значениях (compositor);

• совпадающие лишь в одном значении (navigation, ammunition);

• частично совпадающие и расходящиеся в значениях;

• особая группа ложных друзей переводчика, различаю­щихся реальным наполнением типа pound, dollar.

Бездумно следуя английскому образцу, например, «trans­parent elections» переводят как «транспарантные выборы», имея в виду «прозрачные», что вполне согласуется с воз­можностями английского прилагательного «transparent», но никак не вытекает из того, что русское слово «транспарант-ный» соотносится со словом «транспарант», вызывающим со­всем другие ассоциации.

Разница в объёме значения провоцирует ошибки не толь­ко при передаче интернациональных слов, и это объясняется не только неумением пользоваться словарем по-переводче­ски, просматривая всю информацию словарной статьи мно­гозначного слова, но и невнимательным прочтением контек­ста. Правильно выбирает значение слова «stall» переводчик в следующем предложении:

It's a book he bought second-hand years ago, off a sixpenny stall. — Эту книгу он купил на книжном развале за 5 пенсов несколько лет тому назад.

Хотя с точки зрения точности перевода этот вариант небез­упречен, тем не менее из всех возможностей для перевода анализируемого слова выбран был самый подходящий.

Ещё одна ловушка — внутрення форма слова, которая может навязывать переводчику иные значения, чем реально имеющиеся в языке. Английское слово «underling» не озна­чает «подонок» или «ничтожество», как можно было выве­сти, исходя из его формы, а значит «мелкая сошка» с уни­чижительным оттенком.

Ловушки создаются и так называемыми «забытыми» зна­чениями многозначных слов (freak, vague).

Обычной ловушкой оказываются устойчивые единицы, которые содержат «лексическое иносказание», фигуральное значение. Например, «mind your eye» означает не «береги глаз», а «осторожно, поберегись». Хотя «easy on the eye» так похоже на «легко увидеть», на самом деле, его значение «приятный на взгляд», что видно из следующего примера:

The new seats, long distance drivers tell us, are as easy on the back as they are on the eye. — Новые сиденья, по мнению дальнобойщиков, удобны для спины и красивы.

Неверный выбор прямого значения вместо фигурально­го в семантической структуре многозначного слова «ladder» превращает затяжку, стрелку в чулке в лестницу, что сви­детельствует о незнании предмета и небрежности одновре­менно.

К ловушкам отнесены и несозвучные в двух языках гео­графические названия — Munich (Мюнхен), имена собствен­ные — Sean (Шон, а не Син). Английские словари предупре­ждают: «Sean — the name, usually pronounced Shawn by the English but Shahn by the Irish, is an Irish form of John».

Можно продолжить список лингвистических ситуаций, которые могут привести к ошибочному переводческому ре­шению. Так, довольно часто неглубокое знание синоними­ческих различий приводит к ошибочному выбору. Это мож­но видеть на примере использования таких модальных слов, как «вполне», «довольно», «достаточно», «весьма», смысл ко­торых оказывается индивидуальным и в английском и в рус­ском языках, кроме того, их перевод в значительной мере обусловлен контекстом: Возможно, у миссис Свейн сломалась машина, она вполне допотопная.

Не совсем понятен выбор эмоционально-оценочного слова и в следующем тексте:

Лес выбрала меню, в которое входили возмутитель­но вкусные рёбрышки и зажаренные до хруста цып­лята.

Не столь буквально и привычнее было бы перевести — вос­хитительно, невероятно.

При выборе синонима в переводе важное значение имеет стилистическая окрашенность слов в синонимическом ряду. Переведя «wrong career path» как «неверная карьерная сте­зя», переводчик не почувствовал, что слова его буквального перевода стилистически не состыковываются.

Некоторые характерные грамматические модели, напри­мер, «as A as A (as quick as possible)» часто переводятся буквально — «так быстро, как возможно» вместо «как мож­но быстрее». Такой структурный буквализм также представ­ляет собой ловушку.

В следующем примере отсутствие трансформации приво­дит к неясности и даже привносит некий юмористический элемент:

Подняв голову, Нейл разглядел лицо — то самое, которое преследовало его по ночам, когда спал. -> во сне.

Несколько двусмысленно звучит и следующий перевод:

Стадо от бури не пострадало. Насколько мог судить Джек, они не потеряли ни одной головы.

Из контекста известно, что в стаде были коровы, можно было либо конкретизировать (ни одной коровы), либо обоб­щить (ни одного животного).

Непродуманная, не согласованная до конца с контекстом замена при переводческом преобразовании текста также мо­жет обернуться ошибкой: представляется, что просторечный глагол «тарахтеть» при конкретизации английского «chatter» стилистически выделяется на фоне абсолютно нейтрального текста:

Их официантка весело тарахтела и наливала им одну чашку кофе за другой, пока они неспешно завтракали.

В то же время не предпринятая трансформация оставляет впечатление чего-то не доведённого до конца: «more or less painful feeling», переведённое как «более или менее болез­ненное чувство», звучало бы по-русски, если использовать семантическое развитие -»■ довольно, весьма. Таким обра­зом, неверно выбранная или не доведённая до конца транс­формация тоже является ловушкой.

Ловушки возникают в случае незнания термина, когда переводчик решается сам «изобретать велосипед»:

Да, такой метод хорош с людьми, чей интеллекту­альный рейтинг колеблется от 65 до 115.

Несложно догадаться, в тексте речь шла о коэффициенте ин­теллектуальности. Знание общепринятых терминов оказыва­ется немаловажным переводческим фактором, предотвраща­ющим ошибки. Следует заметить, что словообразовательные причины нередко вызывают у переводчиков желание привне­сти что-то своё родной язык. Вместо обдуманного поиска синонимичного слова или иной структуры с заменой части речи они считают правомерным перевести предложение

«It made her snobbish». — Это делало её снобист-кой.

Даже замена «снобистки» на «снобку» не улучшит перевод, в то время как небольшая трансформация способна всё по­ставить на место —» В этом проявлялся её снобизм/высоко­мерие.

Не всегда уместно заимствование, даже если составляю­щее с ним пару слово имеется в языке. Так, в предложении

«Ею восхищались. Матриарх семьи Кинкейдов, она даже в свои шестьдесят девять лет оставалась весь­ма статной женщиной»

переводчик использует слово «матриарх», не зарегистриро­ванное словарями. Слову «патриарх», в котором сема пола хорошо согласуется с мужским родом, возможно, и не поме­шал бы антоним, но наличие в слове мужского рода семы, указывающей на женский пол, вызывает сомнение и непри­ятие.

Привнесение иностранных реалий в родной язык, особен­но там, где они нарушают устоявшийся узус, наносит ущерб языку перевода и заставляет получателя информации делать поправки. Думается, что он вряд ли воспринимает такие случаи как возможность сопоставить два языка:

Он на дюжину лет старше Фанни, и он человек опытный.

или

Мы же были с ним вчера ночью, а я так до двух часов утра.

(по-русски — два часа ночи).

Ловушки для переводчика создаются системным разли­чием языков во всех их аспектах, что требует проверки и внутреннего слуха в каждом акте перевода по принци­пу: предупреждён — значит вооружён. Тем не менее чисто объективные причины при переводе могут и не приводить к ошибочным решениям. По-видимому, условия для ошибки накапливаются вследствие наложения на них лингвокуль-турных, социокультурных факторов. И всё же, по нашему мнению, когда мы говорим о переводческих ошибках, самый сильный фактор — субъективный. Привести к ошибке да­же там, где она ничем объективно не спровоцирована, могут неосведомлённость, плохое представление о чём-либо, необ­думанность действия, неосознание последствий и неумение их предвидеть, легкомыслие и небрежность, лень, безответ­ственность, невнимательность, неспособность к логическому мышлению, бескультурье, неумение учиться, заблуждения и многое другое.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: