ЦГПБ им. Н.А.Некрасова 2 страница

Следует отметить еще одну особенность многих работ того периода. В течение длительного времени западноевропейские уче­ные в своих индологических штудиях опирались в основном на брахманские тексты. «Брахманская ученость» казалась им наи­более полным выражением духа индийского народа, древние брах­манские шастры воспринимались как объективное отражение со-

циальных отношений в стране в целом. Именно сочетание этих ■ двух различных тенденций (европоцентристской и пробрахман- Щ ской) определило во многом одностороннее и тенденциозное от- Щ ношение западных ученых к древнеиндийской цивилизации. ■

Постепенно начался упадок английской индологии. После I опубликования первого тома «Кембриджской истории Индии» ■ появилось немало обобщающих исторических работ, но ориги- ■ нальных среди них почти не было. Уменьшилось также число исследований, посвященных отдельным проблемам истории древ­ней эпохи.

Из крупных английских ученых нашего времени, которые поддержали и продолжили лучшие традиции национальной шко­лы индологии, назовем выдающегося археолога Мортимера Уиле-ра, историка А. Л. Бэшема, широко известного своими трудами по истории древней и раннесредневековой Индии, по древнеиндий­ской культуре и религии ^гг, специалиста по буддизму Э. Конзе, санскритолога и дравидолога Т. Барроу, санскритолога, филолога и буддолога Дж. Брафа, лингвиста К. Р. Нормана, правоведа и историка Дж. Д. М. Дерретта, санскритолога и буддолога А. К. Уордера, археолога Р. Олчина.

Интерес к древней Индии в Европе нового времени особенно возрос после того, как гипотеза У. Джонса о родстве языков, теперь именуемых индоевропейскими, была подтверждена тру­дами других исследователей, особенно берлинского профессора Ф. Бонна в начале XIX в. Поскольку ведийский санскрит счи­тался древнейшим из известных тогда языков этой семьи, по­стольку предполагалось, что Индия является прародиной всех индоевропейских народов. В прошлом страны старались увидеть свое прошлое, историю своих предков. Постепенно от этого взгля­да отказались, однако труды Ф, Боппа и его последователей ознаменовали новый этап в развитии сравнительного языкозна­ния, индоевропеистики, санскритологии, что повлекло интенсив­ное развитие исследований по древнеиндийской культуре. О важ­ности работ Ф. Боппа свидетельствуют слова Ф. Макса Мюлле­ра: «Если бы меня спросили, что я считаю наиболее крупным открытием XIX в. в изучении древней истории человечества, я бы привел простое этимологическое соответствие — санскритское Dyaus Pitar = греческое Zeus Pater = латинское Jupiter».

Кроме Ф. Боппа, первым начавшего издавать в Германии санскритские тексты и их переводы, зачинателями немецкой ин­дологии нужно назвать братьев Шлегель — Фридриха и Августа-Вильгельма²³. Создание в 1845 г. Немецкого востоковедного об­щества (Die Deutsche Morgenlandische Gesellschaft) no типу ос­нованного в 1823 г. в Лондоне Королевского азиатского обще­ства (Royal Asiatic Society) свидетельствовало об укреплении немецкой ориенталистики. Это общество сыграло заметную роль в расширении исследований по истории древней Индии.

Лингвистика и филология в Германии в XIX в. стояли на высоком уровне, а это определяло и высокий уровень изучения

Индии в древности. Многих немецких ученых потому охотно приглашали в другие страны на преподавательскую работу, привлекали к участию в коллективных трудах, подготавливаемых;ш границей. Несколько крупных индологов активно переводили для серии «Священные книги Востока» (Г. Ольденберг, Г. Бюлер, I'. Якоби), издание которой, как отмечалось, возглавлялось Ф. Максом Мюллером. Они и сами предпринимали серьезные издания. Таковыми были, скажем, десятитомный «Indische Stu-dien» А. Вебера (Берлин, 1850-1868) или основанный Г. Бюлером • Griindriss der indo-arischen Philologie und Altertumskunde» — сборники трудов ряда авторов по различным вопросам индийских II отчасти иранских древностей.

Сферой интересов немецких индологов было главным образом изучение литературы и религий. Работы по истории буддизма и индийской литературе Г. Ольденберга, по брахманистскому ритуалу А. Хиллебрандта, литературе дхармасутр и дхармашастр и по истории джайнизма Г. Бюлера и Г. Якоби, по древнеиндий­ской философии П. Дейссена и Р. Гарбе, по буддизму и пракри-там Р. Пишеля до сих пор относятся к числу лучших среди работ на эти темы. Гражданской историей Индии немецкие уче­ные занимались гораздо меньше. Применительно к этим пробле­мам самым важным событием в немецкой индологии XIX в. можно считать выход четырехтомного труда, принадлежащего норвежцу по рождению X. Лассену, — «Indische Altertumskunde» (hpz. — L., 1847-1861) — сводное исследование по многим проб­лемам индийской древности. Кроме политической истории, ко­торая доводится до XII в., в книге подробно рассматриваются религии, культура, общественные отношения и экономика. Хотя!)тот энциклопедический труд в наше время во многом уже уста­рел, надо отдать должное эрудиции и глубине мыслей автора.

Ценные исследования были созданы немецкими учеными по иопросам^общественных отношений в древней Индии (Г. Цим-мер, Ю. Иолли, Р. Фик). Большой вклад в изучение материалов древнеиндийской эпиграфики внес Г. Людерс. Ряд работ по исто­рии и культуре древней Индии, содержащих важный и ориги­нальный материал, опубликовал академик ГДР В. Рубен. Особо следует отметить его шеститомный труд, обобщающий резуль­таты многолетних исследований в области социальных и экономи­ческих отношений и культуры ^ы. Автор ставил спорные и наи­менее изученные вопросы и предлагал интересные решения.

Традиционно сильным остается направление, связанное с изу­чением языков, литературы и религий древней Индии (Ф. Вел-лер и В. Моргенрот в ГДР, К. Гельднер, П. Тиме, Э. Вальд-шмит, Г. Бехерт и Д. Шлинглоф в ФРГ и др.). Проблемами социально-экономического и политического устройства успешно занимаются М. Шетелих и Е. Ричл (ГДР), Ф. Вильгельм и В. Рао (ФРГ).

Самостоятельная и очень авторитетная индологическая школа сложилась во Франции. Мировую индологию обогатили издания

Е. Бюрнуфом переводов на французский язык важных памят' ников древнеиндийской литературы, а также его собственные научные исследования, прежде всего по истории буддизма; по ведийской литературе А. Бергеня, а также Э. Сенара по куль­туре древней Индии и истории каст, буддизму и эпиграфике; исследования по истории индийской культуры А. Фуше и С. Ле-ви, по истории религий Индии А. Барта. Наш старший совре­менник Л. Рену посвятил ряд первоклассных обобщающих работ истории древнеиндийской культуры, преимущественно ведийской литературе. Изучением гражданской истории французские уче­ные занимались меньше, и интерес к ней пробудился только в последние годы. Немалая заслуга в этом принадлежит академику Ж. Филлиоза. Составленный группой французских историков во главе с Л. Рену и Ж. Филлиоза обобщающий труд «Классиче­ская Индия» (L'Inde classique, т. 1-2, 1947-1953) может быть причислен к крупнейшим достижениям индологии. Нужно на­звать также историка, археолога и эпиграфиста Ж. Фюссмана, крупного буддолога А. Баро и филолога, специалиста по джайн-ской литературе К. Кайя. Большую известность получили труды Л. Стернбаха, поляка по происхождению, долго работавшего во Франции. Область его интересов была весьма многообразна: классическая индийская литература, древнеиндийское право, влияние древнеиндийской культуры на культуру Юго-Восточной Азии и т. д. Немало ценных публикаций по санскритской и древ-нетамильской литературе осуществил Французский индологиче-ский институт в Пондишери (Путтуччери). Основные силы ин­дологов сосредоточены в Институте индийской цивилизации (Па­риж) и «Коллеж де Франс».

Древняя Индия была предметом пристального изучения в ряде университетов европейских стран. Датчанин В. Фаусбелл стал первым издателем ряда буддийских текстов, в том числе «Дхаммапады» и палийских джатак. В Копенгагене ведется ра­бота по составлению критического словаря пали. Исследования в Нидерландах в XIX-XX вв. тесно связаны с научной дея­тельностью видного филолога и религиоведа В. Каланда и круп­нейшего текстолога и буддолога Г. Керна. Именам последнего назван индологический центр страны — Институт Керна. Из современных голландских индологов первое место по праву при­надлежит Я. Гонде, создавшему многочисленные труды по древ­неиндийской литературе, религии, культуре в целом. Очень ус­пешно работают в области истории и культуры Ф. Б. Я. Кёйпер, Я. Хейстерман, X. Бодевиц; по проблемам буддизма — И. В. де Йонг (сейчас живет в Австралии). Крупнейший бельгийский индолог Л. де ла Валле-Пуссэн (1869-1938) — автор серии серь­езных работ по буддизму и политической истории страны. Бли­жайшим его учеником был выдающийся буддолог Э. Ламотт. Норвежец С. Конов опубликовал исследования по эпиграфике, истории и литературе. Итальянскую школу индологии блестяще представляет Дж. Туччи, внимание которого сосредоточивалось

ми проблемах истории религий и культуры древней Индии и I Митральной Азии. Эти традиции развивают его ученики О. Бот-то и Р. Ньоли. Из австрийских индологов в первую очередь нуж­но назвать М. Винтерница, Э. Фраувальнера и Г. Оберхаммера — крупных специалистов по древнеиндийской литературе, фи­лософии и религии. В Польше вопросами древнеиндийской культуры занимались А. Гавронский, С. Шайер, С. Слушкевич. И Иенгрии изучение этих проблем было тесно связано с тибето­логией (основоположник современной тибетологии Чома де Ке-|ичп был венгром) и центрально-азиатскими исследованиями (кидающийся историк и археолог А. Стейн родился в Будапеш­та). Из современных венгерских востоковедов прежде всего следует сказать о Я. Харматте — известном антиковеде, иранисте и сан­скритологе.

В США страны древнего Востока, в частности Индия, изу­чаются в Йельском, Чикагском, Гарвардском и других универ­ситетах. Американские востоковеды выпускают несколько спе­циальных журналов и обширную «Harvard Oriental Series», ос­нованную в конце прошлого века Ч. Р. Ланманом. В издании итой серии приняли участие видные санскритологи В. Д. Уит-ии и М. Блумфильд. К настоящему времени вышло более 40 томов «ажнейших санскритских текстов и их переводов. Чрезвычайно широкой была область научных интересов Ф. Эджертона (буд­дийский санскрит, переводы индуистских философских текстов). Американцы охотно печатают труды европейских ученых и при­глашают их в свои университеты, но историческое направление в индологии здесь не получило большого развития. Заслуживают особого упоминания Е. В. Хопкинс, работы которого (конца XIX — начала XX в.) явились серьезным вкладом в науку, Н. Браун, известный специалист по древнеиндийской культуре (преиму­щественно ведийской), и И. ван Бёйтенен (литература и фи­лософия).

Прочные традиции изучения индийской религии и философии (прежде всего буддийской) сложились в Японии. Она дала в этой области ряд видных ученых, в том числе Д. Такакасу, Д. Т. Суд-зуки, X. Накамуру. Шриланкийские ученые исследованием исто­рии своей страны обогащают наши познания и по древней Ин­дии, так как ланкийские источники содержат много данных о развитии древнеиндийской цивилизации.

Уже отмечалось, что в Индии истории как науки до второй половины XIX в. практически не было. Ее заменяли сохранив­шиеся в ранних сочинениях туманные и сбивчивые предания о далеких временах, когда на земле царила справедливость, ибо правили добродетельные цари, страна была могущественной, а жители — счастливыми и преуспевающими. Это искусственно культивируемое представление о прекрасном прошлом служило оправданием приверженности в настоящем к обветшалым тра­дициям. После британского завоевания английские историки ста­рались опровергнуть такого рода представления, зачастую при-

нижая даже то, что заслуживало восхваления. Защита своего щ
прошлого от фальсификации стала одним из главных участков щ
борьбы с колониалистской идеологией, показателем растущего щ
национального самосознания. щ

В брахманстве из поколения в поколение передавалось знание щ древних текстов, которые считались основными историческими щ источниками; индийская интеллигенция еще сохраняла традиции ■ санскритской образованности, естественно, что учителями первых I европейских индологов были индийцы. Предпосылки для разви- I тия национальной индологии существовали, но они могли реали­зоваться только при возникновении интереса к прошлому в сое­динении с современными методами научного исследования.

Лишь во второй половине XIX в. появился ряд крупных уче­ных-историков и филологов, и среди них Раджендралал Митра. Он выпустил специальные исследования (прежде всего по древ­ним рукописям) и активно участвовал в деятельности Бенгаль­ского азиатского общества. Ему, в частности, многим обязано издание серии «Bibliotheca Indica», в которой были опубликованы древнеиндийские сочинения. В 1885 г. он первым из индий­цев стал председателем упомянутого общества.

Основоположником национальной исторической школы по пра­ву считается Р. Г. Бхандаркар (1837-1925) — блестящий знаток санскрита и пракритов, древнеиндийской литературы и религи­озно-философской традиции. Он призывал историков быть объек­тивными в оценке культурного наследия, отказаться от ненаучных предрассудков, критически подходить к свидетельствам ис­точников, выявляя в них достоверные факты. Опираясь на стро­гий анализ династических списков пуран в сопоставлении с дан­ными эпиграфики и нумизматики, он установил хронологию са-таваханских правителей. К результатам этих исследований уче­ные обращаются и сейчас. Его работы, посвященные истории, культуре и религиям древней Индии, не утратили своего зна­чения (наиболее известная из них — «A Peep into the Early His­tory of India». Bombay, 1920).

К числу первых индийских историков нужно отнести видного общественного деятеля и известного бенгальского писателя Р. Ч. Датта. Его работа «История цивилизации в древней, Индии» (1893), полемическая по характеру, — развернутый ответ на попытки принизить достижения индийцев в прошлом. Стремлением доказать исключительную древность индийской цивилизации пронизаны работы Б. Г. Тилака «Orion» (Bombay, 1893), «The Arctic Home in the Vedas» (Bombay, 1903). Для своего времени труды Р. Ч. Датта и Б. Г. Тилака имели не столько научное, сколько общественное значение. Теперь они представляют уже чисто историографический интерес, хотя содержат любопытные наблюдения и оригинальные идеи.

В конце XIX — начале XX в. в связи с общим подъемом национально-освободительного движения в стране нарастает поток изданий, посвященных древности. Публикуются памятники ли-

гиратуры — эпические поэмы, пураны, трактаты по разным от­раслям знания и т. д. Для более широкого ознакомления индий­ских и зарубежных читателей с культурным наследием многие тексты переводятся на современные языки. Так, П. Ч. Рой вы­пустил в 1884-1895 гг. «Махабхарату» на английском (пер. К. М. Гангули). Издал свои переводы «Махабхараты» {1895— 1905) и М. Н. Датт. Показательно, что деятельность на згом поприще индийская интеллигенция нередко рассматривала как иыполнение почетного общественного долга. Увеличивалось число музеев и научных учреждений. В 1917 г. был создан Bhandarkar Oriental Research Institute в Пуне, остающийся и ныне важней­шим центром санскритологии. Постепенно складывались кадры индийских историков, филологов, специалистов по древнеиндий­ской философии (Г. Джха, К. Теланг, С. Видьябхушана), Не оправдалось мрачное предсказание Г. С. Мэна, сделанное им более ста лет назад: «Через пятьдесят лет всякое знание санскрита исчезнет из Индии, или если удержится, то лишь силой проти-ноборствующего влияния Германии и Англии» ^2Ь.

Надо сказать, что индийская историческая наука начала раз-ниваться как часть английской. Индийские историки в большин­стве своем учились в университетах метрополии или в местных, но под руководством британских профессоров и по английским учебникам. Они усваивали европейские исторические концепции, и неудивительно, что их труды были английскими не только но языку, но порой и по духу, манере изложения, идеям.

Положение стало меняться с ростом национального самосоз­нания. Это прежде всего выразилось в расширении круга аиали-нируемых вопросов. Усилилось внимание к исследованию эконо­мических и социальных проблем древности (Р. К. Мукерджи, I*. Ч. Маджумдар, К. П. Джаясвал, Б. Ч. Лоу и др.), хотя при разработке их нередко обнаруживались явно националистиче­ские взгляды. Справедливо критикуя европоцентризм и концеп­ции западных ученых, индийские историки впадали в другую крайность — подчеркивали исключительность своей культуры, идеализировали древнюю Индию, противопоставляли ее другим странам. Примечательна, например, книга К. П. Джаясвала «Hindu Polity» (1924), где проводится мысль о том, что почти нее государственные институты, ставшие известными в Европе н новое время, существовали в Индии с глубокой древности. Однако проблемы истории, идеологии и культуры все теснее свя­зывались с развитием общественных отношений и условиями жизни людей. Началось исследование истории отдельных районов страны (Р. Дикшитар, К. А. Нилаканта Шастри). Уже в годы, предшествовавшие второй мировой войне, индийским ученым принадлежало ведущее место в изучении древнего периода своей истории. Особо следует упомянуть одного из крупнейших ученых, Хемачандра Райчаудхури (1892-1957), работа которого «Поли­тическая история Индии» (впервые вышла в 1923 г.) уже вы­держала шесть изданий и считается лучшей по этой теме.Впро-

тивоположностъ В. Смиту, начинавшему индийскую историю фактически с похода Александра, X. Райчаудхури, обратившись к древнеиндийским текстам, старался создать детальную картину политической истории страны с IX в. до н. э.

Достижение Индией независимости привело к бурному разви­тию национальной исторической науки. В стране действуют мно­гочисленные научные учреждения, значительно расширено изу­чение древностей в старых и новых университетах, выпускается огромное число периодических изданий, расширяется сеть музеев, все больший размах приобретают археологические изыскания, заставляющие иногда заново пересматривать устоявшиеся вгля-ды. Исключительный научный интерес представляют раскопки памятников хараппской цивилизации, маурийской и кушанской эпох, осуществленные индийскими археологами. Мировую изве­стность получили работы А. Гхоша, X. Д. Санкалии, Б. Б. Лала, Б. К. Тхапара, Дж. П. Джоши, Дж. Р. Шармы. Предприняты публикации ведийских текстов (в Хошиарпуре), критические из­дания «Махабхараты» (в Пуне под руководством В. Суктанкара), «Рамаяны* (в Бароде), пуран и упапуран (в Варанаси), «Артха-шастры» (в Бомбее), палийского канона (в Нава-Наланде, Юж­ный Бихар), санскритских буддийских текстов (в Дарбханге, Се­верный Бихар). В Пуне начат выпуск полного санскритского словаря; его предполагаемый объем — 20 томов. Печатается пол­ный каталог древних рукописей объемом в десятки томов (Мадрас), собрание текстов «Дхармакоша» (Ваи в Махараштре).

Немалое общественное значение имеют регулярно созываемые конгрессы индийских историков, востоковедов, археологов. Вы­ходят в свет специальные исследования, обобщающие работы, ин-дологические журналы, в том числе такие популярные, как «Древняя Индия», «Пурататтва» («Древность») и др. Отметим, например, десятитомную * Историю и культуру индийского наро­да», составленную коллективом ведущих историков; первые два тома и часть третьего посвящены древней Индии. Авторы этого сводного труда поставили задачу показать историю народов Индии как постепенное воплощение их воли к культурному и госу­дарственному единству. Политическая направленность концепции очевидна — подчеркнуть, насколько противоестественным было расчленение страны в 1947 г. Выдержанная в традиционном духе, идеализирующая прошлое, эта работа демонстрировала состоя­ние индийской исторической науки, отражала ее достижения и ее недостатки ²⁶.

Среди наиболее крупных трудов следует особо упомянуть та­кие фундаментальные, как «Всеобщая история Индии», второй (Мадрас, 1950) и третий (Дели, 1981-1982) тома которой охва­тывают древнюю эпоху, пятитомная «История дхармашастр» П. В. Кане (Пуна, 1930-1962) — фактически энциклопедия индийских древностей, «Краткая история древней Индии» А. К. Маджумдара в трех томах (1980-1983), пятитомная «Исто­рия индийской философии» С. Дасгупты (1932-1955), «Куль-

турное наследие Индии» в четырех томах под редакцией при­знанных авторитетов Сунити Кумар Чаттерджи, А. Д. Пусалке- \т и Налинакша Датта и др. Общие работы по истории и куль­туре прошлого страны- создали виднейшие государственные и 11ощественные деятели — Дж. Неру и С. Радхакршпнан. Почетное место в современной мировой индологии занимают труды по древ­неиндийской истории и культуре (особенно по ведийской лите­ратуре) Р. Н. Дандекара и В. Рагхавана. Необходимо назвать работы крупнейшего эпиграфиста Д. С. Сиркара и известного историка К. А. Нилаканта Шастри. Опубликованы ценные труды но кушанской эпохе (Б. Н. Мукерджи, А. К. Нарайн), аграрным отношениям в древней Индии (У. Н. Гхошал), социальным и экономическим отношениям (Р. Тхапар, Лалланджи Гопал, I*. С. Шарма, В. Джха, Р. Н. Салетор, С. Джайсвал). Основное внимание индийские ученые продолжают уделять литературе, религиям, философии древней Индии (здесь число публикаций поистине колоссально, но в первую очередь отметим труды С. Чат-топадхьяи, С. Джайсвал, Т. Махадэвана). Успешно развивается санскритология ²⁷.

Среди огромного числа вышедших работ встречается, конечно, немало посредственных, однако для пессимистических нот при оценке состояния современной индийской исторической науки, нот, которые звучали в выступлении Д. С. Сиркара ²³, все же нет оснований.

Многие издания свидетельствуют об искреннем желании их пвторов установить объективную истину, об увлеченности иссле­дователей, уверенных в полезности и важности своей деятель­ности. Несомненно, в ряде случаев видна попытка доказать, что былое величие Индии зиждилось на всеобщем согласии и соци­альной гармонии. Древним индийцам часто приписывается якобы присущая только им некая исключительная духовность. Прошлое страны в националистической историографии изображается как не подчиняющееся закономерностям исторического развития. И Fi некоторых общих и в специальных работах, посвященных взаи­моотношению древней Индии со странами Юго-Восточной Азии, нередко выдвигается тезис о некой древнеиндийской империи, имевшей свои колонии в Юго-Восточной Азии, т. е. разрабаты­вается шовинистическая концепция о «великой Индии», прости­равшейся до границ Явы.

Вместе с тем в стране после достижения независимости неук­лонно усиливается прогрессивное направление в исторической науке. Все большую роль начинают играть ученые, стоящие на марксистских позициях. Они уже создали ряд оригинальных работ по таким проблемам древности, которые были мало отражены прежней историографией и подвергались наибольшему искажению.

Монография Ш. А. Данге «Индия от первобытного коммуниз­ма до разложения рабовладельческого строя» (первое издание кышло в Дели в 1949 г.)²⁹ разрабатывала вопросы происхождения

Л

классового общества и государства в древней Индии; положение рабов в ранние периоды индийской истории стало предметом исследования Д. Р. Чананы — насколько нам известно, единст­венная монография на эту тему, написанная ученым Индии³⁰. Много плодотворных мыслей о социальной истории Индии в древности содержится в обобщающих работах Д. Д. Косамби, несвободных, впрочем, от некоторого схематизма³¹. Проблема становления и укрепления феодальных отношений анализируется в книге Р. С. Шармы «Индийский феодализм* (1965). Немалый интерес вызвала и более ранняя монография того же автора о статусе шудр (2-е изд. — 1980 г.). Заслуживают упоминания книга Р. С. Шармы о политических идеях и институтах древней Индии (2-е изд. — 1968 г.), а также две его новейшие публи­кации: «Материальная культура и социальные структуры в древней Индии» (1983) и «Перспективы в социальной и эконо­мической истории древней Индии» (1983). Следует выделить труды историка Ромилы Тхапар. Ее книги «Ашока и падение Маурьев» (1961), «История Индии» (1-й том — 1966 г.), «Со­циальная история древней Индии» (1978) во многом содействовали разработке ключевых вопросов социально-экономического и политического развития древней Индии.

Материалистическим подходом к изучению древнеиндийской философии отмечены труды крупного ученого Д. Чаттопадхьяи;

некоторые из них хорошо известны и советскому читателю³². Даже краткий обзор работ ученых прогрессивного направления показывает, что свое внимание они сосредоточивают на узловых проблемах — экономические и социальные отношения, положение трудящихся масс, характер господствующей идеологии, причем эти проблемы рассматриваются с точки зрения единства исто­рического процесса и с учетом местной специфики.

В заключение остановимся на развитии индологии в России. Здесь изучение индийских древностей совпало с началом исследо­вания проблем сравнительного языкознания, существенной ча­стью которого была санскритология, хотя интерес к Индии и ее культуре возник гораздо раньше. В 1811 г. известный петербург­ский ученый-лингвист Ф. Аделунг написал работу «О сходстве санскритского языка с русским»; в 1830 г. он же выпустил на немецком языке книгу «Опыт литературы санскритского языка», в которой дал описание 350 санскритских сочинений и подробный обзор работ западноевропейских индологов (в 1832 г. книга была издана в Оксфорде на английском). В 1818 г. при Академии наук был основан Азиатский музей, ставший центром восто­коведных исследований. С 30-х годов XIX в. Академия наук начинает уделять внимание подготовке санскритологов. С этой целью воспитанник университета в Дерпте (ныне Тарту) Р. Ленц (1808-1836) был направлен в Берлин к известному немецкому ученому Ф. Боппу. В 1833 г. он издал драму Калидасы «Урва-ши» (с латинским переводом и подробными комментариями). Работа, выполненная на высоком научном уровне, вызвала во-

i торженные отзывы у виднейших санскритологов Европы. Од­ним из первых в мировой индологии Р. Ленц обратился к изу-•пчшга древнеиндийской поэтики, исследованию санскритской и п|шкритской метрики, а также сравнительному анализу санскрита и моноиндийских языков. К сожалению, вклад этого замечатель­ного ученого еще недостаточно оценен ³³.

Начало систематического преподавания санскрита в России |'пн:шно с именем профессора П. Я. Петрова — сотрудника сначала Кнзанского (с 1841 г.), а затем (с 1852 г.) Московского уни-мфситета. Руководимая им кафедра в Казани (1842) была первой кафедрой санскрита в России. В 1846 г. он выпустил «Санскрит­скую антологию», что знаменовало появление отечественной сан-окритологической школы. Деятельность П. Я. Петрова — пример Йпскорыстного служения отечественной науке. Он непрестанно доказывал необходимость изучения Индии и ее культуры. При содействии В. Г. Белинского он в 1835 г. подготовил перевод мм русский язык части «Сказания о Нале» — первый в России ипревод с санскрита. Научные интересы П. Я. Петрова были многообразны — тексты пуран, кашмирская хроника «Раджа-тирянгини», палийская буддийская литература. Ф. Бопп ут-исрждал, что труды П. Я. Петрова составят честь и славу ин­дологии ⁸⁴.

Для развития мировой санскритологии было немало сделано О. Бётлингом (родился в Петербурге, образование получил в Дсрпте и Петербурге). Составленный им в сотрудничестве с йен-ским профессором Р. Ротом семитомный санскритско-немецкий словарь (в науке за ним утвердилось название «Санкт-Петербург­ский») считается до сих пор наиболее капитальным изданием подобного рода. Сейчас в Индии осуществлен его перевод на ппглийский язык. Наследие О. Бётлинга весьма обширно — пере-иоды упанишад, драмы Калидасы «Шакунтала», санскритской поэзии, драмы Шудраки «Глиняная повозка», составление пре-иосходной санскритской хрестоматии, включающей тексты из • Гитведы». Опубликование им в 1839-1840 гг. грамматики Па-лини явилось выдающимся событием в индологии.

Плодотворной была научная деятельность К. А. Коссовича. Он перевел ряд памятников санскритской словесности (эпос, пу­рины, драмы и т. д.), в 1854 г. начал печатать санскритско-рус-ский словарь, в 1858 г. приступил к преподаванию санскрита и Петербургском университете. К. А. Коссович активно выступал im широкое изучение этого языка в России, подчеркивал важность санскритологии для понимания закономерностей развития куль­туры не только Востока, но и Европы. Ему принадлежат слова о том, что «России так же нужен санскритист, как математик, как историк» ³⁵.

Развитие древнеиндийской филологии, которая в течение дли­тельного периода оставалась ведущим направлением отечественной индологии, подготовило предпосылки для обращения к другим темам, касающимся прошлого Индии. Монография В. Ф. Мил-

Ьк

лера «Очерки арийской мифологии в связи с древней культурой» (М., 1876) в значительной своей части была посвящена условиям материального производства и общественным отношениям в ве­дийскую эпоху. Он занимался также проблемами ведийской ре­лигии. Заслуживают быть отмеченными и исследования ведийской мифологии Д. Н. Овсянико-Куликовским.

Особое место в русской индологии заняло изучение буддизма. Объяснялось это пониманием роли буддизма в древности и в но­вое время, всеобщим интересом к нему в научных и общественных кругах во второй половине XIX в. и существованием в Рос­сии областей с населением, исповедующим буддизм (Калмыкия, Бурятия). Им занимались и русские синологи³⁶ (В. П. Василь­ев), но преимущественно именно индологи. Это прежде всего И. П. Минаев, которого считают основателем отечественной шко­лы индологии. Его главный труд «Буддизм. Исследования и ма­териалы» (СПб., 1887) получил мировое признание. К изучению буддизма он применил исторический подход, связывая этапы его развития с историей Индии. Он опубликовал важные буддийские тексты ^зт.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: