К.В.КАРПИНСКИЙ ПСИХОЛОГИЯ ЖИЗНЕННОГО ПУТИ ЛИЧНОСТИ 3 страница

Первый и наиболее деструктивный механизм бегства – это авторитаризм личности. Психологическая суть авторитаризма зак- лючается в тенденции личности отказываться от свободы, отдава- ясь во власть другим людям или сливаясь с ними ради обретения недостающей силы. Отчетливые формы этого механизма можно увидеть в стремлении к подчинению другим или господству, пора- бощению других. Первое стремление расценивается как экзистен- циальный мазохизм, второе – как экзистенциальный садизм. Союз двух личностей, принадлежащих к разным полюсам авторитариз- ма, образует психологический симбиоз. «Симбиоз в психологичес- ком смысле слова – это союз некоторой личности с другой личнос- тью (или иной внешней силой), в котором каждая сторона теряет целостность своего «я», так что обе они становятся в полную за- висимость друг от друга» [65, с. 137].

Второй механизм бегства от свободы – это разрушительность

(деструктивность). Деструктивность имеет целью устранение или уничтожение объекта, который взывает к свободе личности. Дест- рукция этого объекта заглушает «голос свободы», который пред- ставляется индивиду источником опасности и тревоги. «Разруши- тельность – это средство избавления от невыносимого чувства бессилия, поскольку она нацелена на устранение всех объектов, с которыми индивиду приходится себя сравнивать» [65, с. 155]. Если авторитарность пытается усилить индивида за счет доминирова- ния над другими людьми, то разрушительность – за счет ликвида- ции любой внешней угрозы.

Третий механизм бегства от свободы в условиях современно- го общества – это автоматизирующий конформизм. Его психологи- ческая суть состоит в том, что индивид всецело растворяется в толпе, усваивая тип личности, который распространен в обществе. В результате конформизации «исчезает различие между собствен- ным «я» и окружающим миром, а вместе с тем и осознаваемый страх перед одиночеством и бессилием» [65, с. 159]. Человек при- мыкает к мнению большинства, пресмыкается перед обществен- ным порядком, и необходимость принимать самостоятельные ре- шения, иметь личное мнение автоматически отпадает. Однако за это он платит утратой своей свободы и индивидуальности.

Описанные механизмы являются устойчивыми и типичными для современного человека. Детализировать экзистенциальную патоло- гию личности позволяет анализ конструктивных и деструктивных спо- собов реализации экзистенциальных потребностей личности.

Потребность в установлении связей – это экзистенциальная потребность в объединении, сотрудничестве и кооперации с други- ми людьми. Существуют три основные способа удовлетворения этой потребности: власть, подчинение и любовь. Из них любовь является единственно продуктивной стратегией использования че- ловеческой свободы. Власть и подчинение дают иллюзорное чув- ство причастности к окружающим людям.

Потребность в преодолении себя – это экзистенциальная по- требность развивать и совершенствовать себя для достижения максимальной полноты человеческой жизни. Два кардинально про- тивоположные пути реализации этой потребности – это созидание и разрушение. Самоутверждение через разрушение достижений материальной и духовной культуры является симптомом экзистен- циальной аномализации личности. Созидание, творческий труд – это оптимальный вариант преодоления и очищения человеком са- мого себя.

Потребность в укорененности – это экзистенциальная потреб- ность человека в обнаружении своих корней, в восстановлении на- рушенной связи с миром. Конструктивный способ укорениться в мире заключается в развитии самостоятельных форм отношений с людьми и природой. Деструктивный способ выражается в различ- ных личностных фиксациях, например, в фиксации на матери или, словами Э. Фромма, «инцестуальном симбиозе». Вся жизнь экзис- тенциального невротика вращается вокруг объекта фиксации; че- рез этот объект невротик коммуницирует со своим окружением.

Потребность в самоидентичности – это экзистенциальная по- требность личности в осознании своей отдельности и уникальнос- ти. Конструктивный путь ее удовлетворения – это конструирование личной идентичности или самоотождествление. Деструктивный путь пролегает через слияние с другим человеком и растворение в тол- пе, развитие невротической привязанности.

Потребность в системе ценностей – это экзистенциальная по- требность человека в смысле, который направляет индивидуаль- ный жизненный путь. Если бы личность не имела устойчивой сис- темы смыслов и ценностей, она была бы потеряна и дезориентиро- вана в окружающем мире. Конструктивный путь удовлетворения потребности – это ассимиляция общечеловеческих ценностей, де- структивный путь – выработка системы ценностей, враждебной общечеловеческим смыслам, или их извращение.

Таким образом, психическое здоровье личности в экзистенци- альном модусе зависит от ее способности конструктивно удовлет- ворить свои экзистенциальные потребности. А это, в свою очередь, предполагает способность личности надлежащим образом распо- рядиться своей свободой.

В современной российской психологии также пробуждается ис- следовательский интерес к проблеме личностной свободы, созда- ются первые теоретические концепции. В качестве одной из наибо- лее удачных теорий разберем концепцию Д. А. Леонтьева [45; 46]. Согласно Д. А. Леонтьеву, в психологическом разрезе пробле-

ма свободы превращается в проблему саморегуляции и самоде- терминации личности. Способность к самодетерминации есть воз- можность субъекта инициировать, изменять или прекращать свою деятельность в любой точке ее протекания, а также полностью отказываться от нее [46, с. 22]. Д. А. Леонтьев конкретизирует психологические основания свободы, к числу которых он относит следующие.

1. Множественность и многоуровневость регуляции по-

ведения. Систему психической регуляции можно представить в виде

иерархии уровней, на каждом из которых действуют свои специфи- ческие детерминанты и закономерности. Так, Д. А. Леонтьев пред- лагает мультирегуляторную модель личности, в которой предусмат- риваются шесть основных уровней психической детерминации. Первый уровень – это уровень индивидуальных потребностей и влечений, которые управляют активностью личности по логике «Я хочу». Второй уровень – это уровень условных рефлексов, которые запускаются в ответ на внешнюю стимуляцию. Этому уровню пси- хической регуляции отвечает логика реагирования на стимул. Эта логика схватывается формулой «Потому что он первый начал». Третий уровень – это система регуляторных структур типа стерео- типов, установок, диспозиций, которые охватывают большую часть психологии личности. Они заставляют человека действовать по логике предрасположенности. Суть этой логики отражает фраза:

«Потому что я привык так делать». Три названные системы общие для человека и животных. Любое животное может вести себя в русле этих трех логик или их сочетания. Следующий уровень регу- ляции присущ только человеку и связан с социальными норматива- ми. Социальные нормы, предписания, ожидания, санкции регламен- тируют поведение личности по логике социальной нормативности. Поступки совершаются личностью под лозунгом «Потому что все так поступают». Пятый уровень конституируют смысловые ме- ханизмы и структуры собственно личностной регуляции поведе- ния. На этом уровне властвует логика смысловой регуляции или логика смысловой необходимости. Поступки личности осуществ- ляются под девизом «Для меня это важно». Наконец, высший уро- вень психической регуляции составляют механизмы свободного выбора и ответственности личности. Поступки личности продик- тованы логикой личностной свободы и проходят по принципу «А почему бы и нет?».

Сфокусируем внимание на механизмах свободного выбора – свободе и ответственности. Свобода трактуется как специфичес- кая форма активности. Ее сущностными атрибутами являются осоз- нанность и осмысленность, то есть опосредованность сознанием и ценностями личности. Осознанность и осмысленность свободы как формы активности в интеграле дают еще одно важное свойство – полную управляемость и подотчетность. Другими словами, эта ак- тивность может контролироваться личностью в любой точке ис- полнения – инициироваться, изменяться, прекращаться, совершен- ствоваться. Несвобода личности проявляется в неспособности осоз- нать, осмыслить и подчинить себе свою активность, не говоря уже про ее развитие и модернизацию.

Ответственность в первом приближении определяется Д. А. Ле- онтьевым как способность человека выступать причиной измене- ний (или причиной противодействия изменениям) в окружающем мире и в собственной жизни, а также сознательное распоряжение этой способностью. Совместное развитие механизмов свободы и ответственности знаменует переход человека на качественно но- вый уровень психической регуляции – уровень саморегуляции и са- модетерминации. «В своей развитой форме свобода и ответствен- ность неразделимы, выступают как единый механизм саморегули- руемой произвольной осмысленной активности, присущей зрелой личности в отличие от незрелой» [45, с. 35].

Свобода заключается в подъеме на более высокий уровень регуляции активности, благодаря чему снимается детерминация более низких уровней психической регуляции. «Человеческая сво- бода является не столько свободой от названных выше связей и зависимостей, сколько их преодолением; она не отменяет их дей- ствие, но использует их для достижения необходимого результата»

[45, с. 34]. Переключение, перевод психической регуляции на вы- шестоящий уровень детерминации – вот принципиальный механизм освобождения личности из-под власти различных детерминант. Такая свобода является относительной, поскольку самый верхний уровень регуляции невозможно превзойти за счет другого вышеле- жащего уровня.

2. Бифуркационные точки активности. Активность лич- ности не протекает механически и реактивно по логике причин- но-следственных отношений. В ней имеются разрывы между дей- ствием причины и проявлением следствия. Эти разрывы запол- няются психической активностью субъекта, перерабатывающего входящий стимул и выбирающего оптимальную реакцию. Субъект в силах приостановить реакцию, отсрочить или вовсе задержать ее. В таких точках в детерминацию активности вкра- дывается свобода, потому что судьба активности зависит от со- знательного и осмысленного решения личности. Здесь следует привести положение В. А. Петровского о том, что свобода лично- сти – это ее способность к произвольному выстраиванию нового ряда причин и следствий, «способность самопричинения» [55].

3. Осознание как основа свободы. Осознание детерминант, влияющих на активность личности, является фактором контроля и преодоления этих детерминант. Практически во всех психологичес- ких концепциях свобода личности ассоциируется с ее способнос- тью рационализировать воздействующие на нее стимулы. Напри- мер, Эрих Фромм полагает, что свобода – это акт принятия созна-

тельного решения в отношении условий жизни. Это решение всегда касается вопроса: подчиняться или не подчиняться жизненным об- стоятельствам [65; 70]. В свою очередь, Д. А. Леонтьев пишет: «Я не могу быть свободным, если не осознаю силы, влияющие на мои действия. Я не могу быть свободным, если не осознаю имеющие- ся здесь и теперь возможности для моих действий. Я не могу быть свободным, если не осознаю последствия, которые повлекут те или иные действия. Наконец, я не могу быть свободным, если не осоз- наю, чего же я хочу, не осознаю моих целей и желаний» [46, с. 23]. С учетом изложенного, осознание следует рассматривать как одну из психологических предпосылок свободы личности.

4. Инструментальные ресурсы свободы. Объем свободы объективно различается в зависимости от ресурсов, предоставлен- ных в распоряжение личности. Инструментальные ресурсы свобо- ды можно условно подразделить на объективные (внешние) и субъективные (внутренние). Внешние ресурсы – это объективно существующие внешние обстоятельства, в той или иной мере спо- собствующие реализации личностной свободы. Возьмем, например, социальные условия, в которых растет и живет личность. В зависи- мости от демократичности политического режима степень личнос- тной свободы будет сильно варьировать: то, что недоступно в то- талитарных режимах, разрешено личности в демократическом об- ществе. Внутренние ресурсы свободы – это совокупность полезных приспособительных знаний, умений, навыков личности, которые рас- ширяют возможности выбора и воздействия на окружающий мир. Одним словом, это компетентность, умелость или вооруженность личности. Общая закономерность такова: чем больше ресурсов отдано в распоряжение личности, тем шире диапазон ее возможно- стей, тем больше объем личностной свободы.

5. Духовность как ценностная предпосылка свободы. По- нятие духовности сильно мистифицировано в современной науке. Однако последние успехи психологии личности позволяют надеяться, что данное понятие прочно обоснуется именно в психологической науке. С психологической точки зрения духовность – это качествен- ная ступень личностного развития, на которой бытие личности оп- ределяется общечеловеческими ценностями и смыслами жизни. Духовность личности буквально означает, что растущая личность интериоризировала совокупность духовных достижений человече- ства, которые были кристаллизованы в общечеловеческих ценнос- тях. Духовность или духовная личность – это личность, приобщен- ная к универсальным духовным ценностям. Очень точно улавлива- ет переход к духовности формула личностного развития, которую

выдвинул А. Н. Леонтьев. По его мнению, личностное развитие

«начинается с того, что субъект действует ради поддержания сво- его существования; оно приводит к тому, что субъект поддержи- вает свое существование ради того, чтобы действовать – делать дело своей жизни, осуществлять свое человеческое предназначе- ние» [40, с. 225]. Эта формула точно передает путь развития ду- ховной личности, путь эволюции смысловой сферы личности. На этом пути личность проходит ступени эгоцентрических ценностей и смыслов, группоцентрических ценностей и смыслов, пока не выйдет на уровень просоциальных и общечеловеческих ценнос- тей и смыслов. С точки зрения Б. С. Братуся, три названные уровня развития смысловой сферы личности являются последователь- ными этапами развития духовности [19].

Но каков вклад духовности в свободу личности? Ответим на этот вопрос словами Д. А. Леонтьева: «Духовность, как и свобо- да и ответственность, – это не особая структура, а определенный способ существования человека. Суть его состоит в том, что на смену иерархии узколичных потребностей, жизненных отношений и личностных ценностей, определяющей принятие решений у боль- шинства людей, приходит ориентация на широкий спектр общече- ловеческих и культурных ценностей, которые не находятся между собой в иерархических отношениях, а допускают альтернатив- ность. Поэтому принятие решений зрелой личностью – это всегда свободный личностный выбор среди нескольких альтернатив, ко- торый, вне зависимости от его исхода, обогащает личность, по- зволяет строить альтернативные модели будущего и тем самым выбирать и создавать будущее, а не просто его прогнозировать. Без духовности поэтому невозможна свобода, ибо нет выбора. Бездуховность равнозначна однозначности, предопределенности»

[45, с. 36]. Духовность, таким образом, образует ценностное ос- нование свободы, которое отвечает на вопрос о том, ради чего реализуется личностью ее свобода.

В завершение данного вопроса рассмотрим различные вари- анты личностного развития и выделим среди них те, которые соот- ветствуют становлению автономной и саморегулирующейся лич- ности.

Одну из самых обстоятельных попыток определить условия развития свободной личности предпринял Сальваторе Мадди. В структуре человеческих нужд Мадди выделяет три группы по- требностей – физиологические, социальные и психологические. Если физиологические и социальные потребности характеризуют лич-

ность лишь косвенно, то психологические потребности – символи- зации, воображения и суждения – конституируют ее. Психологи- ческие потребности в совокупности слагают интегральную потреб- ность личности – потребность в поиске смысла. «В конечном сче- те, цель или объект всех трех психологических потребностей, вместе взятых, – увеличение смысла. Отчетливо что-то осознать – значит вложить в это больше смысла, чем оно бы имело, будучи неосоз- нанным. Стремиться к изменениям – значит пытаться повысить осмысленность переживания, делая его более волнующим, менее скучным. Наконец, упорядочивать опыт в свете ценностных суж- дений и предпочтений – значит повышать его осмысленность, по- мещая в личностный контекст» [98, с. 153].

На основе баланса трех групп потребностей в структуре лич- ности и приоритета их реализации в жизнедеятельности выделяют- ся два отличные типа личностного развития. Конформистский тип личностного развития и существования основывается на биологи- ческих и социальных потребностях, которые навязывают челове- ку логику удовлетворения сиюминутных нужд и следования соци- альным нормативам. Конформист всецело отдается во власть со- циальной системы, над ним довлеют биологические импульсы, он пасует перед необходимостью воплощения смысла жизни и необ- ходимостью контролировать свой жизненный путь. Индивидуалис- тический тип личностного развития и существования опирается на сильно выраженные психологические потребности, в особенности на потребность в поиске смысла жизни. Индивидуалист реализует смысловую логику регуляции жизненного пути, поступаясь, где не- обходимо, своими биологическими и социальными потребностями. Он не подстраивается под социальные нормативы, биологические импульсы не диктуют ему готовых решений; он свободно и ответ- ственно детерминирует свою жизнь.

Более подробный анализ условий развития личностной свобо- ды предлагает И. Р. Калитеевская. В качестве объекта исследова- ния привлекались лица подросткового и раннего юношеского возра- ста, что было продиктовано формулировкой исследовательской ги- потезы. Суть гипотезы такова: основы психологических механизмов свободы и ответственности закладываются в подростковом возра- сте, на выходе личности из «горнила» подросткового кризиса. Ука- занные механизмы выступают в качестве основных психологиче- ских новообразований, которые способствуют преодолению возра- стных противоречий на этапе юности. Благодаря свободе и ответственности подросток оказывается способным практически

реализовать свои притязания на взрослость. Опираясь на эмпири- ческие данные, Е. Р. Калитеевская вычленила четыре типа лично- стного развития в подростково-юношеском возрасте [34].

Автономный тип развития личности характерен для людей с устойчивым положительным самоотношением, опорой на внутрен- ние ценностные критерии выбора, чувством личной ответственно- сти за последствия поступков. Родители, как правило, воспитыва- ют их в атмосфере доверия, делегируют им инициативу и возлага- ют на них обязательства. В целом стиль родительского воспитания крайне демократичен и пропитан духом уважения личности подро- стка. Автономный тип личностного развития – единственный, в котором становление механизмов свободы и ответственности про- исходит синхронно и не блокируется внешними и внутренними ус- ловиями.

Импульсивный тип личностного развития в большей мере свой- ственен мальчикам, чем девочкам. Импульсивность противостоит произвольным формам саморегуляции поведения личности. Зачат- ки импульсивности следует вести из родительской семьи, где под- росток воспитывается в духе гиперпротекции либо в стиле явного отвержения и жесткого подавления инициативы. Родители или по- такают запросам ребенка, или, наоборот, «душат» всякие попытки самовыражения. Людей, относящихся к данному типу, характери- зует диффузное самоотношение с отрицательным или амбивалент- ным знаком, а также низкий уровень интернальности.

Конформный тип личностного развития, напротив, присущ в подавляющей массе девочкам. У людей данного типа можно кон- статировать нестабильное самоотношение, преобладающую ори- ентацию на внешние критерии принятия решений и высокую экстер- нальность. В родительской семье их взращивают в неблагоприят- ном эмоциональном климате явного или скрытого отвержения. Распространена также воспитательная ситуация, в которой роди- тели давят на ребенка непомерными ожиданиями. Такие люди вы- растают чрезвычайно конформными и зависимыми, ими легко ма- нипулируют другие в коммуникативных ситуациях.

Симбиотический тип личностного развития прослеживается и у юношей, и у девушек. Им присуще негативное самоотношение, не- критическая ориентация на нормы социального окружения и чрезвы- чайно высокая экстернальность. Родители воздействуют на них в гиперопекающем стиле. Как результат, складываются извращенные симбиотические формы отношений между родителями и детьми, которые экстраполируются на отношения между сверстниками и

дальше проецируются на собственную семью. Личность приучает- ся подчиняться ценностям партнера по психологическому симбиозу, но при этом нести ответственность за реализацию его ценностей. Метафорически говоря, это ситуация человека, не имеющего права голоса, но ответственного за результаты голосования.

Подытожить результаты исследования Е. Р. Калитеевской мож- но следующим выводом: формирование личностной свободы и от- ветственности зависит как от внешних, так и от внутренних усло- вий социальной ситуации развития в подростковом возрасте. Кон- стелляция благоприятных условий ведет к развитию и адекватному проявлению данных психических новообразований; сочетание не- благоприятных условий тормозит развитие личностной автономии и не позволяет в дальнейшем наверстать упущенное. В конечном итоге проблема развития свободы и ответственности есть пробле- ма формирования зрелой личности, основным признаком которой является способность к самодетерминации, способность быть субъектом жизни.

Четвертый экзистенциальный вызов – проблема интимности и одиночества. С точки зрения экзистенциальной психологии одним из основополагающих атрибутов человеческого существования яв- ляется со-бытие с другими людьми. Присутствие другого челове- ка в структуре бытия личности актуализирует специфические эк- зистенциальные проблемы. Эти проблемы вытекают из взаимоот- ношений личности с окружающими, из необходимости устанавливать, поддерживать и расторгать межличностные отно- шения. Этот тезис разделяется некоторыми философски мысля- щими отечественными психологами. Так, к примеру, С. Л. Рубинш- тейн пишет: «Общественный строй не образует всей совокупности внешних условий жизни человека. В их число входит каждый по- ступок одного человека по отношению к другому в плане личной жизни... Почти всякое человеческое действие есть не только тех- ническая операция по отношению к вещи, но и поступок по отноше- нию к другому человеку, выражающий отношение к нему. Поэтому другой человек со своими действиями входит в «онтологию» чело- веческого бытия, составляет необходимый компонент человечес- кого бытия» [58, с. 366].

Из курса социальной психологии известно, что психологиче- скими аспектами всевозможных форм человеческой коммуника- ции занимается социальная психология общения. Однако ее пред- мет ни в коем случае не перекрывает предмет экзистенциальной психологии в области человеческих взаимоотношений. Экзистен-

циальных психологов прежде всего интересуют феномены одино- чества и любви, условия аутентичности, одухотворения и саморас- крытия личности в общении, а также проблемы обретения смысла жизни в событии с другими. В экзистенциальной психологии при- нято методологическое положение: человек является индивидуу- мом, то есть целостным и самодостаточным существом, но при этом он остро нуждается в другом человеке, в установлении ду- ховной связи с ним. Наиболее точно на этот счет высказывается Эрих Фромм: «Этот разлад в человеческой природе ведет к дихо- томиям, которые я называю экзистенциальными, потому что они коренятся в самом существовании человека; это противоречия, ко- торые человек не может устранить, но на которые он может реаги- ровать различными способами, соответственно своему характеру и культуре... Человек одинок и в то же время связан с другими. Он одинок в той мере, в какой он уникальное существо, не тождествен- ное никому и осознающее себя отдельной особью. Он одинок, ког- да ему предстоит что-то оценить или принять какие-то решения самостоятельно, силой своего разума. И все же он не может пере- нести одиночества, обособленности от ближних. Его счастье зави- сит от чувства солидарности с ближними, с прошлыми и будущими поколениями» [70, с. 47–48].

В настоящее время некоторые исследователи считают воз- можным и предпочитают говорить об экзистенциальной теории общения, которая изучает психологические аспекты одиночества и любви человека. Родоначальником экзистенциальной теории обще- ния является философ Мартин Бубер, которому принадлежит фун- даментальный труд – книга «Я и Ты» [69]. В этой книге автор под- нимает проблемы отношений человека с себе подобными, раскры- вает различные типы человеческого общения. Основной же пафос экзистенциальной теории общения – это протест против биологиз- ма, функционализма и социологизма научных подходов к изучению человеческого общения. По мнению экзистенциальных психологов, указанные подходы вульгаризируют психологическую сущность человеческого общения, хотя каждый из них делает это на свой манер. Так, психоаналитическая концепция упрекается в грубой био- логизации высших духовных форм общения, как, например, любовь. С точки зрения ортодоксального фрейдизма, любовь – это субли- мированное либидозное влечение, облеченное в социально одобря- емую форму. Экзистенциальные психологи считают такую форму- лировку оскорбительной для человека, опошляющей его добрые чувства. Солидная порция критики от экзистенциальных психоло-

гов достается социологическим и ролевым теориям общения. Глав- ный упрек в их адрес – за тенденцию к деперсонификации (обезли- чиванию) общения, сведение его к формально-ролевому взаимо- действию людей – «масок». Экзистенциальные психологи также обеспокоены распространением функционалистских концепций об- щения. В этих концепциях их не устраивает подход к человеку как к носителю функций, которыми он обменивается в общении с други- ми. Получается, что люди общаются лишь для извлечения прагма- тической выгоды для себя, а значит, партнер по общению неизмен- но оказывается в положении эксплуатируемого объекта. В проти- вовес отмеченным научным подходам экзистенциальная психология предлагает посвятить основное внимание высшим формам обще- ния, в которых человек раскрывается в своих лучших духовных качествах. Однако помимо этих высших форм имеются промежу- точные уровни, которые должны пройти партнеры по общению.

Рассмотрим принятую в экзистенциальной психологии концеп- цию уровней общения, которая была разработана известным спе- циалистом Джеймсом Бьюдженталем [23]. По его убеждению, в каждой встрече можно выделить несколько психологически раз- личающихся уровней или ступеней общения. Эти уровни общения дифференцируются по степени личностной вовлеченности и откры- тости каждого из коммуникантов. При прочих равных условиях, чем сильнее прорывается в общении интенциональность (внутренний мир) человека, тем выше уровень, на котором протекает беседа. В свою очередь, чем выше уровень общения, тем глубже духовное сопри- сутствие общающихся и тем мощнее их влияние друг на друга.

Первый уровень, который можно наблюдать, когда отноше- ния только завязываются, называется формальным общением. На данном этапе над общающимися довлеет забота об имидже – они стараются произвести впечатление и завоевать благосклонность партнера. При этом они воздерживаются от экспрессии личност- ных смыслов и коммуницируют друг другу конвенциональные зна- чения культуры. Для этих целей ими выбираются средства фор- мального общения, при помощи которых «выдерживают» коммуни- кативную дистанцию. Резкое сокращение психологической дистанции на данном этапе нежелательно, так как негативно вос- принимается каждым из партнеров. Спонтанность, экспрессия, са- мораскрытие могут разрушить психологический контакт, который еще недостаточно закрепился. «Ключевым признаком формально- го уровня присутствия является то, что доступность и экспрессив- ность сдерживаются, чтобы ограничить включенность в общение

с другим человеком и сохранить лицо» [23, с. 45]. Тем не менее, этот этап является в психологическом плане подготовкой для уг- лубления и интенсификации общения.

Второй уровень определяется как поддержание контакта. Это название вполне отражает содержание коммуникативных задач общающихся людей на данном этапе развития беседы. Многие барьеры общения были преодолены на первом этапе, поэтому парт- неры здесь являются уже более расслабленными, но все равно при- держиваются поверхностного уровня общения. Это проявляется в том, что они сообщают друг другу фактическую информацию и по возможности избегают личных комментариев, выражения собствен- ной точки зрения. Осведомленность коммуникантов друг о друге развивается скорее экстенсивно, чем интенсивно: возрастает ори- ентировка во внешних данных партнера, но его личностные каче- ства еще недоступны для понимания. «За пределами психотера- певтического кабинета разговоры на уровне поддержания контак- та, как правило, мы ведем с людьми, которых видим постоянно, но по очень частным вопросам – человек, который иногда чистит вет- ровое стекло на станции техобслуживания, контролер в супермар- кете, почтальон или стартер в гольфе. Такой разговор бывает не- долгим, импровизированным и сосредоточен на непосредственном деле или просто на обмене приветствиями. Хотя, по сравнению с формальным уровнем, здесь существенно меньше озабоченности имиджем, самораскрытия тоже очень немного. Могут встречать- ся ритуальные шутки, но все это обезличено» [23, с. 47].

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: