ПРИВРАТНИКИ СКАЗОЧНОГО КОРОАЕВСТВА

Руководство Национального института океанографии находится в Дона Паула (Гоа), в красивом городке, полном деревьев и лужаек. Институт занимает современное здание на самой высокой точке, а его подразделения, отделы и ла- боратории раскинуты по довольно старомодным пригородным студенческим поселениям. Морской археологический центр располагается именно в одном из таких городков, и его легко можно узнать по каменным якорям и другим ка- менным объектам, по большей части поднятым с глубин 5—10 м из подводных руин Д варки.

Я должен был встретиться с Камлешом Ворой, главой археологического отдела Национального института океанографии, с которым я переписывался. Я был ему благодарен за то, что он взял на себя труд похлопотать о моем разре- шении, чего он мог и не делать. Некоторое время назад он направил соответ- ствующую бумагу, но с тех пор из Дели так и не было ответа — дано разрешение или нет.

• Теперь, когда вы здесь, — сказал он, — это, возможно, их подстегнет.

Он взял телефонную трубку и начал звонить в офисы Научно-исследова-

тельского совета головной организации Национального института океаногра- фии, которая имела связь с правительством. Я услышал продолжительный раз- говор на хинди. Наконец Камлеш положил трубку:

•В Научно-исследовательском совете есть одна дама, с которой я должен поговорить о вас. — Он мрачно посмотрел на меня. — К сожалению, ее сейчас нет на месте. — Потом он улыбнулся: — Но я найду ее завтра.

• Как вы думаете, каким будет ответ?

Снова став мрачным, Камлеш сказал, что Национальный институт океа- нографии никогда раньше не обращался с просьбой автора книги совершить погружение в Дварке.

Если бы я был представителем академического или правительственного уч- реждения, желающего послать на это место какого-нибудь наблюдателя, то все бы шло в соответствии с установившимися процедурами, и разрешилось бы в привычном порядке. Но поскольку я частное лицо, не представляющее государ- ство или научный мир, и поскольку я не индиец, а моя виза имеет ограничения по видам деятельности, которыми я имею право заниматься, никто не знает, как со мной поступить. Имелась и еще одна проблема. Ежегодное исследование Двар- ки Национальным институтом океанографии, к которому я надеялся присоеди- ниться, должному были начаться в середине февраля — то есть меньше чем через две недели, — и окончиться в середине марта. Так что мне требовалось получить разрешение не позже этого срока. Если бы я не успел на эти исследования, то лишился бы всех шансов погрузиться под воду у Дварки до следующего года.

• Вы хотите сказать, что вы каждый год совершаете погружения всего один месяц?

• В лучшем случае! Наши средства очень ограничены, но мы делаем все, что в наших силах.

• Что, если я совершу погружение на свой страх и риск, если разрешение придет после того, как Национальный институт океанографии завершит свои работы? Я могу сделать это частным образом?

Эта мысль ужаснула Камлеша:

• Нет, ни в коем случае! Это охраняемый национальный памятник, так что с вами обязательно должен быть наш человек. Кроме того, в Дварке не разреше- но погружаться частным лицам. Для этого нет никаких условий. Это очень сво- еобразное место. Мы каждый год привозим наш собственный компрессор и баллоны из Гоа и забираем их назад, когда уезжаем...

У меня сжалось сердце. C того времени, как я впервые узнал о Дварке в 1992 году, подводный город манил меня, словно волшебная сказка, которая ка- залась чем-то бесконечно далеким. Через восемь лет я уже имел необходимые навыки, чтобы опуститься к Дварке. Но у меня не имелось разрешения, и я был совершено не в силах повлиять на события.

• Приходите ко мне завтра утром, — сказал Камлеш. — Я сделаю еще одну попытку с Научно-исследовательским советом. Может, завтра для вас будут хо- рошие новости.

НАПИСАТЬ ПИСЬМО

На следующий день я снова был у Камлеша в одиннадцать утра, но никаких новостей не оказалось — ни хороших, ни плохих. Дама из Научно-исследова- тельского совета все еще не появилась. Она ответила по телефону только через полчаса. Да, она получила бумаги с моей просьбой. Да, дело было рассмотрено. Нет, решения еще нет.

Камлеш спросил, можно ли что-либо предпринять, чтобы ускорить дело. Она ответила, что могли бы помочь, если бы я очень подробно объяснил свои цели и рассказал, почему я хочу совершить погружение именно в Дварке.

Стараясь подавить растущее раздражение и справиться с плохим настрое- нием, я взял такси, чтобы вернуться в гостиницу «Гуидад де Гоа». Включив свой

переносной компьютер, я начал сочинять письмо, адресованное в первую ин- станцию, как предложил Камлеш, — доктору Эхричу Деса, директору Нацио- нального института океанографии. Камлеш сказал: «Если он возьмется за ваше дело, это может сильно помочь».

Чуть позже в тот же день Камлеш сказал мне, что уже говорил с доктором Деса, который согласился встретиться со мной в десять часов следующим утром.

Двумя днями позже я покинул Гоа, так и не получив разрешения. Но моя встреча с Эхричем Деса была обнадеживающей: он пообещал мне свою подцер- жку, чтобы ускорить проведение моей просьбы через Национальный исследо- вательский совет. Я был убежден, что он и Камлеш сделают для меня все воз- можное, и надеялся на то, что какая-нибудь ниточка будет потянута и я получу разрешение на погружение в Дварке. Мы решили переписываться по электрон- ной почте.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: