ЦГПБ им. Н.А.Некрасова 5 страница

Широкое распространение таких взглядов было связано и 141 слабой изученностью оригинальных письменных памятников пуддизма и джайнизма. Открытие текстов на языке пали, а затем пшекритских буддийских сочинений в Индии (Кашмир) и Цент­ральной Азии заставило ученых пересмотреть свои взгляды на нннчение буддизма в истории древней Индии и всего Востока. Однако еще долго представители палийской, или южной, школы упшрждали, что только сочинения на Пали и буддийский канон ми:itom языке отражают древнейшее учение и могут считаться нитпритетными источниками.

.')та позиция критиковалась многими исследователями, в том числе такими крупными, как И. П. Минаев, В. П. Васильев₄ Г. Керн, Ф. И. Щербатской, Л. де ла Валле-Пуссэн, Ж. Пшы-.нуски, С. Леви, Ф. Веллер. По их мнению, нельзя рассматривать дошедший до нас палийский канон как аутентичный учению Пудды. Не оставалось сомнения, что без тщательного анализа пшекритских буддийских текстов и их тибетских и китайских игреводов невозможно изучение буддизма, буддийской философии и древнеиндийской культуры в целом.

В настоящее время доказано существование канонов различ­ных буддийских школ. Соответствующая литература создавалась иг на одном языке. Уже сейчас известны фрагменты сочинений ntt «гибридном», или условно «буддийском», санскрите и ряде пракритов. Палийский канон — лишь редакция южной хинаян-пкой школы тхеравадинов (стхавиравадинов). Но поскольку он сохранился в наиболее полной форме, именно к нему и обраща­ются для характеристики канонической литературы.

Буддийские сочинения непосредственно связаны уже с дати­рованным периодом индийской истории, многие события раннего Пуддизма часто соотносятся с реальными фактами политической истории. Применительно к эпохе, от которой не сохранились дннные эпиграфики, свидетельства раннебуддийской и ранне-джайнской литературы служат наряду с пуранами источником и для реконструкции основных вех политико-социальной истории. 1'пзумеется, при этом необходимо учитывать характер использу-имого текста. Составители раннебуддийских сочинений не зада-иились целью описать общественный и государственный строй п особенности социально-экономических отношений, их интересо-1шли жизнь и деятельность Будды и его учение. Однако, передавал фикты биографии Будды и его ближайших последователей, они рисуют и исторический фон, повседневную жизнь различных

слоев населения⁹¹. То же можно сказать и о ранних джайнских сочинениях, посвященных Махавире и его доктрине ⁹². В эти»! сочинениях немало внимания уделяется государствам и народам^ Восточной Индии, где проповедовали Будда и Махавира. Тексты^ упоминают преимущественно тех царей, которые покровитель-¹ ствовали буддизму и джайнизму, и те события, которые былич каким-либо образом связаны с деятельностью создателей учений»

Буддийский канон на пали — «Типитака» («Три корзины?) включает три основных раздела: «Виная-питаку» (собрание дис­циплинарных правил), «Сутта-питаку» (изложение основ буддий­ского учения — дхармы) и «Абхидхамма-питаку» (метафизика буддизма). Отдельные входящие в него тексты относятся к разным периодам индийской истории.

Вопрос о возникновении канона весьма сложен ⁹³. Согласно буддийской традиции, уже на первом соборе в Раджагрихе (V в. до н. э.) были заложены основы канонического собрания, оформ-; лены правила поведения монахов («Виная-питака*) и изложена доктрина («Сутта-питака»). На третьем соборе, созванном прИ: царе Ашоке (III в. до н. э.), все три питаки подверглись редакций. В надписях Ашоки имеется сообщение о ряде буддийских текстов, которые современные исследователи отождествили с частями канона⁹⁴. Это дает основания полагать, что в III в. до н. э. уже существовало каноническое собрание, возможно ядро того свода, который письменно был зафиксирован на Ланке на языке пали в I в. до н. э. Отдельные сутры безусловно могли передаваться устно и задолго до эпохи Ашоки.

Конечно, не все канонические сочинения равноценны в каче­стве источника по истории и культуре древней Индии. Наиболь­ший интерес в этом смысле представляют части «Виная-пита-ки» — «Махавагга» и «Чуллавагга». В них наряду с рассказами о жизни Будды дается описание сангхи (общины монахов), ее взаимоотношений с обществом и т. д. Исследователь находит здесь данные о положении рабов, земледельческих хозяйствах знати, развитии ремесла и т. д. Богатство исторического мате­риала в «Махавагге» и «Чуллавагге» заставило некоторых ученых предположить, что эти тексты опирались на древнюю хронику.

Значительный материал по социальной истории И культуре древней Индии сохранился в «Сутта-питаке». Сутты (сутры) передают беседы Будды с его учениками и оппонентами, с пред­ставителями различных социальных и религиозных групп. Эти беседы не сводятся только к утверждению принципов доктрины, для подкрепления последних приводятся примеры, почерпнутые из повседневной жизни. В «Сутта-питаке» затрагивается ряд важ­ных аспектов политической, общественной и религиозной струк­туры — о варнах, взаимоотношениях буддистов с представителя­ми других религиозных направлений, свободных и рабах, монар­хиях и республиканских объединениях, системе судопроизводст­ва и т. д.

В палийский канон входят также джатаки — рассказы о перерождениях Будды. До нас дошло около 550 палииских джатак, каждая из которых состоит из небольшого введения, повествования о прошлых рождениях Будды и заключения. Ппиболее древними являются поэтические отрывки — гатхи, илиже всего примыкающие к каноническому собранию. Объеди­нение текстов разного типа — результат длительного оформления и редактирования канона.

Джатаки — чрезвычайно емкий по материалу источник, содержащий сведения о положении разных социальных групп, политической организации, развитии ремесла и торговли, нравах и обычаях ^Э5. Они, естественно, создавались в целях изложения и иллюстрирования основ буддийского учения, популяризации иуддийской морали, но, как полагают некоторые ученые, более половины джатак небуддийского происхождения; их скорее можно охарактеризовать как народные рассказы, басни и легенды. Подобно большинству других канонических сочинений, джатаки тоже возникали преимущественно в Северо-Восточной Индии.

Если наиболее древние части этих произведений (гатхи и отдельные нарративные отрывки), возможно, относятся к III-

I вв. до н. э., то преобладающая часть прозаического текста
несомненно связана с первыми веками нашей эры. Однако,
поскольку ядро сказания складывалось в довольно ранний
период, а оформление сборников проходило в течение длитель­
ного времени, ряд их свидетельств допустимо привлекать при
изучении Индии второй половины I тысячелетия до н. э. Кроме
джатак на пали сохранился и более поздний сборник на санскри­
те — «Гирлянда джатак», авторство которого традиция приписы-
нпет Арьяшуре.

Помимо «Типитаки» известно также значительное число нека­нонических памятников на пали — прежде всего созданные уже после того, как буддизм получил распространение на Ланке, комментарии к канону, и среди них принадлежащие перу Буддха-датты, Буддхагхоши и Дхаммапалы. Первый прибыл на остров из Южной Индии в конце IV в. Он составил несколько коммен­тариев, в частности к «Винае». В начале V в. на Ланку совершил путешествие житель Магадхи Буддхагхоша, который поселился

II древней столице Анурадхапуре и составил комментарии ко мно­
гим сочинениям, в том числе к «Винае», частям «Сутта-пита-
ки» — «Дигха-никае» и «Маджхима-никае». В введении, предпо­
сланном комментарию к «Винае», Буддхагхоша подробно описы-
ниет этапы истории сложения канона, рассказывает о первом,
итором и третьем буддийских соборах и деятельности Ашоки
по распространению буддизма, т. е. дает своего рода краткий
исторический очерк развития буддизма в Индии и его появления
па острове. Он использовал источники, которые легли в основу
других палииских сочинений, отдельные сингальские хроники
и древние комментарии (аттхакатхи), хранившиеся в ланкийских
монастырях. Весьма плодотворной была комментаторская дея-

■ 1

тельность и индийца Дхаммапалы, также долго жившего на Ланке.

Ценность этой литературы состоит в том, что она помогает более ясно представить и смысл других канонических текстов, и позицию комментатора. Без комментариев порой просто невоз­можно оперировать материалами оригинальных источников. По­ясняя тексты, их авторы ссылаются и на примеры из современ­ной им эпохи, на знакомые явления и дают тем самым исследо­вателям надежный материал.

Среди неканонических сочинений на пали важное место зани­мает «Милинда-панха» («Вопросы царя Милинды»), построенное в форме диалогов царя Милинды (отождествляемого учеными с греко-индийским царем Менандром) и буддийского монаха Нага-сены. Они обсуждают ряд существенных вопросов буддийской доктрины, причем Нагасена проявляет себя как опытный поле­мист и замечательный знаток буддийской философии, смело ин­терпретирующий положения этой доктрины. Большинство ученых относят источник к середине II в., хотя есть предположение и о более ранней дате. «Милинда-панха» открывает немалые воз­можности для изучения истории буддизма и его философии, судеб индо-греческого царства, отдельных аспектов социально-экономи­ческого и культурного развития Индии в тот период. Оригинал, созданный в Северо-Западной Индии, не сохранился. Дошедший до нас текст — это палийский перевод, сделанный на Ланке.

Буддийская религиозная литература на санскрите также представлена значительным числом сочинений, правда, многие из них дошли до нас в виде фрагментов. Рукописи санскритских текстов были обнаружены в Непале, Кашмире и Центральной Азии. Из сочинений такого рода индологи выделяют сборники сказаний (авадан) — «Дивья-авадану» и «Аваданашатаку», а так­же «Лалитавистару» и открытое в Непале сочинение секты маха-сангхиков — «Махавасту». В основе авадан — сказаний о Будде, его учениках и последователях, о царях-буддистах и простых людях — часто лежали фольклорные материалы, лишь гораздо позднее оформленные в духе буддийской доктрины. Несмотря на легендарный характер многих сообщений, здесь безусловно содержатся вполне достоверные свидетельства, находящие под­тверждение и в других источниках, в том числе эпиграфических. Фольклорный материал включает данные о повседневной жизни населения, устойчивых народных традициях и обычаях.

«Дивья-авадана» («Собрание божественных авадан*) сложилась как единое произведение в первые века нашей эры, но отдельные ее части более раннего происхождения. Особое значение имеет цикл о царе Ашоке, цикл, который базировался на древних хрониках, восходящих, очевидно, еще к маурийской эпохе.

В «Лалитавистаре», одной из наиболее подробных биографий Будды, и в «Махавасту», сборнике разнообразных текстов (сутр, частей «Винаи», авадан и т. д.), наряду с традиционным для поздних буддийских сочинений материалом можно обнаружить

ншдения о политической организации и социальных отношениях it конкретных областях, о «лингвистической ситуации» в древней Индии. «Махавасту» довольно подробно описывает политическую пцгшшзацию, социальный состав и некоторые особенности эконо­мики племени шакьев, игравшего немалую роль в раннебуддий-

■ кую эпоху. Данные о внутренней структуре общества есть к
и «Лалитавистаре». Ранняя дата оформления этих сочинений зна­
чительно повышает ценность их свидетельств.

Интерес для историка имеет махаянское произведение на сан-исрите «Манджушримулакальпа» — своего рода хроника правле­ния индийских династий. Даже по сравнению с пуранами она охва-и.пшет очень большой исторический период — с VII в. до н. э. до VIII в. н. э. Наиболее последовательно описывается правление династий начиная с 78 г., сообщаются некоторые новые факты политической истории. Эпоха после Шунгов рассматривается не только в связи со сменой династий, сообщаются данные по гео-i рпфическим районам, приводятся списки местных властителей. tin исключено, что автор был знаком с древними источниками, которые не сохранились. Сочинение датируется концом VIII в.

Джайны также имеют свой канон. Он зафиксирован в основ­ном на пракрите ардхамагадхи, но отдельные сочинения — на других пракритах (джайнский махараштри и джайнский шаура-нини), а также на джайнском гибридном санскрите. Дошедшие дм нас тексты несут на себе следы многократной редакции и из­менений. Согласно традиции, канон одной из двух главных сект, шпетамбаров, был отредактирован и принят в V в. на соборе в г. Валабхи. Правда, у джайнов бытует представление о более рмнней редакции — в III в. до н. э. Эти свидетельства отража­ют длительность оформления канона; в нем нетрудно выделить и архаичные отрывки, и тексты, относящиеся к первым векам нишей эры. Джайнские сочинения служат и историческими источ­никами, дающими представление об определенной эпохе. Они

■ одержат, например, интересный материал по древнеиндийской
мпуке.

Много ценного находит исследователь в грамматических трак-гитах и трудах лексикографов древней и раннесредневековой Индии⁹⁶. Значение этих работ обусловливается тем, что в отличие от брахманской литературы сутр и шастр они сообщают более реальные сведения о повседневной жизни. Авторы их привлекали (Свидетельства не только традиционные, но и точно отражавшие |'пму действительность.

Главное место среди грамматических трактатов несомненно принадлежит «Аштадхьяи» («Восьмикнижие»). Мнения о датиров­ке труда Панини и времени жизни великого ученого высказыва­лись разные. Наиболее правильной представляется точка зрения, по которой этот труд был создан в V-IV вв. до н. э. Точно да­тированных документов от того времени не осталось, поэтому данные, которые Панини использовал для иллюстрации грамма­тических правил и которые характеризуют те или иные стороны

^ 6i

жизни древнеиндийского общества, очень важны. Это прежде всего косвенные данные о формах государственной власти, о спе­цифике сословно-кастовой организации, развитии земледелия, ремесла, торговли, о категориях свободного и зависимого на­селения.

Сообщения «Аштадхьяи», кроме того, часто помогают решить вопрос об идентификации и локализации ряда географических названий, племен и народов. Индийская традиция соотносит Панини с Северо-Западной Индией, но это не означает, что мате­риалы его трактата затрагивают лишь эту часть страны. Автор «Аштадхьяи» упоминает народы Восточной, Центральной и За­падной Индии.

Южная Индия в эпоху Панини была еще слабо связана с Севером, и данные о народах, обитавших за горами Виндхья, довольно отрывочны. Однако у его комментатора Патанджали, жившего во II в. до н. э., уже перечислены некоторые районы Юга. В его труде «Махабхашья» грамматические правила под­крепляются примерами, позволившими судить о событиях того времени, ряде типичных фактов социальной структуры и полити­ческом строе североиндийских государств в поздно- и послемау-рийскую эпохи. Особенно ценны свидетельства о вторжении гре­ков и первом шунгском царе — Пушьямитре. Грамматическая школа, основанная Панини, продолжала существовать в течение многих столетий.

К трудам грамматиков примыкают лексикографические рабо­ты, которые тоже могут служить полезным источником по рас­сматриваемым проблемам. Индийская лексикографическая тра­диция была весьма прочной, однако до нас дошла только часть трудов этого типа. Наибольший интерес представляет «Амарако-ша» — санскритский словарь, составленный Амарасинхой, очевид­но, в V-VI вв. Он разделен на три основных раздела и ряд под­отделов, где даются синонимические ряды терминов и слов, обо­значающих явления социальной жизни, природы, предметы ма­териальной культуры и т, д. Естественно полагать, что Амара-синха использовал ранее существовавшие работы такого же ха­рактера, но вместе с тем отразил понятия, бытовавшие и в его эпоху. Поэтому словарь следует рассматривать прежде всего кате источник по гуптскому периоду.

Известную ценность для историка древней Индии представлл ют свидетельства художественной литературы, но они требуют тщательного отбора и критического анализа, ведь в поисках сю жета авторы часто обращались к мифологии, а при описании действительных событий не стремились к точности. Из ранни л авторов нужно указать на Ашвагхошу — писателя и буддийского ученого, согласно традиции, современника кушанского царя Кл нишки. В его «Буддхачарите» («Жизнеописание Будды») наряду с биографией основателя учения излагаются и важные факты, касающиеся истории раннего буддизма и ряда философских школ

Расцвет индийской классической литературы на санскрите

иПычно связывают с эпохой Гупт, и в первую очередь с именем выдающегося писателя Калидасы. Поскольку в его творчестве ишили отражение идеи, получившие распространение в тот пери-

-U, его произведения привлекают внимание и историков.

Ко времени Гупт, видимо, относится и оформление санскрит-

mim сборника древнеиндийских басен, притч, рассказов «Панча-

■ штра», складывавшегося на протяжении длительного периода и
■ мдпвавшегося как руководство для правителей. Здесь дается опи-

ише повседневной жизни различных групп населения — ца-|ШЙ и сановников, купцов и ремесленников, земледельцев и слуг.

Из сохранившихся драматургических произведений интерес историков вызывают пьесы «Глиняная повозка» («Мриччхакати-кц») Щудраки (середина I тысячелетия) и «Перстень Ракшасы» («Мудраракшаса») Вишакхадатты (вероятно, конец VI — начало VII в.). Шудрака изобразил реальную жизнь городских слоев. И его произведении наряду с придворными действуют купцы, имины и простой люд. Вишакхадатта, напротив, обратился к гмОытиям и фактам прошлого — к деятельности маурийского цнря Чандрагупты. Не исключено, что драматургу были известны ни дошедшие до нас источники и материалы эпохи, которой mi посвятил свою пьесу. В частности, он передает древнюю версию и происхождении Маурьев и Чандрагупты, и не случайно исследр-интели нередко используют текст пьесы при характеристике эпохи Мпурьев.

История Южной Индии по сравнению с Северной изучена не гтль глубоко. Это объясняется отсутствием древних письменных пнмятников. Надписи здесь, как уже отмечалось, появляются преимущественно после первой половины I тысячелетия. Разу­меется, Южная Индия тоже имела свой эпос, свои пураны, шаст-|и,1, лирические поэмы, но значительное число, этих сочинений относится к средневековью, хотя их сложение совершалось на протяжении многих столетий, что указывает на существование прочной устной традиции. Допустимо предположить наличие и первой половине I тысячелетия ряда сочинений на тамильском нлике, однако хронология отдельных памятников весьма условна п приблизительна.

Древнейшие тамильские тексты могут быть соотнесены с пе­риодом санги — литературного общества, по традиции, функцио­нировавшего в Мадурай в первые века нашей эры. К этому вре­мени оформляются некоторые сборники лирических поэм и анто-чигии. Эти ранние тексты дают материал о развитии местной культуры, политической и социальной организации южноиндий-i кого общества. Тамильский грамматический трактат «Толькап-ниям» некоторые ученые сравнивают с классическим трудом Панини.

Среди литературных произведений следующего периода наи-пилыыее значение имеют сборник изречений «Курал* и эпиче-

■ пие поэмы «Шилаппадигарам* и «Манимехалей», но их исполь-
|>иание как текстов для изучения древней истории Южной

Индии чрезвычайно затруднено. Письменные памятники на дру- 1
гих южноиндийских языках появляются еще позднее и почти 1
не содержат свидетельств по раннему периоду. I

Значительный исторический материал может быть почерпнут I
из палийских хроник Ланки — «Дипавамсы» и «Махавамсы». I
В древности остров был очень тесно связан с Индией, и именно I
из Индии в III в. до н. э. на Ланку пришел буддизм, ставший 1
здесь вскоре господствующей религией. Особенно богаты сообще- Ж
ния хроник о правлении маурийского царя Ашоки, который, Щк
согласно традиции, направил своего сына (или брата) на Ланку Н
для пропаганды буддизма. ■

В течение длительного времени дебатировался вопрос о цен­ности сообщений этих хроник. Строгий научный анализ и со­поставление их сообщений с данными других источников (эпи­графических и пуран) показали, что в основе известных нам сочинений лежат более древние тексты, что хроники содержат много достоверных свидетельств, в ряде случаев существенно дополняющих материал индийских источников ⁹⁷.

Дошедший до нас текст «Дипавамсы» датируется примерно IV — началом V в. Несколько позднее была составлена и «Ма-хавамса», авторство которой приписывается монаху из Анурад-хапуры Маханаме. Составители этих хроник черпали сведения об Индии из рукописной традиции местных буддийских мона­стырей, из летописных «сводов» на древнесингальском языке, основывались на хорошо известных им событиях и фактах ин­дийской истории. Конечно, в процессе оформления хроники не­однократно редактировались, в них вносились исправления и изменения, что и необходимо учитывать. Хронологические схемы их требуют строгой проверки и сопоставления с данными ин­дийских источников.

Ряд свидетельств о древней Индии сохранился и в более поздних палийских («Махабодхивамсе», «Сасанавамсе», «Тхупа-вамсе», «Махавамса-тике» и др.) и сингальских («Никаясангра-хе», «Раджавалии» и др.) сочинениях.

Первые сведения античных авторов о Северо-Западной Ин­дии и населявших ее народах собрал в VI в. до н. э. кариец Скилак, совершивший плавание вниз по Инду. К сожалению, описание этой экспедиции до нас не дошло, но оно частично сохранилось в трудах более поздних писателей, в том числе Геро­дота (V в. до н. э.), который привлек и другие данные об Ин­дии. В его книге достоверные сообщения нередко переплетаются с вымыслом.

Как уже говорилось, поход Александра Македонского дал
возможность грекам непосредственно познакомиться с жизнью
индийцев и их культурой. Участники похода — Неарх, Аристо-
бул, Онесикрит и другие — посвятили Индии и событиям, оче­
видцами коих они были, произведения, к сожалению известные
лишь во фрагментах и только по сочинениям более позднего
периода. Я

Ш

Н;»тих произведениях говорилось преимущественно о наро-'■>'(Северо-Западной Индии, но встречались также данные о на-i-i'Uix Носточной Индии, их политической организации и обычаях. I..иоетавление этих материалов с сочинениями раннебуддийской ннтературы, эпоса, трудом Панини и т. д. позволяет сделать некоторые общие выводы о политической и социальной структуре щичш<>индийского общества. Очень важны свидетельства участ-NI1HOU похода для воссоздания нандской истории, поскольку местных, синхронных этой эпохе источников мы не имеем.

Особое место занимает «Индика» — труд Мегасфена, селев-иидского посла при дворе индийского царя Чандрагупты. Совре­менный исследователь не располагает ее текстом, отдельные от-|и.111ки представлены в произведениях Арриана, Страбона, Дио-цори и др. Реконструкция первоначального текста «Индики» за­труднена невозможностью точно соотнести ряд фрагментов с ер удом Мегасфена: античные писатели, используя тексты пред-инчтнующих авторов, не всегда называли их.

Анализ данных Мегасфена и их сравнение с местными ис­точниками (например, эдиктами Ашоки) демонстрируют правиль­ность многих его сообщений. Материалы «Индики» существенно Пополняют сведения об империи Чандрагупты, системе ее уп-рпиления, социальных отношениях, религиозных представлениях н обычаях населения и т. д. Мегасфен, очевидно, не знал индий­ских языков, но, безусловно, был хорошо информирован. Веро­ятно, широко привлекал он и данные устной традиции. Возмож­но, впрочем, что приписываемые Мегасфену фантастические сообщения на деле принадлежат более поздним писателям, кото­рые желали тем самым заинтересовать читателя.

11аиболее полно свидетельства Мегасфена отражены в труде Лрриана «Индика» (II в.). Он же автор еще одного труда, «Ана-Hm-иса», где описывается поход Александра. Арриан использо-tuui сочинения участников похода и всю известную в то время литературу об Александре. В «Анабасисе» содержится много енгдений о государствах и народах Северо-Западной Индии, по­литической и социальной организации этих областей и т. Д.

Важное значение имеют труды Страбона, Диодора Сицилий­ского, Плутарха и римских писателей Курция Руфа и Помпея Трога (в изложении Юстина). Страбон, Диодор, Плутарх осно-нынались преимущественно на сведениях участников индийско­го похода и йИндики» Мегасфена, хотя приводили и новые дан-мыс об Индии, которые стали поступать на Запад после расши­рения торговли Рима с Востоком. Ценны свидетельства Помпея Грога о Чандрагупте и предыстории Кушанской империи. Сопо-стпнление его рассказа с индийскими источниками показывает, что этот писатель был знаком с местной традицией. К эпохе [пшеко-индийских связей относится и анонимное сочинение • Исрипл Эритрейского моря»— практическое руководство для пунцов, совершавших плавания на Восток. *Перипл» дает на­дежные сведения об индийско-римской торговле и ряде аспектов

Ьк

экономического развития страны в I в. Для исследования вопроса о взаимоотношениях Индии с Римом ученые обращаются к трудам Плиния Старшего и Птолемея.

В целом античные свидетельства, несмотря на отрывочность и неполноту информации и специфику, — существенное дополне­ние к материалам индийских сочинений, а в ряде случаев един­ственный источник знаний о тех или иных явлениях обществен­ной, государственной и культурной жизни древней Индии ⁹⁸.

Немало достоверных фактов, касающихся ее политической истории, культуры и особенно религии, донесли до нас записки китайских паломников — Фа Сяня, побывавшего в Индии и на Ланке в 399-411 гг., Сюань Цзана и И Цзина, совершивших путешествия по стране в VII в. Китайские пилигримы отправи­лись в Индию, чтобы собрать буддийские тексты и посетить свя­щенные места буддизма. Они описывали, естественно, в первую очередь памятники буддийской культуры, предания о правлении царей-буддистов, жизнь и организацию сангхи, но не обошли вниманием также обычаи населения, культурные традиции от­дельных районов, систему обучения мирян и монахов, экономи­ческие отношения и государственное управление.

Фа Сянь находился в Индии несколько лет, но жил преиму- *
щественно в Северной и Восточной Индии; затем из Тамралип- Ш
ти отплыл на Ланку. Эти годы он посвятил изучению санскрита ■
и пали, чтению буддийских сочинений в оригинале. Сообщения ■
его позволяют судить об особенностях учений отдельных шкодЛ
буддизма в гуптскую эпоху. Он приводит сведения о систем^И
управления империи, об экономическом положении различныз(^И
районов страны. Ряд данных Фа Сяня весьма существен дл^Н
исследователя, поскольку сведения гуптских источников относи^И
тельно тех или иных аспектов древнеиндийской истории и куль-^И
туры порой отрывочны и малочисленны. Материалы археологи^И
ческих раскопок, предпринятых в конце XIX — начале XX в.^Ц
подтвердили некоторые его сообщения. ]Н

Время пребывания Сюань Цзана в Индии падает на годыН правления Харши (VII в.), т. е. эпоху, выходящую за рамккЩ собственно древней истории. Однако китайский путешественни1^И сохранил сведения и о предшествующих периодах. ДовольнйИ подробно передает он традицию о правлении Ашоки и КанишкдИ (в частности, о буддийском соборе при Канишке, религиозной' деятельности Ашоки и т. д.). Как и Фа Сянь, Сюань Цзан хоро­шо знал не только устную традицию, но и письменные источни­ки. Философ и опытный текстолог, он изучал в Индии ориги­нальные санскритские сочинения, знакомился с произведениями выдающихся буддийских мыслителей, таких, как Ашвагхоша и Нагарджуна. Посетив не только Северную Индию, но и отдель­ные районы Юга, он собрал немало фактов о культуре, рели­гии, обычаях этих областей. Правильность многих сведений Сюань Цзана также подтвердили результаты археологических раскопок.

Ш

О положении буддизма в Индии VII в. и особенно о жизни «ранних буддийских монастырей рассказывают записи И Цзина, Им пми относятся преимущественно к периоду раннего средневе- Hiitii.ii. Весьма ценны данные этого и других китайских путеше-Н'мен пиков и для воссоздания исторической географии древней Индии.

Исследованию проблем древнеиндийской истории и культуры помигают и свидетельства некоторых средневековых индийских и иноземных сочинений, которые часто опирались на довольно ранние тексты. Можно назвать, например, хронику Кашми­ра XII в. «Раджатарангини», где встречаются данные по древ­ний истории этого района и некоторые важные сведения о прав-нпиии Ашоки и Канишки, сочинения поэтов XI в. Кшемендры и <!омадевы (наиболее известный его труд — «Катхасаритсага-|iit»>, отразившие древнюю традицию, произведения джайн-(«mtro писателя XII в. Хемачандры. Для написания своего труда •I'тхавираваличарита» («Жизнеописание джайнских патриархов») ни использовал многие джайнские сочинения на пракритах и комментарии к ним. Автор «Раджатарангини» Калхана (I. 14.15) писал о том, что он изучил древние царские хроники, надписи, шастры, но в целом к свидетельствам поздних сочинений при jm*'смотрении событий далекого прошлого надо относиться с Польшей осторожностью, проверяя их точность по другим ис­точникам.

Из произведений иноземных авторов наибольший интерес представляет сочинение выдающегося среднеазиатского ученого XI в. Бируни «Индия*. Некоторый материал (прежде всего но истории буддизма) сохранился и в средневековых историче­ских сочинениях Тибета, в первую очередь в «Истории буддиз­ма» Будона (XIV в.) и «Истории буддизма в Индии» Таранаты (XVII в.)

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: