Монастырские распри

Монастырь в Верхотурье представлял собой нагромож-дение камней,

окруженное массивной каменной же сте-ной. На монастырских землях работали

монахи-трудники.

Отца после недолгих расспросов приняли послушни-ком. Отец оказался

упорным и в поле, и в учении.

Его набожность обратила на себя внимание старших братьев-монахов. Один

из них, видя старание послуш-ника, рассказал ему о старце Макарии, живущем в

лесу неподалеку от монастыря. Подсказал отправиться к нему "за умом", но

отец чувствовал, что пока не готов к встрече.

В самом же монастыре единства и стройности в мыс-лях не было. Одни

придерживались жесткого традици-онного взгляда на православные догмы. В

большинстве своем это были старые монахи, их за глаза называли староверами.

Другие были настроены, как им казалось, свободнее. Правыми себя считали,

разумеется, и те, и другие. Споры между враждующими лагерями начина-лись,

как правило, вполне благостно, а заканчивались, тоже как правило,

рукоприкладством.

Кроме того, и в вопросах нравственности не все мо-нахи соответствовали

своему положению. Порок, гуляю-щий по мужским монастырям, не обошел и

Верхотурье.

Но даже не это все повергало отца в отчаяние. И уж, конечно, не

холодная и сырая келья с маленьким окош-ком под самым сводом, которое

пропускает больше хо-лода, чем солнечного света, не узкая деревянная ле-

жанка без матраца, не шаткий стул и не менее шаткий стол и не холодный

каменный пол.

Он не находил в монастыре главного, ради чего и пришел туда.

Только когда понял, что помощи ждать в монастыре не от кого, отправился

к старцу Макарию.

Сам старец -- интереснейший тип. В молодости был мотом, спустил

отцовское наследство. А в один прекрас-ный день проснулся, преисполненный

отвращения к земным радостям.

Следуя завету Христа: "Если хочешь быть совершен-ным, пойди и продай

имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и

сле-дуй за Мною", Макарий так и поступил. Когда желания плоти слишком

донимали его, умерщвлял ее жестоки-ми самоистязаниями.

Наконец он пришел к полной душевной безмятеж-ности. Жил в лесу и

наставлял тех, кто приходил к нему.

Отец множество раз передавал свой разговор со стар-цем. Раз от раза

дополняя его какими-то деталями, ка-жущимися ему особенно важными в

настоящий момент.

Перескажу так, как мне запомнилось.

Отец спросил у Макария, как ему узнать волю Господа.

Старец ответил:

-- Ты должен молиться Ему.

Отец:

-- Что делать, если падаешь с высокой стены? Пы-

таться спастись или отдаться в руки Господа?

Макарий:

-- Сын мой, твое тело -- храм Божий, зачем же по-

зволять ему разрушиться?

Отец:

-- А как быть с видениями Казанской Божьей Мате-

ри? Я хочу следовать за ней. Как мне узнать, чего требу-

ет от меня Господь?

Макарий:

-- Ты должен неустанно молиться о том, чтобы тебе

было даровано понимание и руководство. Утром после

пробуждения, ты должен посвятить свой день Богу. Дол-

жен выполнять всякую работу как слуга Божий. Не ставь

себе в заслугу добрые дела, а считай их жертвой Господу. Молись о

прощении, повторяй "Господи помилуй" по крайней мере пять тысяч раз за день.

Когда почув-ствуешь, что получил прощение, Он придет к тебе. Отец:

-- Я сделаю, как ты велишь. Остаться мне в Верхотурье?

Макарий:

-- Господь обитает не только в монастыре. Весь мир --

Его обитель. Он всегда с тобой.

Монастырские ворота не запирались. Можно было уходить и приходить,

когда и кому заблагорассудится. Отцу заблагорассудилось вернуться в мир.

Для чего?

Некоторый ответ дает Белецкий: "Распутин обладал недюжинным природным

умом практически смотрящего на жизнь сибирского крестьянина, который помог

ему наметить свой жизненный идеал. Поэтому Распутин по-шел по пути своих

склонностей, которые в нем разви-лись под влиянием общения его во время

странствова-ний с миром странников и с монашеской средой. Об-щение это дало

Распутину зачатки грамотности и свое-образное богословское образование,

приноровленное к умению применять его к жизненному обиходу, расши-рило его

взгляд на жизнь, развило в нем любознатель-ность и критику, выработало в нем

чутье физиономис-та, умевшего распознавать слабости и особенности

че-ловеческой натуры и играть на них, и само по себе по-вело его по тому

пути, который растворил перед ним страдающую женскую душу.

Распутин ясно отдавал себе отчет в том, что узкая сфера монастырской

жизни, в случае поступления его в монастырь, вскорости выбросила бы его из

своей среды.

В сознательную уже пору своей жизни Распутин, иг-норируя насмешки и

осуждения односельчан, явился уже как "Гриша-провидец" ярким и страстным

предста-вителем этого типа, в настоящем народном стиле, воз-буждая к себе

любопытство и в то же время приобретая несомненное влияние и громадный

успех, выработав-ши в себе ту пытливость и тонкую психологию, которая

граничит почти с прозорливостью".

Глава 3 СТРАННИК

Хитрый враг -- Единство молитвенного

и эротического -- В хлыстовском корабле --

-- Был ли Распутин хлыстом

Хитрый враг

Прошел почти год с того времени, как отец оставил Покровское. Он был

похож на бродягу. Истощен, обо-рван. Его не смогла бы узнать и жена.

Отец говорил, что тогда он "не видел себя", то есть ему было совершенно

все равно, как он одет, даже го-лод не слишком донимал его, хотя есть

удавалось не каждый день.

Он постоянно молился. "Но и враг не дремал", -- говорил отец,

рассказывая о том времени. Вместо Ка-занской Божьей Матери ему являлись

образы женщин-соблазнительниц.

Интересно, как отец писал в "Житии...": "Видению не нужно верить, это

недоступно нам. Хотя бы оно на самом-то деле было, за это Господь простит,

за неверие даже маленьким подвигом простит, но как от врага в прелесть

впадешь, то это спрашивается как все равно, как у какого-нибудь злого

помещика потерял какие-ни-будь вещи. Очень, очень осторожно нужно с этими

виде-ниями, до такой доведут низкоты, то есть до забвения, что не будешь

помнить ни дни, ни часы, и в такую впа-дешь гордость, и будешь настоящий

фарисей. Трудно странничкам бороться со врагом. Когда я шел странни-чать в

Киев, то уходил утром без обеда, это был мой устав. Злодей враг завидовал

всему моему доброму делу; то он являлся в виде нищего, а все-таки знатно,

что не нищий, а враг в тумане. Я успевал в то время крестным знамением себя

осенять, и вдруг исчезал, как прах. То мне казал, что деревня еще более как

30 верст, смотришь из-за леску и вышел на долинку -- тут и село. Экой

сата-на! То являются помыслы нечестивые, усталость неопи-санная, голод

невысказанный, жажда питья неопреде-ленная, я догадывался, что это опять от

врага, нередко падал на дороге, как будто по кочкам иногда, -- все это

искушение! Приблизишься к селу, звон раздается, я сво-ими прыткими ногами и

частой походкой, уже в храм. Вот мне первую мысль враг задает: то стань на

паперти, собирай жертвы -- дорога далекая, денег много надо, где возьмешь;

то помолись, чтобы тебя взяли обедать и на-кормили послаще. Хвать безумной

головой, уже херувим-ский стих поют, а я еще не был, не предстоял, не

соеди-нялся с Господом! Дай я не буду больше! Так мне при-шлось с этими

помыслами бороться целые года".

И там же: "Не будем верить сновидениям, кроме Божией Матери и Креста".

Он клал бессчетные поклоны, бил себя палкой, сте-гал ремнем. Боль

вытесняла похоть и заполняла стыдом.

Чем сильнее он старался изгнать прельстительниц из сознания, тем,

казалось, настойчивее они возвращались, пока он не падал на землю в

изнеможении. Он терпел поражение в одной битве за другой, не находя покоя.

Не желая признать поражение, он боролся, каждый день заново начиная

свою битву на рассвете и оплаки-вая поражение на закате.

В "Житии..." отец пишет: "Ах, враг хитрый ловит во-обще спасающихся..."

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: